Всемирная история пиратства - Благовещенский Глеб - Страница 82

Практически сразу же Эвери переименовал свой корабль, назвав его «Каприз». Вооружение «Каприза» составляло 46 пушек – невероятная мощь для того времени. При этом фрегат Эвери отличался отменной быстроходностью. Позднее, когда «Каприз» обогнул мыс Доброй Надежды, Эвери решил очистить днище корабля от водорослей. Эффект превзошел все его ожидания: на тот момент в Индийском океане, пожалуй, не было более быстрого судна. И обретенное преимущество пираты использовали в полной мере, настигая и грабя практически любые корабли.

Впрочем, они и до этого не терялись. Так, у островов Зеленого Мыса Эвери вчистую ограбил три британских шлюпа, а затем, достигнув острова Сан-Томе, потопил два голландских брига. Перед тем как бросить якорь у Мадагаскара, Эвери миновал Коморские острова. На одном из них, Иоаганне, его ожидал забавный сюрприз. Они обнаружили еще один корабль. Как оказалось, это был французский пиратский фрегат с трюмами, заполненными богатой добычей. Тягаться с Эвери было неразумно, и все устроилось полюбовно: всю добычу перенесли на «Каприз», а французам предложили присоединиться, что те и сделали с превеликим удовольствием. Любопытно, но у Даниэля Дефо приводится совсем иная версия происшедшего: «…когда они прибыли к северо-восточной оконечности острова, то обнаружили там два шлюпа, стоявшие на якоре. Завидев корабль, на шлюпах перерубили канаты и устремились к берегу; все люди высадились на сушу и скрылись в лесу. Шлюпы эти были угнаны в Вест-Индии, и, завидев корабль Эвери, матросы решили, что сей фрегат послан за ними в погоню, а, поскольку у них не было сил противостоять ему, им ничего не оставалось, как спасаться бегством.

Поразмыслив, где бы они могли скрываться, Эвери послал на берег несколько человек, дабы те сказали им, что пришли с миром, и что они могут присоединиться к команде фрегата ради общей безопасности. Матросы со шлюпов были хорошо вооружены; они укрылись в лесу и выставили часовых, которые наблюдали, как с корабля высаживаются люди. Однако увидели всего двух или трех человек, к тому ж безоружных, которые вовсе не собирались с ними сражаться, а лишь кричали, что пришли с миром и что готовы отвезти их на корабль, где можно будет объясниться. Сначала матросы подумали, что это хитрая уловка, но, когда посланцы сказали, что сам капитан и столько членов команды, сколько они сами разрешат, готовы встретиться с ними на берегу без оружия, они поверили в искренность их намерений и вскоре пришли к взаимному согласию. Несколько человек с корабля отправились на берег, а несколько матросов со шлюпов поплыли на корабль.

Последние обрадовались своим новым напарникам, поскольку их суда были небольшими, и они не могли атаковать вооруженный корабль, так что до сих пор они не смогли захватить сколько-нибудь значительной добычи. Но сейчас они были полны надежд ввязаться в большую игру. Эвери также был рад пополнению, которым мог усилить свою команду, и, хотя доля добычи, приходившейся на каждого, теперь должна была уменьшиться, все же он решил, что для достижения цели все средства хороши, а сам он не позволит себя обделить.

Посовещавшись, что делать далее, они решили пуститься в плавание на галере и двух шлюпах и сразу принялись за работу, дабы вывести шлюпы за полосу прибоя, что вскоре и было исполнено».

За исключением описки Дефо, случайно спутавшего фрегат с галерой, его описание выглядит весьма достоверным. Что же действительно произошло на острове, мы, наверное, так и не узнаем. Однако фактически подтверждено, что, когда «Каприз» достиг Красного моря, численность экипажа составляла порядка 170 человек! В Красном море «Каприз» встретился с целой флотилией пиратских кораблей; ни один из них, однако, не мог соперничать с его «Капризом». Пиратские капитаны оказались людьми, имеющими серьезную репутацию среди грабителей морей: Томас Тью, Уильям Уонт, Джозеф Фарелл, Томас Уэйк, Уильям Мэй. Поистине, что не имя, то – легенда! Однако этот чересчур уж звездный состав явно мешал консолидации пиратов, отчего результаты их рейдов были не слишком впечатляющи. Появление Эвери было для них более чем желанно: пообщавшись с ним, капитаны были покорены его умом и обаянием; кроме того, он выказал себя опытным мореходом.

^{Генри Эвери. На заднем плане – его фрегат «Каприз», ведущий атаку}

А уж если добавить сюда еще превосходные характеристики его фрегата, то становилось очевидно: лучшей кандидатуры на должность адмирала пиратской эскадры и не придумаешь! Эвери был изрядно польщен предложением капитанов возглавить их и принял его с радостью. Итак, еще не минуло даже года с начала его деятельности на поприще пиратства, а он уже был адмиралом! Чудеса, да и только!

