Разбойничий тракт - Иванов-Милюхин Юрий Захарович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/81
• Следующая

– Уже нахваталась, – скрывая довольство, проворчал казак. – У подпоручика, что ли, царствие ему небесное?

Только через два дня путникам с трудом удалось выбраться из дремучего леса и пустить коней вскачь по равнине. Казалось, буреломы с сумрачными чащобами никогда не кончатся, Дарган потерял все ориентиры, даже звезды не помогали выйти на правильный путь. И если бы они не наткнулись на задранную волками телку, кровавые следы которой вывели на едва приметную тропинку, ведущую к глухой деревне, то так и продолжали бы плутать между деревьями, покрытыми мхом, не имея представления о том, в какой стране находятся.

Дарган не решился заезжать в селение, теперь он опасался всего – и погони, и случайной потери сокровищ, добытых на болоте, и того, что его Софьюшка, измочаленная блужданиями в бесконечных дебрях, самостоятельно решит повернуть коня назад, в свой теплый и уютный Париж. Но жена лишь играла желваками на скулах да неустанно хлестала себя веткой, отгоняя бесчисленных комаров.

Под вечер впереди замаячили несколько беленьких хаток, крытых соломой, а вокруг них, куда ни кинь взгляд, стеной стоял непроходимый лес. Дарган рысью пустил лошадей к крайнему домику, возле которого копошился мужичок в белых одеждах и соломенной шляпе. Сам он тоже оказался светловолосым и конопатым, ноги до колен были перемотаны веревками, идущими от лыковых лаптей.

Дарган всунул нагайку за голенище сапога, свесился с седла.

– Будь здрав, мужик, – поприветствовал он его, с интересом ожидая, на каком языке тот ответит. – Есть тут постоялый двор?

– Нема ниякого двора, – крестьянин развел руками, сильно нажимая на «а» и «я». – А чаго, у каждой хате двор, захади да начуй.

– А кто ж вы будете?

Дарган обрадовался тому, что мужик понимает по-русски, но не мог вспомнить, кто так говорит. На войне с такими вот «акалками» он встречался, помнил, что воевали они на стороне русских, но являлись ли жителями исконных территорий Российской империи? Если они с женой по-прежнему находятся в Польше, то трудности еще не закончились.

– Як хто? Бяларусы мы, – простодушно отозвался крестьянин. – А вы з яких таких мест будетя?

– Мы путешественники, – облегченно вздохнул казак. – Говоришь, что постоялый двор у вас в каждом доме?

– Гастям мы рады завсегда.

– Тогда принимай постояльцев, нас с хозяйкой накорми и спать уложи, лошадей напои, задай овса. – Дарган спрыгнул с седла и передал конец уздечки мужичку. – У вас тут спокойно?

– Какой там, по лесам шастает банда вяльможного пана Зарембы, – подхватывая коней под уздцы, отмахнулся мужичок. – Заглядает и до нас, обкрадет – и снова у свои чащобы.

– Леса у вас знатные.

– До смоленской с брянской волостей тянутся, что за триста верст от самой Москвы.

– Нам Москва не надобна, мы в Новгород заедем – и домой, – казак оглянулся на спешившуюся спутницу и был неприятно поражен ее измученным видом.

– Чаго так?

– Дело есть, – Дарган не стал вдаваться в подробности, еще в Париже твердо решив вернуть новгородскому дворянину принадлежащие ему драгоценности.

– Тада вам на север надо держать, Вяликий Новогород будет сразу за Псковом.

Из хаты выскочила хозяйка, тоже вся в белом, на ходу вытирая руки о вышитый цветами передник, и пригласила пройти в комнаты. В сенцах на лавке стояла липовая бадейка с квасом, над ней покачивался березовый ковшик. Зачерпнув из бадейки, Дарган дал спутнице попробовать напитка, и она жадно припала к краю ковша. Солнце еще не успело коснуться вершин деревьев, как оба спали беспробудным сном на перине, брошенной на грубо срубленную скрипучую кровать.

Ночь и часть дня прошли спокойно, пора было трогаться дальше. Мужичок в белых портках и таких же онучах подал Даргану, сидящему в седле, лукошко со съестными припасами, снова указал рукой по направлению к стене леса.

