Великое восстановление наук. Новый Органон - Бэкон Фрэнсис - Страница 45

Однако действует ли все это на большие или малые расстояния, во всяком случае оно действует в определенных границах природы, так что здесь есть некоторое non ultra. И предел зависит от массы или количества тел, или могущества и слабости сил, или от благоприятствования и препятствования среды. Все это должно быть учтено и замечено. Даже надо измерить так называемые насильственные движения, как, например, движения метательных снарядов, колес и тому подобных предметов, так как и они явно имеют свои определенные границы.

Бывают также некие движения и силы, противоположные тем, которые действуют при соприкосновении и не на расстоянии, – действующие, значит, на расстоянии, а не при соприкосновении; бывают и такие, которые действуют умереннее на меньшем расстоянии и сильнее на большем расстоянии. Так, видимость ухудшается при соприкосновении и требует промежуточной среды и расстояния. Впрочем, я помню: один достойный доверия человек рассказывал мне, что он сам во время лечения его глаз от катаракты (а лечение состояло в том, чтобы, введя маленькую серебряную иголочку внутрь первой оболочки глаза, удалить и оттолкнуть пленку этой катаракты в угол глаза) ясно видел эту иглу, движущуюся поверх самого зрачка. Но хотя это, возможно, и верно, однако известно, что большие тела только тогда различаются хорошо и отчетливо, когда глаз находится в вершине конуса, который образуют лучи от предмета, отстоящего на некотором расстоянии от него. Более того, у стариков глаз лучше различает более отдаленный предмет, чем более близкий. Известно также, что и удар метательных снарядов не так силен на слишком малом расстоянии, как в некотором отдалении. Итак, должно заметить это и подобное этому в измерении движений по отношению к их дальности.

Есть и другой род пространственного измерения движений, который мы не пропускаем. Он относится не к поступательным движениям, но к сферическим, т.е. к расширению тел в больший объем или сжатию в меньший. Измерением этих движений надо исследовать: какое расширение или сжатие тела (по своей природе) переносят легко и свободно и у какого предела они начинают противиться этому, пока не приходят к последнему non ultra. Так, если сжимать надутый пузырь, то он выдерживает некоторое давление воздуха; но если давление становится большим, воздух не выдерживает этого и пузырь рвется.

Мы испытали это точнее посредством более тщательного опыта: взяли металлический колокольчик, легкий и тонкий, каким мы пользуемся в качестве солонки, и опустили его в сосуд с водой так, чтобы он отнес содержавшийся в его полости воздух к самому дну сосуда. Предварительно же мы поместили на дне сосуда шарик, на который должен был становиться колокольчик. При этом происходило следующее: если шарик был мал (в сравнении с полостью колокольчика), то воздух, сжимаясь, собирался в меньшем пространстве. Если шарик был слишком велик для того, чтобы воздух легко ему уступил, то воздух, не вынося чрезмерного давления, приподнимал колокольчик с какой-либо стороны и поднимался на поверхность пузырями.

Чтобы установить, не только какое сжатие, но и какое расширение может вынести воздух, мы произвели такое испытание: взяли стеклянное яйцо с маленьким отверстием на одном его конце; с силой высосали из него воздух через это отверстие и тотчас закрыли отверстие пальцем; затем погрузили яйцо в воду и отняли палец. Оставшийся воздух, расширившийся от этого высасывания свыше его свойств и устремляющийся снова сжаться и принять первоначальный объем (так что если бы это яйцо не было погружено в воду, то оно с шипением втянуло бы воздух), втянул в яйцо воду в количестве, достаточном для того, чтобы воздух принял прежнюю сферическую форму или размер[134].

Несомненно, что более тонкие тела (каков воздух) выдерживают некоторое заметное сжатие, как уже сказано. Осязаемые же тела (как вода) поддаются сжатию с гораздо большим трудом и на меньшее протяжение. Какое же, однако, сжатие они выдерживают, мы исследовали посредством следующего опыта.

Мы заказали полый шар из свинца, объемом приблизительно в две винные пинты, с достаточно толстыми стенками, для того чтобы выдержать большую силу. В него мы влили воду через сделанное в одном месте отверстие. Наполнив шар водой, мы запаяли свинцом это отверстие, чтобы шар стал совершенно замкнутым. Затем мы сплющили шар тяжелым молотом с двух противоположных сторон, от чего вода неизбежно должна была сжаться в меньшем пространстве, так как шар имеет, наибольший объем среди тел. Затем, когда ударов молота уже не хватало для того, чтобы далее сжимать воду, мы воспользовались прессом, так что наконец вода, не выдерживая уже дальнейшего давления, начала выступать сквозь крепкий свинец, как мелкая роса. Потом мы подсчитали, сколько объема убавилось в шаре от давления, и убедились, что это есть то сжатие, которое вынесла вода, но только подвергнутая воздействию огромной силы[135].

