Сарацинский клинок - Йерби Фрэнк - Страница 61

• Предыдущая
• 61/96
• Следующая

– Я понял. Тогда я сам найду тебе невесту.

Пьетро глянул на императора. Фридрих способен на

такое, Пьетро знал это. При своем непомерном высокомерии он не задумается привести за руку какую-нибудь девушку и сказать совершенно спокойно, не представляя себе, что кто-то может ему возразить: “Пьетро, вот твоя невеста”.

И эта девушка будет прекрасна. Фридрих – отличный знаток женской красоты. Но все равно она окажется подарком – неким предметом, не способным возродить к жизни сердце мертвое для всех, кроме…

Он не завершил мысли. Это не было больше правдой. Давно уже не было.

– Я знаю, какой тип женщин тебе нравится, – хихикнул Фридрих. – Тот же тип, который нравится и мне. Высокие, стройные блондинки, которые выглядят ледяными, но под этим снежным покровом кипит адский огонь! О да, Пьетро, мы с тобой дети Козлиной звезды. Нами управляет созвездие Козерога – Сатурн был в зените, когда мы родились. Мы рождены под знаком Сатурна, и мы похожи друг на друга: могучее честолюбие, дьявольская хитрость – н разрушающие все страсти. Дай-ка мне подумать.

– Сир, – поспешно вставил Пьетро, – если вы разрешите, я могу назвать такую женщину. Но не девушку – молодую вдову… Однако я прошу Ваше Величество не торопить события до тех пор, пока я не получу титул барона. Она самая гордая дама на земле. Каждый раз, когда я вижу ее, она откровенно или скрыто пренебрегает мной, всегда по причине моего низкого происхождения. Однако теперь, я думаю, ее презрение поуменьшится…

– Ее имя? – потребовал Фридрих.

– Не могу ли я, – сказал Пьетро, – пока сохранить его в секрете, даже от вас, мой господин?

– Нет, – загремел Фридрих. – Все, что ты, Пьетро, делаешь, касается меня. Это дело нужно завершить безотлагательно. Называй ее имя!

Пьетро смотрел в сторону, и в глазах его была грусть.

– Ее имя, – прошептал он, – Элайн. Элайн Синискола.

– Синискола! – повторил Фридрих.

– Да, сир. Она кузина этой семьи. Как и в вас, сир, в ней половина германской крови, она белокурая. Неким странным образом я любил ее почти всю жизнь. Я сказал “странным образом”, ибо, возможно, я вообще не любил ее. Может ли мужчина – разумный мужчина – любить женщину, которую видел всего пять раз за всю жизнь? Женщину, которая вдобавок оскорбляла его самыми жестокими словами во время трех из этих пяти встреч…

– А в двух остальных случаях? – спросил Фридрих.

– В одном случае, – прошептал Пьетро, – она спасла мне жизнь, потому что раскаялась в том, что предала меня в руки своего кузена. А последний раз, год назад, она вежливо посадила меня за стол вместе с собой как почетного гостя, говорила мне добрые слова и пожелала мне благополучного путешествия.

– Она полюбила тебя, – сказал Фридрих. – Это совершенно ясно.

– Нет, сир. Ее вежливость была слишком холодна, слишком безразлична. Женщина не смотрит на мужчину, которого любит, так, как смотрела на меня тогда Элайн…

– И тем не менее ты любишь эту дочь твоих врагов?

– Я не знаю, сир, – честно признался Пьетро. – Скажем так: из всех молодых женщин на земле, за исключением одной, которая теперь потеряна для меня, я полагаю, что смогу полюбить Элайн…

– Почему? – спросил Фридрих.

– Потому что никогда с тех пор, как я знаю Ио, никто не поколебал мою привязанность к ней – за исключением этой самой Элайн. Может быть, это просто из-за ее красоты. Ибо она, сир, необыкновенно прекрасна. А может, это странный заскок, свойственный людям, которые вечно стремятся к недостижимому, – не знаю. Возможно, она принесет мне только вред. Я почти уверен, что так и будет. И тем не менее я мечтал о ней бессонными ночами, даже… даже, сир, до того как я потерял мою госпожу Иоланту…

– Ты, – загремел Фридрих, – употребил в отношении ее одно неправильное слово. Ничто, чего пожелает Фридрих Гогенштауфен для своего подданного и друга, не может быть недостижимым.

