Напарница - Авербух Наталья Владимировна - Страница 148

— Ты не права, — возразил вампир, обнимая меня за талию. — Во-первых, мы могли бы разговаривать мысленно, если бы в том возникла нужда, а во-вторых — я могу показать тебе в тумане любые пейзажи, какие только захочешь.

— Тогда зачем же? — зябко поёжилась я, прижатая к противоестественно холодному телу напарника.

— Вот зачем, — усмехнулся вампир, целуя меня в шею. Остановить его я не успела, да и не очень старалась. Туман вокруг нас окрасился алым, закружилась голова, во всём теле появилось уже знакомое ощущение лёгкости и блаженства.

«Хорошая моя, — раздался в голове непривычно нежный голос напарника. — Хорошая… И только моя. Наконец-то…»

— Ну, прости, Ами, я не удержался, — расстроенно извинялся напарник некоторое время спустя. Каким-то чудом ему удалось успокоить лошадей, едва не взбесившихся, пока вампир пил мою кровь («я же не знал, что это на них так действует!»), и даже, свернув с нужной дороги, отыскать придорожную таверну, хозяин которой за отдельную плату согласился напоить нежданных посетителей горячим шоколадом. — Я виноват, я дурак, я не должен был злоупотреблять твоей кровью, и, конечно, мне не следовало делать этого на дороге, и ты права, нам надо поговорить, а не отвлекаться… Ами! Ну, не смотри на меня так!

Отвечать на взволнованный монолог напарника не имело смысла, как не имело смысла ни упрекать его ни обижаться. Я молча сидела перед ним в грязной таверне, слабая и бледная после очередного «злоупотребления». Обычно Беренгарий довольствовался самой возможностью ощутить на губах вкус моей крови, но теперь, по собственному признанию, «не удержался». Молча сидела, сжимая чашку с шоколадом, слишком тяжёлую для моих ослабевших рук, и даже, кажется, ни о чём не думала. И уж точно никак не смотрела на напарника — хотя бы потому, что мой взгляд упирался в стол и не поднимался на собеседника.

Сам вампир, удивительно огорчённый собственной небрежностью — а, может быть, её последствиями, судить трудно, — сидел передо мной, пользуясь тем, что в таверне, при её открытых окнах, было полно того же самого тумана, что и на улице. Хозяину заведения, как и немногим посетителям, были отведены глаза — на случай, если они заметят, что в нашей паре расплачивался не мужчина.

— И не только глаза, — машинально поправил напарник, прервав свои извинения. — Ещё и уши, чтобы не подслушивали.

Я невольно рассмеялась и поперхнулась шоколадом. Напарник поспешно хлопнул меня по спине, заставив поперхнуться во второй раз и, повернув к себе лицо за подбородок, заглянул в глаза.

— Мир?

— Мы не ссорились, — напомнила я. Вампир невесело улыбнулся.

— Да, дорогая, но лучше бы мы поругались, я бы не чувствовал себя такой свиньёй, как сейчас.

— Ты не свинья, — запротестовала я. — Ты просто…

— Вампир, — закончил вместо меня напарник. — Но чувствую себя настоящей свиньёй, а не приличным не-мёртвым. Мальчишкой, не разменявшим и первый десяток после превращения! До сих пор не понимаю, как я мог так забыться!

— Мы оба устали, — мягко ответила я, тронутая его расстроенным видом. Прежде Беренгарий никогда не задумывался, как отразится на мне его способ насыщаться — разве что боялся разоблачения. — И потом, ты ведь…

— Схожу по тебе с ума, — грубовато закончил вместо меня напарник. — Но, девочка моя дорогая, твоя кровь — это далеко не главное твоё достоинство. И люблю я тебя не за то, что ты такая вкусная.

Это признание поразило меня до глубины души, а Беренгария, казалось, смутило. Он густо покраснел, чего, я была уверена, вампиры не могут в силу самой своей природы, а после порывисто прижал меня к себе с такой силой, что я не задохнулась.

— Всегда удивлялся, как тебе удаётся так точно меня понимать, — пробормотал он. — Ты ведь не можешь прочесть мои мысли.

И, прежде, чем я успела найти слова для ответа или хотя бы обнять своего расчувствовавшийся напарника, он отпустил меня, придержал, мешая мне упасть от неожиданности и, отвернувшись, бросил через плечо:

— А теперь пойдём, до дома ещё далеко ехать.

