Великое восстановление наук. Новый Органон - Бэкон Фрэнсис - Страница 39

Примерами креста в отношении этого предмета (если они здесь вообще возможны) могли бы быть такие, которые показывали бы отражение от тонкого тела, каково, например, пламя, если оно достаточной толщины. Но несомненно, одна из причин сумерек состоит в отражении солнечных лучей верхней частью воздуха. Иногда также мы видим в ясный вечер, как лучи солнца, отраженные от краев дождевых туч, сверкают не меньше, но, скорее, с большим блеском и пышностью, чем те, которые отражаются от тела луны, а между тем нет оснований полагать, что эти тучи сгустились в плотное тело воды. Мы видим также, что ночью темный воздух за окнами отражает свет свечи не меньше, чем плотное тело[121]. Следует также сделать опыт, направив лучи солнца через отверстие на какое-либо темноватое синее пламя. Действительно, открытые лучи солнца, падающие на темное пламя, как бы убивают его, так что оно кажется скорее белым дымом, чем пламенем. Вот то, что я в настоящее время могу привести как примеры креста в отношении этого предмета. Быть может, возможно найти и лучшие. Но во всяком случае нужно заметить, что не следует ожидать отражения от пламени, если оно не будет иметь известной глубины, ибо иначе оно склоняется к прозрачности. Но можно считать за достоверное, что однородное тело всегда или воспримет и пропустит дальше свет или отразит его.

Пусть также исследуется природа движения брошенных тел, как, например, движения копий, стрел, ядер в воздухе. Это движение схоластика по своему обыкновению объясняет совершенно небрежно, полагая, что достаточно будет назвать это движение насильственным движением в отличие от естественного (как они его называют); и для того, чтобы объяснить этот первый удар, или толчок, она удовлетворяется следующим положением: "Два тела не могут быть в одном месте во избежание взаимопроникновения их измерений", а о последовательном ходе этого движения совершенно не заботится. В отношении этого свойства путевой указатель состоит в следующем. Или это движение вызывается воздухом, несущим брошенное тело и собирающимся позади него, наподобие реки, несущей лодку, или ветра, несущего солому; или тем, что части самого тела не выдерживают сжатия и, чтобы ослабить его, последовательно движутся. Первое из этих объяснений принимал Фракасторий[122] и почти все, кто более внимательно исследовал это движение. И нет сомнения в том, что здесь есть некоторое участие воздуха; но, несомненно, истинно второе движение, как это явствует из бесчисленных опытов. Среди примеров креста в отношении этого предмета можно указать следующий: согнув и сжав между указательным и большим пальцами упругую железную полоску, или нить, или даже тростинку, или перо, разделенное продольно, заставим их отскочить. Очевидно, что это движение не может быть приписано воздуху, собирающемуся позади тела, ибо источник движения – посредине пластинки или пера, а не на краях.