– Там есть просека, по ней не ашибетесь, а дальше люди подскажут.

– Далеко они, эти люди? – с сомнением всмотрелся в сплошной массив Дарган.

– Верст через двадцать будет избушка, в ней отшельник живет.

– А бандиты в какой стороне?

– Пан Заремба мог и в Польшу уйти. Войска прошли, война закончилась, а мы народ нягожий.

Умостив лукошко перед собой, Дарган тронул каблуками сапог одного из свежих жеребцов, и небольшая кавалькада потянулась к лесу.

Софи на ходу послала воздушный поцелуй угодливым хозяевам, она хорошо выспалась и чувствовала себя прекрасно. Растревоженное птицами утро только начиналось, от густой травы, пестрящей цветами, поднимался дурманящий запах.

От любимого она успела узнать, что они перешли границу и едут по территории Российской империи, в которой никто никогда никому не был нужен. Из этого следовало, что погони со стрельбой и драками теперь отпали сами собой, ведь русские были бессребрениками, как и белорусы, только что оставленные ими на хуторе. У Софи появилась надежда на то, что до станицы, расположенной в предгорьях какого-то Кавказа, они доберутся без приключений. И пусть впереди опять смыкалась стена леса, но спокойное начало сегодняшнего дня подтверждало это бодрящее чувство.

Путники проехали, где шагом, а где рысью, изрядное расстояние, пока между деревьями не показалась замшелая избушка без окон и дверей, к задней части которой примыкал густой кустарник вперемежку с лопухами. Дарган сразу заметил, что возле стены, обращенной к просеке, стоит привязанный конь. Он всмотрелся в упряжь, она оказалась не простой, с бляхами, с бахромой вокруг седла. Вряд ли эта лошадь могла принадлежать отшельнику, скорее всего, лесовика навестил кто-то, причем не из самых бедных.

– Там гость? – негромко поинтересовалась Софи, которая начала уже спокойно относиться к опасностям, обострившим все ее чувства.

– Мужичок сказал, что отшельник живет один, – как бы про себя пробормотал Дарган. – Хотя если это единственный путь через лес, то почему бы на нем не объявиться путнику.

– Не торопись, – посоветовала было жена, но Дарган уже понукал жеребца, единственного противника брать в расчет он не привык.

Поставив свою лошадь рядом с привязанным конем, казак поправил на поясе шашку, взял в руки ружье и по зеленым от мха ступенькам поднялся на покосившееся крыльцо, приткнувшееся к другой стене избушки. Софи, не покидая седла, с интересом следила за его действиями. Дверь оказалась только прикрытой, казак поднажал на нее плечом и сразу отскочил назад. Ему почудилось, будто в темноте коридора что-то тягуче блеснуло. За спиной хорунжего послышался треск сучьев, из недалекой чащи сразу с нескольких сторон к избушке выехали обросшие бородами всадники в рваных одеждах. Их было человек пять.

– Заглядай, заглядай, русский солдат, гастей у нас давно не было, – гаркнул один из них, хорошо одетый широкоплечий мужчина с длинными спутанными волосами, вероятно, атаман банды. – Мы тебя давно поджидаем, вон какую приманку поставили, – тут разбойнички нестройно захохотали.

Казак внутренне похолодел. Выходило, что он купился на одинокую лошадь, посчитал, что в избушку заехал единственный гость, мало того, не заметил ни одной приметы, говорящей о том, что в лесных дебрях скрывается целая банда.

За дверью повторилось новое шевеление, там кто-то готовился к нападению. Дарган вспомнил не единожды слышанные на войне слова о том, что тыл должен быть надежно прикрыт, но он не знал, сколько головорезов находятся в доме. В то же время промедление грозило печальными последствиями, пути отхода были перекрыты.

Выдернув шашку из ножен, казак с силой ударил сапогом по двери. Крепкие доски с треском врезались в какой-то предмет и посыпались на пол, открывая схватившегося за лицо бородача с саблей наготове. Дарган обрушил на его голову шашку, перепрыгнул через еще не упавшее тело. Больше ни в коридоре, ни в доме никого из разбойников не было, лишь перед распятием в углу крестился старик в белой одежде, стоящий на коленях и весь укрытый седыми космами.

• Предыдущая
• 37/81
• Следующая