— Что теперь? — с некоторой робостью спросила я, когда молчание сделалось непереносимым. Напарник крепче прижал меня к себе и зарылся лицом в мои волосы.

— Ничего, родная. Старый Дарьен убит, я наведался к нему ещё раз — и домой, и на службу, и окончательно замёл следы. Теперь наш долг перед общиной выполнен, и мы можем с чистой совестью наслаждаться заслуженным отдыхом.

— Это ты называешь «чистой совестью»?! — ужаснулась я, делая безнадёжную попытку отстраниться.

— А как же? — последовал холодный ответ. — Мерзавец доигрался. Если бы хоть одна из его жертв оказала бы серьёзное сопротивление или подняла бы шум после, с ним было бы покончено давным давно. Поэтому, пожалуйста, избавь меня от глупых мыслей, мол, мы его спровоцировали, а без нас он бы жил ещё да жил.

— Ты ещё будешь заявлять, будто мы сделали доброе дело, — хмыкнула я, несколько успокоенная привычным назидательным тоном напарника.

— Справедливое, — так же холодно поправил меня он. — Добрым дело было бы, если бы мы вмешались в разгар «соблазнения» другой наивной дурочки. И, запомни, Ами, Дарьен знал, что ждёт подобных ему мерзавцев. Вот увидишь, никто не будет поднимать шума из-за его смерти, только проверят, не заплатила ли вдова Дрону Перте за избавление от обузы.

— А она, разумеется, не заплатила, ведь Дрон Перте так любит подраться и так благороден, что ему не нужны взятки… — подхватила было я, но была перебита вампиром:

— Взятки от старухи, когда он надеется выйти на молодую? Именно, Ами, ты делаешь успехи!

— Хочешь сказать, он будет искать нас и дальше?

— Не хочу, — вздохнул Беренгарий. — Но будет, и от этого никуда не деться.

— Но, Гари, мы могли бы…

— Не могли! — резко оборвал меня вампир. — Если мы будем убегать и прятаться от твоего ухажёра, он решит, будто мы его боимся. И будет искать уже всерьёз. И найдёт в самый неподходящий момент. Ты этого хочешь?

— Тебе, конечно, виднее, — уныло пробормотала я.

— Вот именно, Ами! — решительно отрубил напарник и, для компенсации своей невежливости, прикоснулся губами к моему виску. Губы у него были мягкие, нежные и тёплые, совершенно такие же, как у человека. Помнится, Мастер однажды объяснял мне: тепло не-мёртвые возвращают себе вовсе не из-за того, что в их жилах течёт кровь, высосанная у людей. Нет, просто подпитка ускоряет движение их собственной и возвращает утраченное тепло. И ещё что-то совсем малопонятное о таинственной силе, гонящей кровь по сосудам, хотя сердце остановилось давным-давно. От всех этих подробностей становилось дурно.

— И не надо забивать ими голову, — посоветовал вампир. — Принимай нас такими, какими видишь, а детали оставь для Мастер и Греты, которая учится у него лечить вампиров.

— Как скажешь, Гари, — согласилась я, сама не желая углубляться в обсуждение жизнедеятельности не-мёртвых. — Тогда поговорим о чём-нибудь другом. Зачем тебе снова понадобился Шерен, ты ведь обыскал его ещё в Дейстрии?

— Во-первых, Ами, тебе ли не знать, что человек не берёт с собой все тайные записи в путешествие, — немедленно отозвался напарник, как будто довольный переменой темы. — А во-вторых, есть дела, о которых тебе лучше не знать.

Да… не очень-то довольный, скажем прямо.

— Я не прошу раскрывать мне государственные тайны, — слегка обиделась я. — Но в Дейстрии ты ведь уже проверял Шерена на связь с контрабандистами и теми мерзавцами, которые…

— Помню я, помню, — досадливо поморщился Беренгарий. — И как мы по-дурацки украли пистолет, помню тоже. Но, Ами, хорошая моя, я ведь о тебе беспокоюсь. Есть вещи, которые лучше не знать, так безопаснее. Ами, родная!

— Как будто бы, если я ничего не знаю, мне поверят на слово и не будут допрашивать и пытать, — раздражённо проворчала я, успев уже устать от вечных тайн и собственной неосведомлённости.

— Если ты предпочитаешь получить сведения, которые можно будет выплёвывать в пыточной вместе с зубами, моя дорогая… — холодно начал вампир и осёкся. — Проклятье! Ами, прости, я не хотел тебя пугать!