Законы исчезновения - Иванов Борис Федорович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/118
• Следующая

Проделывая этот маршрут, он пару раз вынужден был застывать и с замиранием сердца вжиматься в каменистый грунт, ища защиты у чахлых кустиков или у непритязательной груды камней. Оба раза тревога оказалась ложной.

Первый раз, когда где-то внизу, среди затянутого дымкой моря деревьев вдруг возник и взлетел до небес рев, подобный тому, который испускали, наверное, миллионы лет назад бродившие по далекой Земле гигантские динозавры. Только рев этот был какой-то неживой, механический. Словно здешние динозавры были выкованы из титанового сплава и приводились в действие допотопными паровыми движками. Допотопными, но, по всему судя, весьма мощными.

А второй раз на него стала надвигаться погоня. Невидимая, грозная погоня. Сначала вдалеке, а потом все ближе и ближе над пологим склоном стал раздаваться топот сотен копыт. Он громом разнесся по отрогам горных кряжей, надвинулся, заполнил все пространство вокруг. Земля содрогалась под тяжестью скачущих легионов. К грохоту копыт добавились невнятные возгласы и звон оружия. Погоня настигла Пришлого, теперь они были уже здесь — его стремительные преследователи.

Но никого не было вокруг.

Осторожно приподняв голову, Рус мог убедиться в этом воочию. Ни травинки не шелохнулось поблизости. Ни облачка пыли не поднялось над склоном. Птицы смолкли. Он только теперь обратил внимание, что, спускаясь к лесу, слышал их странное пение. Если то, конечно, были птицы. Но сейчас они смолкли.

А погоня прокатилась дальше. Стала тише. Свернула за изгиб горного склона и словно растаяла. Снова он был один.

Рус поднялся, отряхнул с себя пыль и уже не так испуганно, как раньше, двинулся вперед. До Леса оставалось совсем ничего. Вот уже его прохладная тень легла ему на лицо. И снова стало слышно странное пение птиц. Рус попробовал рассмотреть их в листве, но не очень преуспел в этом. Кроны здешних деревьев слишком плотны.

Он уже было вздохнул свободно, когда понял, что кто-то внимательно смотрит на него. Ему понадобилось сделать над собой усилие, чтобы, перехватив этот взгляд, повернуться лицом к тому, кто продолжал таращиться на него. То был его ночной знакомец — пушистый, черный, как душа грешника, зверек с любопытными глазами-пуговками. Зверек сидел на плече у всадника.

Стук копыт по заброшенному тракту зазвучал вовремя — не дав Торну впасть в уныние затянувшегося ожидания, кускам кабаньего мяса, насаженным на вертела, — пригореть, а вину, загодя разлитому по объемистым кружкам, — выдохнуться. Стук этот приблизился, запнулся, сбился с ритма и почти стих, утонув в густом листовом опаде.

Чуть позже тренированный слух Брата различил тихое цоканье подков где-то почти у ограды. Оно сменилось еле слышным пофыркиванием Рённова Альдебарана, оставленного где-то у импровизированной коновязи и осторожным шорохом, производимым самим сэром, пробиравшимся через хламом заваленный и бурьяном поросший мельников двор. Шорох этот, впрочем, можно было считать и вовсе не слышным, так как его вполне заглушало позвякивание доспехов и оружия, с которыми сэр Рённ если и расставался, то не иначе как только в бане. Да и лязг этот тоже шел не в счет. Его с лихвой перекрывали редкие по крепости и изысканности своей эпитеты и метафоры, которыми сэр сопровождал каждый свой очередной неуспех в борьбе с особенностями пересеченной местности, преодолеваемой им.

Наконец сэр постучал в ставни быстрым условным стуком и, как был — при плаще, шпорах и мече, — перевалился через высокий, массивный подоконник прямо на руки к готовому принять его наилучшим образом Брату Торну.

— А ты неосторожен, братец, — сурово попенял он хозяину, отдирая разного рода репьи и колючки, прицепившиеся к его амуниции.

Полутемное помещение, в котором он очутился, удостоилось мрачного и подозрительного взгляда из-под бровей.

— Из трубы — дым столбом, — продолжил он, — в окнах — свет просматривается...