От капитанов Эвери узнал, что они отнюдь не случайно оказались в этом месте, поскольку их стоянка находилась практически на линии торговых путей из Индии в Мекку. Со дня на день должен был показаться караван индийских судов с грузом драгоценностей, золота и серебра.

За радостью дружеского общения пираты даже не заметили, что значительная часть торговой флотилии уже миновала их ночью. Однако двум кораблям повезло, увы, гораздо меньше. Скромный шлюп «Фатех-Мохаммед» был взят пиратами на абордаж практически мгновенно, а вот с другим судном, куда более крупным, «Гангсвэй», им пришлось повозиться. Развернулась настоящая морская баталия. Сражение продолжалось несколько часов; жертвы с той и другой стороны оказались весьма серьезными. У Даниэля Дефо приводится описание этого сражения: «Когда они (т. е. пираты. – Авт.) открыли огонь, дабы остановить сей корабль, на нем подняли флаг Великого Могола (владыка большей части Индии. – Авт.) и, казалось, приготовились к обороне. Эвери же только обстреливал корабль с дальней дистанции, и некоторые его матросы начали понимать, что их капитан отнюдь не такой герой, каким поначалу казался. Однако в это время в дело вступили шлюпы. Один из них подошел к кораблю с носа, другой с кормы, они атаковали его и взяли на абордаж, после чего корабль тут же спустил флаг и сдался. То было одно из личных судов Великого Могола, и на борту его находилось несколько высших придворных чинов, а среди них, как говорили, одна из дочерей Могола, которая совершала паломничество в Мекку. Магометане полагают, что каждый из них обязан раз в жизни посетить сие место, и отправляются туда с богатыми дарами, которые возлагают к гробнице Магомета. Известно, что жители Востока путешествуют с необычайной помпезностью, прихватывают с собою всех своих рабов и служителей, роскошные одежды и драгоценности, нагружают свои корабли золотом и серебром, а сверх того везут огромные суммы денег, дабы оплачивать расходы в путешествии по суше. Вот почему добыча, попавшая в руки пиратам на том призе, не поддавалась исчислению».

Пираты были людьми не искушенными в дворцовых церемониях, да и нравом мягким не отличались, а потому вели себя с пленниками довольно-таки бесцеремонно. Причем это еще слабо сказано! Все женщины были зверски изнасилованы, а моряки и простые пассажиры подверглись пыткам. Для некоторых мучения оказались настолько нестерпимыми, что они с отчаяния прыгали в воду.

А добыча пиратам и впрямь досталась огромная! Согласно описи Ост-Индской компании, которой принадлежали оба судна, общая сумма убытков составила просто астрономическую величину ‡ 325 000 (по другим источникам – ‡ 500 000, а то и все ‡ 625 000)! Впрочем, при распределении ее на всех пиратов эскадры Эвери, доля каждого оказалась не столь уж и большой. Хотя по некоторым данным при дележе на острове Реюньон простые пираты получили около ‡ 1000 на душу – если так, то им было просто грех жаловаться.

Однако о такой добыче следовало хорошенько позаботиться!

И тут Эвери вновь продемонстрировал свою дерзкую сметливость, лишний раз показав, насколько было ему на руку то, что пираты избрали адмиралом именно его! Согласно Дефо, дело происходило следующим образом: «После того как они легли на означенный курс (к Мадагаскару. – Авт.), Эвери послал к каждому из шлюпов по шлюпке, дабы пригласить к себе на борт их капитанов, с коими он желал держать совет. Когда же они явились, объявил им, что ради общего блага собирается предложить им нечто, должное оградить их от разного рода неожиданностей. По его мнению, лучшим способом распорядиться сокровищами было бы спрятать их на берегу в потайном месте, ибо все опасались, что их плавание может окончиться неудачей. Он также предупредил их, что их может разъединить плохая погода, и, если шторм разбросает шлюпы по океану и один из них встретится с военным кораблем, он может быть захвачен или потоплен, и в таком случае часть сокровищ, находящаяся у него на борту, будет потеряна для оставшихся, не говоря уже об обычных опасностях, подстерегающих на море. Что касается корабля Эвери, то он достаточно силен, чтобы достойно встретить любое судно, которое можно встретить в этих водах; если же ему повстречается столь сильный корабль, что он не сможет его захватить, ему нечего опасаться самому быть захваченным, ибо его судно весьма маневренно и быстроходно, в отличие от шлюпов. Потому он предложил им перевезти сокровища на борт своего фрегата и опечатать каждый сундук тремя печатями. И каждый из капитанов будет хранить одну из них до момента, когда они встретятся, если им по какой-то причине и придется на время расстаться.