Прометей - Фармер Филип Хосе - Страница 5

• Предыдущая
• 5/14
• Следующая

Оглядевшись, он заметил девочку, стоящую в задних рядах, которая держала в руках грызуна размерами с мышь. Она так восторженно глазела на пламя, что забыла даже сунуть зверька в клюв. Протолкавшись к ней, Кэрмоди подвел ее поближе к огню, где все могли ее видеть. Пустив в ход самые убедительные жесты, он преодолел недоверчивость подростка и убедил отдать ему добычу. Содрогаясь от отвращения, он прикончил животное, ударив головой о камень. После чего, вытащив нож, содрал шкурку, выпотрошил, обезглавил и, заострив прут, нанизал на него тушку. Затем ухватил Туту за худенький локоть и привлек поближе к огню. Почувствовав обжигающий жар, она отпрянула. Кэрмоди не стал мешать ей, сказав лишь: «Огонь горячий! Жжет! Жжет!»

Она уставилась на Кэрмоди широко открытыми глазами, а тот, улыбнувшись, потрепал ее за хохолок из перьев и продолжил обжаривать мышь. Затем разодрал ее на три части, остудил каждый кусок и дал один девочке, владелице добычи, другой Туту, а третий вручил вождю. Все трое с опаской попробовали угощение и в голос восторженно выдохнули: «Ах!»

Спать в эту ночь Кэрмоди почти не пришлось. Он поддерживал огонь, а все племя, рассевшись вокруг, восхищенно любовалось костром. Несколько раз какие-то крупные животные, привлеченные светом, останавливались неподалеку, и Кэрмоди видел блеск их глаз. Но никто из них не сделал попытки приблизиться.

Утром Кэрмоди связался с Холмъярдом.

– Как минимум пятеро детей практически не уступают Туту в изучении английского,-сказал он.-Но из взрослых никто не изъявил желания повторить хоть слово. Может, они не могут преодолеть привычек и не в состоянии обучаться. Не знаю. Сегодня попробую поработать с вождем и с другими. Да, кстати, когда повезете снаряжение в мое убежище, прихватите пояс с патронташем и кобуру для пистолета. Не думаю, что это их удивит. Ведь они знают, что я не настоящий горовиц. Но, похоже, для них это не имеет значения.

Сегодня я попробую убить антилопу и показать им, как обжаривать целую тушу. Но у них ничего не получится, пока они не найдут кремень, из сколов которого можно делать ножи. Думаю, что надо отвести их в такое место, где его можно обнаружить. У вас есть что-нибудь на примете?

– Поедем искать на джипе,-ответил Холмъярд.-Вы правы. Если даже они научатся делать инструменты и посуду, у них нет сырья.

– Но почему вы не выбрали группу, что располагается рядом с выходами кремня?

– Главным образом, потому, что Горовиц нашел этих созданий именно здесь. Мы, ученые, как и прочие, привыкли двигаться по накатанной колее и не думаем о будущем. Кроме того, мы не имели представления, что эти животные... м-м-м, люди, если они заслуживают такого определения,-обладают такими способностями.

К Кэрмоди подошла Туту, держа в руке кузнечика размерами с полевую мышь.

– Это...

– Это кузнечик,-ответил Кэрмоди.

– Ты гореть... огонь.

– Да. Я разжигаю огонь. Но не горю. Я жарю на на огне.

– Ты жарить на огне,-повторила она.-Ты давать мне. Я есть, ты есть.

– Она уже освоила два предлога... мне кажется,-произнес Кэрмоди.

– Джон, к чему этот пиджин-инглиш?-сказал Холмъярд.-Почему надо избегать временных категорий и падежей, сводить к минимуму личные местоимения?

– Потому что в этом нет необходимости,-ответил Кэрмоди.-Многие языки, как вы знаете, обходятся без настоящего времени. Более того, в современном английском прослеживается тенденция опускать его в разговоре, а я могу только предполагать, как развитие пойдет дальше.

Учу же я их языку низших классов, поскольку думаю, что речь неграмотных возобладает. Вы же знаете, с каким трудом преподаватели в наших школах устраняют из лексики учащихся жаргон лифтеров.

– Ладно,-сказал Холмъярд,-в общем-то это неважно. Насколько я понимаю, горовицы не имеют представления об отличиях. Слава Богу, что вы не обучаете их латыни!

