Волшебная реликвия - Кацура Александр Васильевич - Страница 14
- Предыдущая
- 14/101
- Следующая
Вернувшись к черному резному бюро, Нозано ключиком отпер потайной ящик и извлек на свет плоскую шкатулку из черного дерева, на крышке которой была искусно вырезана раскрывшая рот жаба, которая собиралась проглотить изготовившуюся к прыжку змею. Полковник сосредоточенно смотрел на шкатулку в течение долгих двух минут, а потом взял ее в руки и трижды тряхнул. После этого осторожно поставил на бюро и медленно открыл. На дне лежала земля с могилы Великого тритона. Кое-где серая землица превратилась в пыль, а кое-где собралась в комочки. Нозано умел читать возникавший от тряски рисунок, каждый раз предсказывавший новости – хорошие или дурные. На этот раз новости были дурные. Нозано уставился на три комочка земли. Что-то было не так. Он вновь сосредоточился. Комочки ползли прямо на него. Ползли беспечно, нагло и враждебно. Неужели кто-то новый проник в город? Кто-то новый и опасный. Тот, о ком он не имел понятия. Кто это? Сколько их? И почему он, непобедимый Серхио Нозано, их боится? Не бред ли это?
Нет, ждать он не будет. Он даст им бой. Кому именно? Там будет видно.
Нозано нацепил на пояс свою длинную шпагу и лишь после этого откинул крюк. Затем он схватил с верхней полки бюро колокольчик и резко потряс его. Вбежавшему дежурному офицеру он отдал короткий приказ: провести стремительную облаву во всех общественных местах – в трактирах, харчевнях, гостиницах и, разумеется, на рынке.
– Кого ищем, мой полковник? – спросил офицер.
– Негодяев, – хрипло сказал Нозано. – Троих негодяев, беспечных и наглых.
– Понятно, – молодцевато бросил офицер, хотя на самом деле ничего не понял.
Солдат тут же подняли из казарм, и они, не выспавшиеся и злые, двинулись по узким городским улицам, грохоча сапогами и гремя алебардами и ружьями. Впереди маленьких отрядов семенили соглядатаи. Весь день они сидели по трактирам да харчевням, прислушиваясь да принюхиваясь, а теперь с кривыми ухмылками показывали солдатам те заведения, которые следует обыскать с особой тщательностью.
Несмотря на их усилия, общий улов стражников оказался не слишком большим. Были схвачены несколько подвыпивших гуляк, несколько подозрительных человек на рынке, которые собирались незаконно торговать оружием, двоих юношей застали в трактире «Путеводная звезда» за чисткой старинного пистолета. Схватили и бедную трактирщицу, в спальне которой висела заржавевшая шпага ее покойного мужа, бывшего капитана городской стражи. Основные отряды повстанцев не были затронуты. Затаившись, они ждали команды, какого-то общего сигнала, но не догадывались, с какой стороны этот сигнал поступит и когда. Прошло беспокойное утро, потянулся хмурый день. Часы на ратуше пробили половину пятого пополудни. На этот раз местом экзекуции была выбрана главная площадь города, на которой стояла статуя Правителя. На площади начал собираться народ. Одни шли добровольно, других подталкивали расставленные по всем углам солдаты оккупационного войска.
Когда троих друзей, предварительно скрутив им руки колючей веревкой, привели на ратушную площадь, они с удивлением и даже с некоторым ужасом увидели, что вплотную к статуе Правителя пристроен довольно просторный деревянный помост с одиноким столбом и небольшой перекладиной, с которой свисала веревочная петля. Можно было также разглядеть длинную горизонтальную колоду, а невдалеке от нее массивный кругляк, похожий на черный лесной пень. Возле помоста в окружении солдат стояли десять понурых человек. Руки их были связаны.
Помощник коменданта взобрался на помост по специальной лесенке, при этом ножны его непомерно большой шпаги сухо стучали по каждой ступеньке. Картинно опираясь о столб виселицы левой рукой, а правую держа на эфесе шпаги, он громко объявил, что наказанию кнутом за различные прегрешения – нарушение комендантского часа, незаконное хранение оружия, а также воровство на городском рынке – сегодня будут подвергнуты одиннадцать человек, а еще двое преступников, готовивших заговор против войск великого Правителя, осуждены на смертную казнь. Одному отсекут голову, а второго сунут в петлю, и пусть он повисит недельку в назидание всем остальным. При этих словах помощник коменданта ударил рукой по столбу. Веревка дрогнула и качнулась.
