Напарница - Авербух Наталья Владимировна - Страница 89

— Тебе не кажется, дорогая сестрица, что твои вопросы выглядят неуместно?

— Не кажется, — засмеялась вампирша. — Ты не первая, и ты не последняя из людей, которые влюбляются в вампиров, делятся с ними своей кровью и исполняют все прихоти. Почему бы вам не сознаться в этом — хотя бы среди нас? Или ты стыдишься своего чувства? Здесь, в Острихе?

Я поняла, что ещё немного — и я снова ударю «сестрицу» по её нагло усмехающейся физиономии, и неизвестно, сойдёт ли подобная вольность мне с рук во второй раз.

— Послушай-ка, Грета, — стараясь сохранять спокойствие, холодно произнесла я, — тебе нет ни малейшего дела до того, пьёт ли мой напарник мою кровь, и происходит ли это добровольно, и я не обязана отчитываться перед тобой в своей личной жизни…

— А! — перебила меня «сестрица». — Вот в чём дело! Он не спрашивает твоего согласия, ведь так? Бедняжка!

Грета с покровительственным видом погладила меня по плечу и нисколько не смутилась, когда я, дёрнувшись, сбросила её руку.

— Он высосет тебя досуха, а потом бросит умирать, — равнодушно предсказала вампирша. — Такое случается — когда не-мёртвые молоды, и влюбляются…

— Ты замолчишь когда-нибудь или нет?! — закричала я, но «сестрица» снова расхохоталась.

— Не хочешь признать правду — не признавай, — улыбнулась она, старательно показывая клыки. — Помянешь ещё меня, да поздно будет. Мой совет — поверь, Тирса, от чистого сердца — беги от своего напарника, беги, пока поздно не стало.

— Хотела бы, да вот как раз поздно трепыхаться, — тихо ответила я. Не-мёртвая, по-видимому, услышала и кивнула. Слава Богу — молча!

«Хорошенького же ты обо мне мнения, моя милая девочка! — услышала я в голове возглас напарника. — Если тебе когда-нибудь захочется меня покинуть…»

«Отпустишь?» — изумилась я. И это после его раздражённой нотации о том, что я принадлежу ему, и многих других унизительных заявлений в том же духе?

«Разумеется! — беспечно согласился вампир. — Как только буду полностью уверен, что ты в полной безопасности от тех замечательных людей, которым, как и Грете, не терпится завести в своём обиходе нового питомца».

«Ты думаешь, такое время когда-нибудь наступит?» — горько спросила я. Мне внезапно стало стыдно за то, что из-за меня напарник бросил допрашивать Грету, и занялся моим лечением, как будто важнее синяков и ночного сна нет ничего на свете. А теперь Грета может передумать, и не расскажет нам всего, что знает…

«Не переживай, Ами, — отмахнулся вампир. — Никуда Грета не денется, а вот если ты провалишь легенду, нам придётся бежать из города, и сорвётся вся наша с тобой работа здесь. Поэтому… позови-ка Грету, мне с ней поговорить надо».

«Так говори, коли нужно, — удивилась я. — Вот же она, возле меня стоит».

«Вот бестолочь! — в сердцах ругнулся напарник. — Если бы я хотел орать на всю улицу, я сделал бы это сразу. Скажи сестрице, что я рядом, и что мне понадобится её совет».

«Но… Как же так?» — опешила я. Неужели напарник собирается раскрыть неудачливой авантюристке свой секрет, почему не может попросту подойти к нам и как тогда собирается взламывать аптеку?

— Ты чего, Тирса? — встряхнула меня Грета, и я поняла, что этот вопрос она задала отнюдь не в первый раз. — Голова болит? Тебе плохо? Чёрт, куда твой дружок запропастился?! Что я буду делать, если ты свалишься? Тирса! — В голосе вампирши звучали панические нотки.

«Не пугай ребёнка! — потребовал напарник. — И не спорь, глупышка, я знаю, что делаю. Ну же!»

— Тирса!!! — с ужасом повторила не-мёртвая. — Пожалуйста, миленькая, ответь мне! Ну, хоть что-нибудь! Тирса!

— Не бойся, Грета, — поспешно произнесла я, опасаясь, как бы вампирша не принялась голосить и звать на помощь. Поддержание мысленной связи делало меня похожей на одержимую из готических романов, но никто так сильно не пугался, как эта молодая не-мёртвая. К моему ужасу и смущению она судорожно всхлипнула и бросилась мне на шею — не кусаться, разумеется, а рыдать, что, впрочем, тоже было не слишком приятно из-за опасной близости клыков «сестрицы» к моей коже.

