Комиссар Его Величества - Кайл Дункан - Страница 26

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая

– Стойте здесь!

Я остановился. В десятке шагов от меня на белоснежной лошади сидел худощавый мужчина в папахе.

Мой конвоир обратился к нему:

– Ваше превосходительство!

Всадник обернулся.

– В чем дело?

– Могу ли я поговорить с вами наедине? – спросил я.

Предводитель громко расхохотался.

– Как так «наедине»? Да вокруг нас по меньшей мере тысяча свидетелей!

Я достал из кармана бумагу, карандаш и набросал несколько слов. Конвоир передал генералу мою записку. Прочитав, тот моментально соскочил с лошади и подошел ко мне.

– Николай Александрович здесь, в поезде? – недоверчиво спросил он.

Я кивнул:

– А также царица и великая княжна Мария.

– Господи Боже! – ахнул генерал и шлепнул себя по бедру. Надо сказать, что вид у него был весьма странный и мелодраматический: белоснежный конь, мохнатая папаха, размашистая жестикуляция.

– Ведь я когда-то присягал Николаю! Вот уж не думал, что придется вспоминать старую присягу! Где он? Отведите меня к нему!

Так я и сделал, все еще не зная, как зовут этого человека. Зато Николай узнал его сразу. Я постучал в дверь царского купе. Царь открыл, увидел нас и воскликнул:

– Генерал Дутов!

Дутов опустился на колено.

– Ваше величество! Я не верю своим глазам. Куда вы направляетесь?

– В Екатеринбург.

– Это невозможно! Там ваша жизнь будет в опасности! – вскричал Дутов. – Поедемте со мной. У меня достаточно людей, чтобы обеспечить вашу безопасность.

Людей у генерала и в самом деле было предостаточно. Если бы Николай отправился с ним в ту ночь, возможно, ему удалось бы спастись.

Но император отказался:

– Благодарю вас, генерал, но не могу.

– Господи Боже, но почему? Ведь в Екатеринбурге вам угрожает верная смерть, государь!

Рядом с громогласным Дутовым немногословный и спокойный Николай выглядел особенно величественно.

– В Тобольске остались мои дети, генерал. Я не могу их бросить.

– Но, государь, детям-то они ничего не сделают! – настаивал Дутов. – Другое дело – вы и императрица. Поедемте со мной!

Нет, Николай не соглашался. На прощанье он сказал Дутову:

– Когда моя семья воссоединится, я с удовольствием приму вашу помощь. Сейчас же, генерал, я ничего не могу поделать.

Вскоре Дутов со своими разбойниками исчез в ночи, даже не ограбив поезд. Ночь была темной, мы вновь остались одни на бескрайних просторах Сибири. От холода меня стал бить озноб, и я приказал машинисту трогаться дальше в путь. Я стоял в неосвещенном коридоре царского вагона, когда дверь одного из купе приоткрылась, и девичий голос удивленно воскликнул:

– Ой, комиссар Яковлев?

Я сразу узнал, кто это. Очень тихо она спросила:

– Могу я с вами поговорить?"

Вторая часть отчета Дайкстона заканчивалась на этом месте. К последней странице был пришпилен конверт, в котором содержались инструкции относительно части третьей. Сэр Хорейс Мэлори, сидевший у себя в кабинете, в лондонском Сити, на Ательсгейт, 6, слегка дрожащей рукой взял серебряный нож для разрезания бумаг и вскрыл конверт...

Всякий, кому когда-либо приходилось покупать недвижимость, хорошо знаком с высокомерием и медлительностью адвокатской братии. Многие знают, что всевозможные преграды и трудности, возникающие при переходе собственности из рук в руки, изобретаются самими законниками, умеющими извлечь из этого прибыль. Даже тот адвокат, который не старается затянуть сделку специально, нередко тратит на оформление документов целые месяцы – просто по привычке к медлительности. А если уже законник решил потянуть время, то улитка рядом с ним покажется арабским скакуном.

Все началось с инструкций Дайкстона, и Мэлори превосходно понимал, что сложности и проблемы запрограммированы устроителем специально.

