Страсть сквозь время - Арсеньева Елена - Страница 38
- Предыдущая
- 38/55
- Следующая
– Только вы это, барышня... – пробормотал вдруг Кеша. – Никому про сие не сказывайте. Я только вам... А коли Фоминична на меня насядет, я и слова не осмелюсь сказать против нее...
– Почему? Ты ее что, боишься?!
– Да как же мне ее не бояться? – печально вздохнул Кеша. – Забоишься небось! Она как скажет что-нибудь про человека – все, как прилипло! Сами знаете: теперь только глухой не слыхал, что вы у домового за лошадку служили. А про то, что меня леший в дерево, молнией разбитое, засунул, небось и глухие знают!
– А что, он тебя туда не засовывал? – недоверчиво проговорила Лидия.
– Никто меня никуда не засовывал! – проворчал Кеша. – Что, не верите? Вот видите, какая она! Что-то скажет – и все, будто печать поставила! Так, глядишь, скоро девки начнут болтать, будто сами призрак Марьи Петровны видели! А его нет и не было!
– А Гаврилы Иваныча? – осторожно спросила Лидия. – Призрак Гаврилы Иваныча – был?
– И Гаврилы Иваныча не было! – запальчиво выкрикнул Кеша.
– Батюшки! – Лидия даже руками всплеснула от изумления. – А кто ж по дому от полуночи до первых петухов бродит?!
– Я, – вздохнул Кеша.
– Ты?! Зачем, скажи, Христа ради?!
– Затем, что Фоминична так велела. Шляйся, говорит, по ночам тут и там, скрипи половицами, особенно громко на чердаке над комнатой барышни Лидии Артемьевны скрипи.
– Это почему над моей комнатой надо скрипеть особенно громко? – обиделась Лидия.
– Да потому, что она вас, уж простите, на дух не переносит!
– Из-за чего?
Это был глупый вопрос, конечно... Но Лидии хотелось знать, известно ли Кеше про них с Алексеем.
– Дак сами понимать должны, – конфузливо хохотнул он. – Из-за барина молодого – раз, ну и из-за Ирины Михайловны, коя к вам душевно расположена. Это для Фоминичны – просто смерть. Так всегда было: с кем барышня дружбу сведет, Фоминична ее тотчас с теми рассорит да растравит. Вы уж мне поверьте: кабы вас не было, она бы Ирину Михайловну с Алексеем Васильичем в два счета развела!
– Что ты говоришь?!
– Истинная правда! – Кеша перекрестился. – Вот лопни мои глаза, ежели вру. Фоминична – она баба зловредная, невыносимая, она и семью свою поедом ест, и каждого-всякого, кто поперек ее пути встанет. По ее, Алексей Васильевич беднота и голь перекатная, не тот он жених, который Ирине Михайловне, богатой невесте и дочке генеральской, нужен. Вот кабы объявился человек в чинах, с состоянием, она бы, конечно, с ним милостива была. А тут... тут она чудесит, лишь бы он вам не достался, а как вас с глаз спровадит, за него возьмется.
– Ну и пакость! – от души воскликнула Лидия. – Как же ты, Кеша, можешь ей потакать, под ее дудку плясать?!
– А что мне делать остается? – протяжно вздохнул Кеша. – Стану ей перечить – не отдаст она за меня Антониду!
– Какую Антониду?!
– Антониду – вдову сына своего старшего. Константин помер два года назад, а Тоня у Фоминичны живет. И теперь она над Тонею власть имеет. Я б на ней хоть сейчас, вот прямо сейчас женился. Люблю сильно... Фоминична обещала, что отдаст ее за меня, коли я ее заслужу. Ну, вот я и...
– Вот ты и заслуживаешь, – кивнула Лидия. – Ну что ж, я тебя понимаю!
– Не гневаетесь на меня? – робко спросил Кеша.
– Да нет, что ж гневаться? Ты человек подневольный...
Кеша понурился, а потом сказал горестно:
– Эх, мы вот тут друг другу козни строим, ссоримся да сваримся, а француз придет – он нас живо помирит! Небо с овчинку покажется, небось пожалеем тогда, что немирно жили, счастья своего не знали.
Что и говорить, умный мужик этот Кеша... Вернее, мудрый!
– Думаешь, придет сюда француз? – печально спросила Лидия. – Все говорят, что в Затеряево пути не сыскать...
– В Затеряевку сыскал, значит, и сюда сыщет. Придет – натерпимся беды... Кабы все такие были, как тот доктор, про коего я сказывал, а то ведь сущие, говорят, звери есть, которые и над старым, и над малым лютуют...