– Слушайте!-воскликнул Кэрмоди.-Об этом я и не подумал! Почему бы и нет? Если горовицы когда-нибудь станут достаточно цивилизованными, чтобы совершать межзвездные путешествия, то, где бы они ни оказались, всегда смогут общаться со священнослужителями.

– Кэрмоди!

Тот хмыкнул.

– Я вас просто поддразниваю, доктор. Но мне пришла в голову серьезная мысль. Если и остальные группы проявят такие же способности, почему бы не обучать каждую из них другому языку? Хотя бы в виде эксперимента? Эта группа будет представлять индоевропейскую ветвь, другая-китайско-тибетскую, кто-то освоит диалекты американских индейцев, а другие-наречия банту. И будет интересно проследить, как разовьется каждая из них в социальном, технологическом и философском смысле. Повторит ли земной путь развития своего прототипа? Повлияет ли определенный тип языка на восхождение его носителей к вершинам цивилизации?

– Заманчивая идея,-согласился Холмъярд.-Но я против. У разумных существ и без того достаточно барьеров на пути взаимопонимания, чтобы еще воздвигать искусственные в виде разных языков. Нет, я все же думаю, что всем им необходимо освоить английский. Единый язык будет хотя бы единственным общим элементом. Хотя одному Богу известно, как быстро он начнет распадаться на отдельные диалекты.

– Я научу их птичьему английскому,-сказал Кэрмоди.

В качестве одной из первых задач, которые он поставил перед собой, Кэрмоди решил внушить Туту обобщенное понятие «дерево». Она уже взялась обучать своих сверстников тому, что усвоила сама, и, ткнув пальцем в сторону тополя, сказала: "Дерево! Но, показав на другой тополь, замолчала и удивленно уставилась на Кэрмоди. Тот понял, что, хотя в данный момент она воспринимает этот тополь тоже как дерево, для нее это понятие связано со строго определенным деревом. У нее не было родового понятия дерева.

Кэрмоди решил наглядно продемонстрировать его и, указав на второй тополь, сказал: «Дерево». Затем показал на одно из высоких тонких деревьев и повторил то же слово.

Туту с неприкрытым удивлением склонила голову набок.

Кэрмоди смутил ее еще больше, когда каждому из тополей дал имя. Затем без промедления окрестил высокие тонкоствольные деревья:

– Тумтум.

– Тумтум,-повторила Туту.

– Дерево тумтум,-сказал Кэрмоди и показал на тополь:-Дерево тополь.-Повернулся в сторону вельда:-Дерево с колючками.-Сделал обобщающий жест:-Все деревья.

Подростки, собравшиеся вокруг Туту, похоже, не поняли, что он имел в виду, но она засмеялась-точнее, каркнула-и сказала:

– Тумтум. Тополь. Колючки. Все деревья.

Кэрмоди не знал, уловила ли она смысл или просто бездумно повторяла его слова. Но тут она тихо сказала-может быть, поняв причину его раздражения:

– Дерево тумтум. Дерево тополь. Дерево колючка.-Она подняла три растопыренных пальца и махнула другой рукой.-Все деревья.

Кэрмоди был доволен. Теперь он убедился, что Туту воспринимает деревья не только по отдельности, но и как вид. Но он не знал, как растолковать ей, что последнее надо именовать не колючкой, а деревом с колючками. И решил, что это несущественно. Во всяком случае, сейчас. Когда придет время, он что-нибудь придумает. Не стоит слишком затруднять ребятишек.

– Похоже, поработали вы отменно,-раздался голос Холмъярда.-Что сейчас в повестке дня?

– Попробую незаметно добраться до убежища, взять боеприпасы и сахар,-объяснил Кэрмоди.-Успеете до моего появления закинуть туда грифельную доску, бумагу и карандаши?

– Вам не стоит делать записи,-сказал Холмъярд и нетерпеливо добавил:-Каждое ваше слово фиксируется, как я уже объяснял.

– Я не буду вести записи,-сказал Кэрмоди.-Я хочу научить их читать и писать.

Несколько секунд было тихо, и наконец послышалось:

– Что?

– А почему бы и нет?-осведомился Кэрмоди.-Даже сейчас я сомневаюсь, в самом ли деле они понимают меня. То есть я убежден на девяносто пять процентов. Но мне нужна стопроцентная уверенность. И если они смогут усвоить письменную речь, то не останется никаких сомнений. Да и кроме того, зачем тянуть? Не получится сейчас, попробуем позже. А если получится, значит, время ушло не впустую.

• Предыдущая
• 5/14
• Следующая