– Пожалуйста, сир, – попросил Пьетро, – не приказывайте ей выйти за меня замуж. Если вы это сделаете, то все, чего я добился – слабые ростки расположения, которые я, возможно, сумел заронить в ее сердце, – будет сметено, как срывает осенние листья неожиданная буря. Любовь не возникает по приказу. Это чувство деликатное, мой господин. Вы можете заставить ее выйти за меня замуж, но тем самым вы вынудите ее возненавидеть меня. Я не хочу, сир, просто обладать женским телом. А я хочу, чтобы ее глаза вспыхивали при виде меня, хочу видеть, как они теплеют от нежности при моем прикосновении… Я хочу любви, сир…

– Быть по-твоему, – сказал Фридрих.

Путешествие по Италии было долгим, потому что они должны были принять приглашение посетить многие города. Пьетро заметил, что Фридрих подтверждает права городов – но только те права и привилегии, которыми они уже пользовались под властью империи. Он не обронил ни единого слова насчет Сицилии. Генуя, Пиза и Венеция нуждались в подтверждении своих прав на пользование гаванями на острове, поскольку Сицилия была той точкой, откуда корабли отправлялись в дальние плавания. Но даже верным генуэзцам Фридрих сказал, что ни при каких обстоятельствах не предоставит никаких привилегий на Сицилии, пока не прибудет туда.

Они неторопливо двигались через Апеннины по дороге Виа Фламиниа. Когда они оказались вблизи Рима, их встретил посланец Папы.

Папа Римский, объявил посланец, хочет получить заверения, что империя не претендует на Сицилию, что Сицилия будет по-прежнему только в наследственном владении королевы-матери Констанции. Его Святейшество хочет, чтобы Фридрих обещал не назначать иностранных должностных лиц обеих Сицилии и не использовать отдельную печать.

Фридрих, смеясь, согласился на все условия. Какое значение имеют все эти юридические формулы, когда в действительности Сицилия принадлежит ему?

Двадцать второго ноября Фридрих со своей королевой и свитой спустился с горы Монте Марио по дороге Виа Триумфале в Рим. Пьетро ехал непосредственно за королевской четой, что указывало на особое расположение к нему императора, что не преминули заметить завистливые бароны. Процессия остановилась у маленького моста за городом, где Фридрих подтвердил права и привилегии римлян.

Затем процессия двинулась вперед, знамена развевались, барабаны отбивали торжественный марш, но негромко, потому что это был священный час, который нельзя осквернять шумом и музыкой. Около ворот Порто Коллина, вблизи бань Диоклетиана, Фридриха встретили священнослужители и отдали ему положенные императору почести. Священники выстроились в три ряда во главе процессии и повели ее к площади Святого Петра с воздетыми вверх крестами, размахиванием кадилами и церковными песнопениями.

Это была очень трогательная процессия: босые монахи медленно шагали впереди, распевая, барабаны замолкли, трубы тоже, слышно было только пение священников, медленное цоканье копыт по камням и звон монет, которые гофмейстеры Фридриха швыряли в толпу. Даже люди, дравшиеся из-за этих монет, делали это молча. Потом выступил городской префект с поднятым к лицу мечом и вслед на ним – император и его королева.

Пьетро гадал, как будет вести себя Фридрих во время определенных моментов церемоний. Дед Фридриха Барбаросса, в честь которого его назвали, в свое время вызвал суматоху на несколько недель, отказавшись держать стремя, когда Папа садится на коня, что должно было символизировать подчинение светской власти духовной, и оба – и Барбаросса, и Оттон – отказывались делать обычные пожертвования, которые сейчас щедро разбрасывали гофмейстеры Фридриха. Пьетро знал, что в результате Барбаросса вынужден был короноваться тайно, а коронацию Оттона сопровождали крупные сражения…

Фридрих пока являл собой величину неизвестную. Он мог с презрением отказаться от выполнения унизительных моментов церемонии, а мог просто проигнорировать их важность, относясь к ним как к несущественным и пустым формальностям, не стоящим его внимания.

Они доехали до площади перед собором Святого Петра, и почетный караул вновь сменился. Римские сенаторы с большим достоинством выстроились справа от короля, чтобы подвести его коня к ступеням собора.

• Предыдущая
• 61/96
• Следующая