Но гораздо меньшее и почти незаметное сжатие или расширение выдерживают более твердые и сухие или более плотные тела, как камни, дерево, а также металлы. Они уклоняются от него или ломаясь, или выскальзывая, или как-нибудь иначе, как это показывают сгибание дерева и металла, движение часов при помощи пружин, движение метательных снарядов, обработка молотом и бесчисленные другие движения. И все это надо наблюдать, исследовать и измерять при изучении природы или точно, или через приблизительную оценку, или посредством сравнения, смотря по тому, что будет доступно.

XLVI

На двадцать второе место среди преимущественных примеров поставим примеры пробега, которые мы также называем примерами воды, взяв это название от тех часов, что были у древних, где вместо песка была налита вода. Эти примеры измеряют природу в промежутках времени, подобно тому как примеры железа измеряют ее в отрезках пространства. Ибо каждое движение или естественное действие протекают во времени – одно быстрее, другое медленнее, но, как бы то ни было, в определенные и известные природе промежутки времени. Даже те действия, которые кажутся происходящими сразу и, как говорят, в мгновение ока, оказывается, занимают больший или меньший промежуток времени.

Так, прежде всего мы видим, что небесные тела возвращаются к прежнему положению в исчисляемое время; так же совершается и прилив и отлив моря. Устремление тяжелых тел к земле и легких к небу тоже совершается за определенные промежутки времени в зависимости от устремляющегося тела и среды. Плавание кораблей, движение животных, полет метательных снарядов – все это равным образом совершается в исчислимые (по крайней мере в целом) промежутки времени. Что же касается тепла, то мы видим, как зимой дети суют руки в огонь и не обжигаются, а жонглеры быстрыми и ловкими движениями переворачивают сосуды, наполненные вином или водой, вниз и снова вверх, не проливая жидкости; и многое другое в этом роде. Также и сжатия, расширения и разрывания происходят в одних телах быстрее, в других медленнее в зависимости от природы тела и движения, но в определенные промежутки времени. Более того, при одновременном выстреле сразу многих пушек, который иногда слышен на расстоянии тридцати миль, звук прежде воспринимают те, кто находится ближе к месту, где он происходит, чем те, кто дальше отстоит от этого места. Даже для зрения (действие которого наиболее быстро) также требуется известный промежуток времени; это доказывают такие движения, которых нельзя различить из-за их быстроты, как, например, полет пули, выпущенной из мушкета. Ибо полет пули совершается быстрее, чем может дойти до зрения ее изображение.

Это и подобное этому внушало нам иногда совершенно чудовищное сомнение, а именно: различается ли поверхность ясного звездного неба в то самое время, когда она действительно существует, или же несколько позднее этого, и не существуют ли (в отношении видения звезд) действительное время и кажущееся время, так же как действительное место и кажущееся место, которое отмечают астрономы при исправлении параллаксов[136]. Столь неправдоподобным нам казалось, что вид или лучи небесных тел могут тотчас донестись до зрения через столь безмерное пространство: они, скорее, должны пройти через него в какое-либо заметное время. Но то сомнение (в отношении сколько-нибудь значительного промежутка между действительным и кажущимся временем) совершенно исчезло, когда мы подумали относительно бесконечного уменьшения величины (что касается видимости) от действительного размера тела звезды и до ее кажущегося вида, которое причиняется расстоянием; и вместе с тем приняли во внимание, на каком расстоянии (а именно по меньшей мере шестьдесят миль) тотчас различаются нами тела, хотя бы только белеющие; тогда как нет сомнения в том, что небесный свет намного превосходит по силе излучения не только живую яркость белизны, но и свет всякого известного у нас пламени. Так же и эта бесконечная скорость в самом теле, которая проявляется в его суточном движении (она даже так удивила ученых мужей, что они предпочли верить в движение земли), делает более правдоподобным движение отбрасывания лучей от светил (хотя, как мы сказали, и удивительное по скорости). Но более всего нас убедило то соображение, что если между действительностью и видимостью пройдет значительный промежуток времени, то получится, что изображения будут часто прерываться появляющимися облаками и другими подобными изменениями среды и, таким образом, смешаются. Сказанного достаточно о простом измерении времени.