Пусть также исследуется природа быстрого и могущественного движения пороха, расширяющегося в огонь, когда опрокидываются такие массы, исторгаются такие тяжести, как мы это видим на примере подкопов и мортир. Путевой указатель в отношении этой природы состоит в следующем. Или это движение возбуждается исключительно стремлением тела к расширению, после того как оно воспламенено; или также присоединяющимся неудержимым стремлением духа, который быстро убегает от огня и бурно вырывается из его окружения, словно из темницы. Однако схоластика и обычное мнение учитывают только то первое стремление. Ибо люди считают хорошей философией утверждения, что элементарная форма пламени с необходимостью заставляет его занимать более широкое пространство, чем занимало это же самое тело, когда оно имело форму пороха, и отсюда следует это движение. Между тем они совершенно не замечают, что хотя бы это и было верно для случая, когда пламя порождается, однако такая масса, которая в состоянии подавить и заглушить пламя, может воспрепятствовать его рождению, так что дело не сводится к той неизбежности, о которой они говорят. Они правильно судят о том, что если рождается пламя, то неизбежно происходит расширение и отсюда следует выталкивание или отталкивание того тела, которое оказывает противодействие. Но эта неизбежность совершенно устраняется, если эта твердая масса подавляет пламя, прежде чем оно родилось. И мы видим, что пламя, особенно при первом зарождении, мягко и спокойно и ищет прикрытия, за которым могло бы играть и испытать свою силу. Поэтому такое неистовство нельзя приписать этому предмету, взятому самому по себе. На самом же деле рождение такого раздувающегося пламени, как бы огненного ветра, происходит из столкновения двух тел и их природ, совершенно противоположных друг другу. Одно из них весьма воспламеняемо. Это та природа, которая сильна в сере. Другое боится пламени. Это есть простой дух, который пребывает в селитре. Так что происходит удивительное столкновение. Сера воспламеняется, насколько может (ибо третье тело, а именно ивовый уголь, почти ничего не производит, кроме как сочетает и объединяет эти два тела), в то время как дух селитры рвется прочь, насколько может, и вместе с тем расширяется (ибо так делают и воздух, и все простые тела, и вода, расширяясь от тепла) и этим бегством и извержением раздувает пламя серы во все стороны, как скрытые кузнечные мехи.

Примеры креста в отношении этого предмета могли бы быть двух родов. Одни дают тела, наиболее воспламеняемые, как сера, камфора, нефть и т. п., вместе с их смесями. Они легче и скорее, чем порох, воспринимают пламя, если только им в этом не препятствуют, из чего явствует, что стремление к воспламенению само по себе еще не производит этого ошеломляющего действия. Другие примеры дают те тела, которые отвращаются и убегают от пламени, – таковы все соли. Ибо мы видим, что если их бросить в огонь, то водяной дух вырывается с шумом прежде, чем пламя его охватит, – это также в слабой степени происходит с более жесткими листьями, когда водяная часть вырывается прежде, чем огонь охватывает маслянистую часть. Но больше всего это замечается на ртути, которая неплохо именуется минеральной водой, ибо она без воспламенения, а одним только извержением и расширением почти достигает силы пороха. Говорят также, что, будучи примешана к пороху, она увеличивает его силу.

Пусть также исследуется преходящая природа пламени и его мгновенное затухание. Ибо мы не наблюдаем устойчивого пламени, но оно как бы на отдельные мгновения рождается и тотчас гаснет. Ибо очевидно, что длительность в том пламени, которое представляется устойчивым, не есть длительность одного и того же отдельного пламени, но составляется из последовательности новых вспышек, непрерывно порождаемых, так что пламя совсем не остается численно тем же. Это легко усмотреть и из того, что пламя тотчас же исчезает, если удалить пищу пламени, или горючее. Путевой указатель в отношении этого предмета состоит в следующем. Эта природа мгновенности происходит или от того, что устраняется причина, которая сначала рождает пламя, как это происходит со светом, звуком или с теми движениями, которые называют насильственными; или от того, что хотя пламя по своей природе и могло бы длиться, но его угнетают и разрушают окружающие его противодействующие природы.

Итак, в отношении этого предмета пример креста мог бы быть следующим. Мы видим, как высоко поднимается пламя более сильных пожаров. Ибо, насколько шире основание пламени, настолько выше подъем. Отсюда видно, что первое загасание пламени происходит по сторонам, где воздух сжимает пламя и вредит ему. Внутренняя же часть пламени, которой воздух не касается, но которая со всех сторон окружена другим пламенем, остается численно той же и не гаснет, пока постепенно не будет сдавлена воздухом, окружающим пламя с боков. Поэтому каждое пламя имеет пирамидальную форму, будучи более широко в своем основании, вблизи горючего, в вершине же (где воздух враждебен, а горючего недостает) – острее. Дым же, более узкий в основании, поднимаясь, расширяется и образует как бы обращенную пирамиду, очевидно, потому, что воздух воспринимает дым, но подавляет пламя. Ибо никто но должен воображать, что пламя есть зажженный воздух, так как это совершенно разнородные тела.