У троих друзей мурашки пошли по коже. Какое-то время они не могли отвести глаз от двоих мужчин, стоявших в кольце стражников и связанных особенно тщательно. Лица осужденных на смерть были сосредоточены и спокойны.
Народ на площади волновался, слышались отдельные нестройные выкрики, женский плач и, как ни странно, даже чей-то смех. Какие-то мужчины в толпе перемигивались, нервно поправляли свои береты и шапки и, казалось, что-то прятали под плащами и куртками.
– Тихо! – заорал помощник коменданта.
Появился главный палач. Вышагивал он с особым достоинством. Впечатлительный Галик не мог отвести взгляда от его мощных ног, одетых в красные рейтузы и низкие черные остроносые сапожки. Икры палача были похожи на небольшие красные арбузы, поставленные на черные кривые стаканы. Два младших палача несли его орудия – два свернутых кнута и огромный топор с длинной прямой рукояткой.
На помост вывели первого из осужденных, худого парнишку с испуганными глазами. Младшие палачи кинулись на него, положили животом на длинную колоду и обнажили у бедняги спину. Главный палач взял в руки один из свернутых кнутов и ловко тряхнул его. Кнут выстрелил, словно тонкая длинная змея с раздвоенным языком. Палач усмехнулся.
На мгновение на площади стало совсем тихо.
Палач замахнулся. Кнут засвистел. Удар, еще удар. Послышался сдавленный стон истязаемого.
В толпе раздался женский голос:
– Гады, они же забьют этих мальчиков... Долой мучителей!
Внезапно по толпе прошел шорох. На помосте появился высокий худой человек с очень бледным лицом, напоминавшим хищную птицу. Его длинный черно-зеленый плащ струился водопадом, глаза горели мрачным огнем.
– Сам комендант! – проговорил кто-то в наступившей на миг тишине.
Палач приостановил экзекуцию.
– Долой! – произнес еще кто-то сдавленным голосом.
Комендант оглядел бескрайнюю толпу, ряды застывших солдат.
– Долой Правителя! – Тонкий голос из толпы прозвучал не слишком убедительно. – Долой статую! Не нужен нам этот идол!
Комендант тяжело усмехнулся:
– Он вам нужен.
– Нет! Никогда!
– Вы сами не знаете, насколько он вам нужен. Вы еще полюбите его.
– Нет! Долой! Все равно скинем!
– Смиритесь, несчастные! Этот великий человек поставлен здесь на века!
Площадь мрачно затихла.
«Века... века... века...» – разнесло эхо.
– Палач, продолжай свое справедливое дело! – громко и четко сказал военный комендант.
«Эло... елло...» – повторило эхо.
Избитого паренька с окровавленной спиной солдаты поволокли с помоста вниз. Один из младших палачей, человек с кривым носом и такой же кривой улыбкой, подал знак стражнику с алебардой и стал приближаться к осужденному, стоящему с края. Им оказался Валик. «Ва-ва», – произнес Валик, поняв, что наступает его очередь. Зубы его сами собой застучали. Арик ткнул его связанными руками в бок, что означало «Держись!». Но Валик неожиданно повел себя иначе. Как только его втолкнули на помост, он отпихнул стражника, стоящего сзади, и резко выставил вперед связанные руки, на которые наткнулся младший палач с кривым носом. Воспользовавшись его замешательством, Валик побежал. Тот кинулся следом, споткнулся о лежащий топор и растянулся на помосте во весь рост. На площади грохнул смех, раздалось улюлюканье. Упавший палач резво вскочил на ноги, отряхнул свой зеленый кафтан с красными отворотами, натянул на лоб сползший капюшон, кивнул своему товарищу, и они вдвоем кинулись за беглецом. Валик тем временем добежал до противоположного края помоста, глянул вниз, где торчали алебарды стражников, и остановился у черной статуи Правителя. Там он на секунду застыл, не зная, что делать дальше. Ясно было одно – ему совершенно не хочется ложиться под кнут палача. Это было зрелище – голова Валика, парня весьма рослого, доходила только до колена мраморного идола. Оба младших палача, пригнувшись, широко расставив руки и противно ухмыляясь, приближались к беглецу.
- Предыдущая
- 14/101
- Следующая