— Я думала, тебе совсем плохо стало, а как я оправдываться буду, что наставница скажет, и дружок твой мне не поверит, и М-мастер… Они скажут, это из-за меня всё, и…

— Ну-ну, Грета, успокойся, — растерянно проговорила я. — Никто ничего такого не скажет, и тебя без причины ни в чём не обвинят. И мой напарник…

— Он ска-ажет! — всхлипнула вампирша. — Он на тебе помешался, и слушать не будет, сразу шею свернёт, а я….

— Нет, Грета, нет, — как можно более мягко проговорила я. — Он всегда точно знает, что со мной происходит, и напраслину ни на кого возводить не будет.

— Знает? — недоверчиво переспросила вампирша, отрываясь от моего плеча, на котором только что упоённо рыдала. — Так он правда… читает твои мысли?

— Читает, — со вздохом призналась я. — И передаёт. Только это секрет и…

«Прекрати нести вздор! — перебил меня вампир. — Лучше скажи этой плаксе, чтобы посмотрела вдоль улицы. Да не вправо, а влево, живо!»

«Ну, знаешь, такое обращение уже переходит всякие границы!» — обиделась я, но приказание выполнила. Грета послушно посмотрела в указанном направлении и брезгливо наморщила нос.

— И впрямь, дружок твой объявился, — отметила она. — Ну и пахнет же от него! Где он такую гадость нашёл?

Приглядевшись, я и сама увидела быстро приближающегося к нам моего напарника, обряженного в тяжёлый рыбацкий плащ и сменившего свои туфли на высокие грубые сапоги. Заметив мой взгляд, вампир предостерегающе взмахнул рукой.

«Не подходите, — приказал он. — Это я нарочно, запах отбить. Приготовься, Ами, сейчас будешь передавать Грете каждое слово. Поняла?»

Я кивнула, хотя не-мёртвому всё было ясно и без этого, и передала Грете сказанное напарником.

— А… — понимающе потянула сестрица. — Отличная мысль. От этой пакости за милю несёт табаком и рыбой, ни одна собака вампира почуять не сумеет. Но как он?..

О чём хотела спросить не-мёртвая, я узнать не успела: напарник дошёл до аптеки и, размахнувшись, выбил локтем окно. Я изумлённо ахнула.

«Скажи Грете: во-первых, я укрепил сон всех спящих в округе, вы можете не волноваться. А во-вторых, лавки и аптеки — не жилые помещения, туда нам вход не заказан… да и рябиной не закрыт».

Пока я передавала сказанное вслух, напарник легко вскочил в окно, и вскоре в аптеке послышался звон.

— Спирт, — принюхавшись, растерянно произнесла Грета. — Но зачем?!

«Спроси у неё, что мне брать и сколько этого лекарства нужно» — потребовал напарник.

Переговоры затянулись надолго: Грета, хоть и держалась более чем самоуверенно, не так уж хорошо разбиралась в лекарствах и уж точно была не настолько сведуща в них, чтобы давать советы вслепую. Напарник то и дело натыкался в темноте на полки с порошками и настойками, опрокидывал их с ужасным грохотом, чертыхался почему-то на два голоса, звучавших неожиданно пьяно, и два раза выпрыгивал на улицу, чтобы издалека показать находку молодой вампирше. Наконец, когда мы обе с ней уже извелись, представляя, кто может прийти на поднятый не-мёртвым шум, напарник определился с выбором и выбрался на улицу, сжимая в руке две склянки и бумажный пакетик.

— Тирса, миленькая! — затеребила меня Грета. — Ну, спроси у своего дружка, зачем ему спирт! В аптеке разлил, сейчас с собой взял… Зачем?!

Напарник вместо ответа ухмыльнулся — в свете фонаря сверкнули чересчур длинные клыки, — и с размаху разбил одну из склянок о фонарный столб.

— Да что же это он?! — ахнула Грета, но вампир, не затрудняя себя объяснениями, повернулся и побежал по улице, бросив мне мысленный приказ оставаться на месте и ждать его.

— Он невозможен! — огорчённо воскликнула я, передав не-мёртвой требование моего напарника. — Нельзя же так… так… — Слов для характеристики поведения вампира у меня не нашлось, и я обескуражено умолкла. Безответственно, бесцеремонно, неосторожно — всего этого недоставало, напарник вёл себя ещё хуже.