— Сущая ерунда, сэр! — отмахнулся от этих придирок Брат Торн, помогая гостю освободиться от репьев, плаща и части дорожного снаряжения. — Дым... Свет... Да местные жители, завидев такие дела, берут ноги в руки и в дальнейшем вокруг этого места только круги нарезают — чем шире, тем лучше... Боятся, понимаешь, что кто-то из тех, кто не на сон грядущий помянут будь, с проверкой сюда заявился — не завелось ли новых тут хозяев, вызнает... Это — простой люд. Ну, а кто поболе в таких вещах разумеет, так с теми я в прятки и не играю... У таких Брат Торн весь как есть на виду — вот он: помыслы чисты, дела — Мировому Добру Угодны, душа — Вечному открыта, утроба — свое берет, а лишнего не просит!

Он гулко хлопнул себя по объемистому чреву и удовлетворенно захохотал. Широким жестом указал гостю на лавку. Ренн осторожно опустился на лавку рядом с ворохом своей экипировки и с благодарным вздохом принял из рук гостеприимного хозяина кружку вина и вертел с кусками дымящегося мяса. Не обидел, впрочем, Брат Торн и себя.

Некоторое время под сводами захламленной кухни слышалась только энергичная работа двух пар крепких челюстей, хруст разрываемого мяса да плеск щедрой рукой наливаемого вина. Потом Брат Торн как бы между делом, вытирая жирные пятерни о бороду, поинтересовался:

— А ведь скучно стало в наших Палестинах после того, как Черный Рыцарь убрался восвояси?

Начинать деловые беседы в этих краях было принято издалека, используя, однако, повод, хоть сколько-нибудь не лишенный актуальности. Что до истории с Черным Рыцарем Мо, то от нее народу Сумеречных икалось уже второе поколение подряд. Пожалуй, то был страшнейший из Пришлых.

Не считая, конечно, Неназываемого...

— М-м-да... — согласился сэр Рённ, справляясь с принятым на зуб хрящиком. — Черный Рыцарь — это да... То была э-по-пе-я... Истинный, Брат, бой бобра с козлом... Истинный...

Тут сражение зубов сэра с хрящиком закончилось сокрушительным поражением последнего.

— Истинный... Впрочем, новые Пятеро... Они многое обещают в этом смысле?

— Гм... — пожал плечами Торн, круговыми движениями помешивая вино в зажатой в руке кружке. — Именно это я и хочу понять. И тут мне большой подмогой является помощь твоего, сэр, Сословия... До меня дошли слухи, что та просьба, с которой...

— О да!!! — вскинул руки в знак согласия с уважаемым собеседником сэр Рённ. — Не может быть споров — мы обоюдно заинтересованы в том, чтобы вовремя и достойно встретить новых Пятерых. Повторение истории с сэром Мо не устроит ни вас, ни нас. Поэтому, как только мы получили ваш, Брат, знак... Мы не просто «уделили этому вопросу время», как вы изволили выразиться. Мы пустились прочесывать все уголки Земель, которые хоть когда-либо имели отношение к действию Врат... Мы расставили засады... Раскинули сети... Но...

— Но?..

Благодушная улыбка не то чтобы исчезла с физиономии Торна, нет... Она просто мгновенно застыла, превратившись в маску, в прорези которой выглядывали полные цепкого внимания глаза Меченного Мглой.

— Не говори мне, сэр, что в сетях ваших не запуталась ровным счетом ни одна рыбешка и ни одна тварь лесная, а в капканах ваших оказалось пусто — хоть шаром покати... — усмехнулся Торн, прихлебывая вино.

— Ну, тогда бы я с тобой на встречу и не напрашивался... — резонно парировал сэр, мрачнея на глазах и в то же время прикидывая, с какого бы боку подступиться к самому наиаппетитнейшему куску кабаньего мяса, сбереженному им на своем вертеле напоследок.

— Хочешь, я скажу тебе, что там у вас вышло? — голосом, преисполненным наиподлейшего ехидства, осведомился Брат Торн. — Я скажу... Скажу... Капкан-то у вас, видать, щелкнул. Щелкнул... Сети ваши задрыгались-задрожали... Да только вы — господа всадники — замешкались. А дичь-то тем временем то ли силки порвала, то ли — птица гордая — себе самой лапку перекусила да вам на память в капкане том и оставила, а сама, как говорится, и была такова. Угадал? Я ж предупреждал — в Пятерки абы кто не приходит. А кто придет, так то будет народ ушлый. Что называется — оторви да брось! У каждого — Дар!

• Предыдущая
• 44/118
• Следующая