Меч Владигора - Бутяков Леонид - Страница 3

Да будь он проклят На Все Времена!

…А еще через полтора года в южных приграничных землях Ильмерского княжества с ужасом заговорили о кровожадных ватагах (которые даже детей-малолеток не миловали, в кострах сжигали для устрашения!) бывшего синегорского властителя Климоги. И похвалялся тот, стоя над огнедышащими ямами, из коих сладковатый дух человеческий вздымался к бессловесным небесам, что князь Владигор в такой же вот яме сгорит. И долго ждать не придется.

Удача шла вместе с ними. Да и как могло быть иначе? Борейская месть беспощадна и неотвратима, это известно всякому. Ее сами боги приветствуют. А борейским богам кто противиться сможет — не хилые же синегорские перуны, хорсы, велесы и прочие?! Великий Бор, если пожелает, сокрушит любого из них.

Впрочем, чтобы отомстить ничтожным синегорцам, нет нужды взывать к высшему богу. Достаточно поддержки его сыновей — Тюра и Свентовита, ну а ледяная и жестокосердная Хель сделает посмертные муки любых борейских врагов безвременными…

Долго ждал Азарг этого дня. Так долго, что не верится теперь: неужели всего-то два года прошло? У израненной души, видать, свой счет. Каждый день годом кажется, покуда не смыта кровь братьев свежей кровью врага. Пусть говорят, что синегорец Третьяк, погубивший у стен Ладора его братьев Кугдиса и Зидрана, тогда же сам погиб, в клочья разодранный взрывом бочонка с колдовским порошком, — сердцу Азарга эти слова не приносили успокоения. Ведь оставался живым и здравым главный виновник несчастья — молодой князь Владигор.

Кугдис и Зидран, лучшие сыны Даргозенгов — одного из древнейших борейских кланов, достойно служили тому, кто нанял их для поддержания порядка в дикарской стране, и за службу свою получали хорошую плату. После их смерти все изменилось.

Азарг оказался слишком молод для того, чтобы к его голосу прислушивались вожди других, даже куда менее знатных кланов. Достаток, который обеспечивали Даргозенгам старшие братья, быстро иссяк. Соседи стали притеснять ослабевшего, зная, что власть всегда была и будет на стороне сильных.

Как мог противостоять этому семнадцатилетний Азарг? Обратиться за поддержкой к наиболее могущественному клану Гридгов, а взамен посулить третью часть всех нынешних и будущих доходов? Ушлый Кани-Гридг, поюлив немного, наверняка согласился бы на подобный расклад. Но для Азарга такой договор означал бы нищету и унизительное ярмо до скончания веков.

Вызвать на бой обнаглевших соседей, собрав под клановым стягом всех своих родичей — близких и дальних? Но мало кто согласится влезать в кровавую распрю без какой-либо выгоды для себя. Хоть и родичи, а собственный интерес важнее клановых.

Больше года Азарг безуспешно искал выход из мрачного лабиринта, в который загнали его каленые стрелы синегорских мятежников. Но однажды — будь во веки благословенна та бессонная ночь! — простое и достойное борейского воина решение явилось ему, поразив лишь тем, что боги так долго тянули с подсказкой верного пути.

Едва дождавшись рассвета, Азарг налегке отправился к жрецам Волчьего Братства. Ему нечего было взять с собою, дабы умилостивить их. Он хотел отдать все, чем владел, — свою жизнь. Однако в глубине души надеялся, что побратимы Рогатой Волчицы будут снисходительны к наследнику могучего Даргозенга. И он не ошибся.

В подземном святилище Братства его выслушали со вниманием, поскольку верховный жрец Патолус (Азарг, разумеется, об этом не догадывался) когда-то был очень близок с Кугдисом. Более того, старший наследник Даргозенга не только по собственной воле оказался среди ближайших соратников князя Климоги. И не только в клановые запасники отправлялись обозы, помеченные клеймами Даргозенгов…

Многого еще не знал младший наследник.

Стоя на коленях, не поднимая глаз от каменных плит, Азарг то шептал, то кричал, но — не слышал себя. Ему казалось, что гранит под его коленями разверзся, что тело его парит над непроницаемой Бездной, что единый звук лжи, намеренной или невольной, ввергнет его в пучину хладных объятий костлявой Хели. Но он был счастлив: жрецы Волчьего Братства милостиво дозволили ему открыть всего себя их бесстрастным взорам.

Когда сознание прояснилось, Азарг вдруг испугался, что мог по юношескому неразумению умолчать или забыть о чем-то. Он торопливо заговорил вновь, ничего не скрывая: с горечью рассказал о неурядицах внутри клана, об алчности соседей, о мучительной и неутоленной жажде мщения. Главное же — поведал о том, какой выход ему указали боги, явив среди полнолунной ночи образ Рогатой Волчицы с окровавленной пастью.

Патолус понял его даже раньше, чем Азарг успел изложить жрецам свою просьбу. И решение принял сразу, ни с кем не советуясь.

— Ты правильно сделал, что обратился к Братству, — старчески подкашливая, произнес верховный жрец. — Мы поможем тебе. Месть за братьев — святое дело. Ты знаешь, какую плату мы требуем?

Азарг был рад, что ответ на вопрос ему уже известен: слышал однажды негромкий разговор старших братьев по этому поводу, хотя не понимал его скрытой сути… Но сейчас ему одно было доподлинно ясно — пятая часть меньше трети, которую забрал бы любой из борейских предводителей. Правда, платить жрецам придется не только добычей. В пятину входит и часть судьбы, что с рождения ниспослана человеку богами. А уж как Волчье Братство удумает распорядиться этой частью, заранее знают, наверно, лишь сама Рогатая и верховный жрец.

Ну так стоит ли беспокоиться? Пусть старухи пугают малых детей россказнями о неприкаянных должниках Братства, якобы напрочь позабывших себя и свой клан. Не ему, потомку Даргозенга, бабьих сказок бояться! Для того и пришел в подземное святилище, чтобы свою жизнь в залог предложить, а не только пятину.

В сознании Азарга вдруг отчетливо обозначилось, что и как он должен ответить сейчас Патолусу.

— Меняю шлем латника на волчью холку! — не раздумывая более, воскликнул Азарг. — Клянусь живой кровью в бессмертной верности Рогатой Волчице и всем братьям ее!

Острыми зубами он взрезал вену на левой руке и, упав к ногам верховного жреца, обрызгал горячей кровью его голые ступни.

Патолус поставил ногу на спину павшего ниц Азарга, оглядел жрецов огненно-бешеными глазами и прорычал:

— Берете ли отрока в обучение?!

— Берем, берем, — поспешно отозвались жрецы, опускаясь на колени и простирая руки к основанию мраморного трона, на котором восседал Патолус.

— Тогда он ваш. — Голос верховного жреца вновь ослаб, будто, сделав главное, он не желал большего. — Учите щенка. Отныне имя его — Мстящий Волчар. Да поможет вам Великий и Беспощадный!