– Доктор! – так и вскрикнула Лидия. Когда она услышала это слово, ее будто бы молнией пронзило. – Доктор, боже мой!
– Что с вами, барышня? – испуганно попятился к двери Кеша. – Нешто нехорошо и вам тоже сделалось, как Ирине Михайловне?
– Да нет, все хорошо! – отмахнулась Лидия. – Слушай... мне твоя помощь нужна!
И она обрисовала ему тот план, который в одно мгновение ока так и высветился в ее измученной, взбудораженной, воспаленной голове. Наверное, был этот план бредов, определенно был он опасен, и Кеша вполне мог замахать руками и отбрыкаться от него, однако он не поперечился ни словом, а поразмыслил и просто кивнул.
– Что, поможешь?! – недоверчиво спросила Лидия.
Кеша снова кивнул и сказал:
– Пошел за лошадьми. А вы оденьтесь потеплей и голову замотайте платочком, чтоб волосы не порвать ветками. По таким тропам поедем, где и Макар телят не гонял. Ждите меня. Вернусь с лошадьми – под окошком совой проухаю. – Скупо ухмыльнулся: – Фоминична опять скажет: дурная примета! Да уж ладно, придется ей это стерпеть! Не усните, барышня: как услышите крик совы, сразу к черному ходу бегите на цыпочках, да стерегитесь, не попадитесь кому по дороге, а то шуму не оберешься. Как выйдете, сразу поедем.
И вот они едут. Что будет? Получится ли то, что задумала Лидия? Или не суждено? А суждено ли вернуться живыми?..
– Вон она, Затеряевка, – донесся из темноты голос Кеши, и Лидия встрепенулась. Только что впереди расстилалась однообразная тьма, и вдруг она запестрела искрами. Это из-за закраины леса показались освещенные окна изб и костры, разложенные прямо на деревенских улочках. Похоже было, что в Затеряевке стоял большой воинский отряд, и у Лидии дрогнуло сердце.
– Ну, теперь ждите меня здесь, да смотрите, никуда не отходите, не то я вас не сыщу в темнотище-то, – сказал Кеша, и Лидия кивнула в ответ. Но тотчас спохватилась, что ему не видно, и добавила:
– Да, но ты уж поскорей возвращайся.
– Скоро буду, – пообещал Кеша и канул во тьму.
И снова ждать...
Между ними все уже было обговорено и условлено, никаких обсуждений не требовалось. Лидия знала, что от нее нужно сейчас только терпение, но оно-то как раз и не было никогда сильным свойством ее натуры.
А все равно придется скрепиться и ждать! И ни о чем не думать, потому что от беспокойных, смятенных мыслей только хуже становится!
Или пан – или пропал. Или удача, или...
Не должно быть никакого или! Слишком многое зависит от удачи!
В самом деле?
«А если бы мне сейчас предложили вернуться? – вдруг подумала Лидия. – Кто предложил? Ну, не знаю... ну, если бы я поняла, что у меня есть возможность все бросить и вернуться? Как бы я поступила?»
Она задумалась.
Нет. Кеша один не справится. Ирина может погибнуть.
Стоп. Но она же не погибла в том, другом прошлом, которое так благополучно протекало без вмешательства в него Лидии Дуглас! Она выжила и прожила много лет, и от нее остались Библия с печальной надписью, и картина ее крепостного художника Ильи Фоминичнина, и ключ от комодика fеve...
«А кто знает, может, она потому и выжила, что я ей на помощь пришла!» – запальчиво, словно спорила с кем-то, подумала Лидия.
Ой, не надо, не надо углубляться в такие невероятные глубины временных петель, не надо этой фантастики! Было, есть, будет, могло быть, не могло быть... Какое это имеет значение? Никакого. Существует ситуация под названием «сейчас»: лес, темнота, тревога, страх, ожидание... И только это имеет значение!
На самом деле все это длилось не столь уж долго, но Лидии казалось, что миновало несколько часов, пока не послышался тележный скрип, а потом снова – уханье совы.
– Эх и темнота, хоть глаз выколи! – зазвучал голос Кеши. – Где вы, барышня?
– Здесь, здесь!
Кеша помог ей слезть с коня и привязал его к дереву. Рядом поставил своего. Глаза Лидии за это время немного привыкли к темноте, и она различила очертания телеги, на которой была навалена гора сена. На этой телеге приехал Кеша.
- Предыдущая
- 38/55
- Следующая