В инструкции было сказано следующее: «Представить директору Ливерпульского филиала Ирландского банка „Лайнен“ купчую на Карфакс-хаус, а также чек на 50 000 фунтов стерлингов. Купчая и чек должны быть переданы держателю специального счета N-X 253».

– А взамен мы получим третью часть? – спросил Пилгрим.

– Да.

– Хорейс, откуда вы это знаете?

Мэлори поджал губы.

– Так сказано в тексте, напечатанном прямо на конверте. Если вас это интересует, там написано буквально следующее: «Инструкции относительно получения третьей части отчета...»

– Ладно-ладно. Так что насчет купчей? Расскажите мне, как это делается у нас в Англии.

– Вы прочли отчет Дайкстона?

– Да, проглядел. Судя по всему, парень действительно угодил в переплет. Послушайте, Хорейс, мы все знаем эту грустную историю. Романовых отвезли в Екатеринбург, там прикончили, и дело с концом. Все это можно прочитать в библиотеке. Даже кино снято. Расскажите-ка мне лучше про купчую.

– Я говорил вам, что Яковлев завладел поездом с царскими сокровищами, а затем испарился?

– Конечно говорили.

– Хорошо. Теперь слушайте про Дутова. Был такой атаман, безраздельно властвовавший в Зауралье.

Пилгрим поднял руку:

– Хорейс, я уже все понял, ей-богу. В стране хаос, все посходили с ума. Кругом разбросаны всевозможные сокровища, тут еще документ Захарова. Какие-то атаманы на нашу голову. О'кей, все это звучит жутко волнующе, но вы мне лучше расскажите про купчую. Для того чтобы ею завладеть, придется приобрести дом, правильно?

– Да. Купчая – это документ, который получаешь, завершив сделку.

– Так я и думал. Значит, нам придется покупать этот чертов дом.

– Увы.

– О'кей, Хорейс, – шумно вздохнул Пилгрим. – Валяйте, покупайте. Вы лучше меня знаете, как это делается.

– Я просто информирую вас. В дальнейшем дом, вероятно, можно будет продать. Это несущественно.

– Во сколько нам уже обошлась эта история, включая дом?

– Примерно в двести тысяч. Однако, как я уже сказал, дом можно будет продать.

– Сначала проверьте, можно ли будет его купить.

– Разумеется можно.

– Еще бы, но сколько с нас за него сдерут?

Мэлори решил, что чем продолжать обсуждать с Пилгримом цены на недвижимость в Южном Лондоне, лучше уж пообедать в партнерской столовой, под аккомпанемент деловых разговоров. Поэтому в этот день он ел свою лососину, запивая ее мозельским, безо всякого аппетита – то и дело прядал ушами, как лошадь, прислушиваясь к обсуждению. В партнерской столовой банка «Хильярд и Клиф» существовала традиция обсуждать за обедом всевозможные проекты и предполагаемые сделки. Считалось, что это на пользу делу. Один из партнеров, недавно женившийся на актрисе, которая была вдвое моложе, получил «весьма интересное предложение» – вложить деньги в съемку некоего фильма. Прочие партнеры обменялись ехидными улыбками и тут же угробили этот проект. Зато единодушное одобрение получило предложение вложить шесть миллионов в крупный объект гражданского строительства в Саудовской Аравии. Столь же успешно прошло предложение Фергюса Хантли увеличить сумму, выделенную на приобретение сельскохозяйственной компании. Мэлори подумал, что можно было бы с этим и повременить, но вслух ничего не сказал. Его мысли сейчас витали далеко от лондонского Сити: то проносились над просторами Урала, то вдруг замирали над симпатичным, хоть и неподлинным георгианским домом, что находился всего в шести милях от банка.

Мистер и миссис Абрахамс вовсе не собирались продавать свой чудесный, только что отремонтированный особняк.

– Он такой милый, – сказала миссис Абрахамс Жаку Грейвсу. – Мы ужасно к нему привязаны. И потом он так удобно расположен – все наши друзья живут неподалеку.

Муж занял несколько иную позицию. Он готов был обсудить хорошее финансовое предложение. Однако оценка независимых экспертов его не устраивала.

– Что поделаешь, я дитя рыночной экономики, – сказал он. – Спрос и предложение определяют все.

• Предыдущая
• 26/64
• Следующая