Princeps Omnium - Warrax - Страница 32

С одной стороны, согласно Корану, Иисус еще в колыбели говорил:

С другой стороны, Коран утверждает, что Иисус не был убит, а был живым взят Богом на небеса. Так, Аллах говорит, что Он наказал иудеев

Таким образом, в Коране в отношении Исы просматриваются следы учений эбионитов (Иисус — праведник, помазанник и пророк Бога), докетов (Христос не был распят, а казнь была только кажущейся — "только тенью страдал") и священника из Александрии Ария (ок. 280–336 гг.), который утверждал, что Христос не единосущен и не равночестен Богу, а лишь подобосущен, являясь творением Бога и посредником между Богом и миром материи.

Резюме: хотя в исламе и существует Иисус/Иса, он не является настолько значительной фигурой, как христианский Христос, и Шайтан имеет дело с Аллахом напрямую.

Особенностью ислама можно считать, пожалуй, наличие своеобразного ангела-палача, ангела смерти Азраила. Это в какой-то мере трансформация ветхозаветного ангела-прокурора. Азраил является в смертный час, чтобы своим мечом отделить душу от тела. Обычно он невидим, но, если кто ему не понравится, он может явить ему свой лик, а вид у него жуткий, у бедолаг как раз от этого происходит агония.[154]

В Коране у Дьявола два имени — Иблис и Шайтан. Очень вероятно, что «Иблис» происходит от diaboloV, и Мухаммед услышал этот термин от христиан. «Шайтан» же может происходить от арабских корней "быть далеко от" и "быть рожденным со гневом",[155] но под влиянием христианства и/или иудаизма Мухаммед связал слово с «противником» на иврите:

Интересно, что если в христианстве Сатана всегда в единственном числе (и в иудаизме), но могут быть «дьяволы» во множественном, то в исламе наоборот — Иблис однозначно является именем собственным, а шайтанов может быть много:

В Коране не объясняется четко, что представляет из себя Сатана. С одной стороны, его относят к джиннам ("…Был он один из джиннов и совратился с пути Господа своего.." — 18:48), которые были созданы из огня[156] ("И гениев[157] Мы раньше сотворили из огня знойного" — 15:27, также 55:15), которые были амбивалентны по отношению к добру/злу аналогично греческим daimon. Доисламкие арабы связывали джиннов с кладбищами, темнотой, подземным миром и т. д. С другой стороны:

Как видите, здесь полная аналогия с христианским Сатаной. Но кем он был — непонятно, так как ангелы и джинны — разные категории существ. Кроме того, если Иблис был всего-навсего джинном, то с чего бы Аллаху обращать на него столь особое внимание (рассказ о гордом отказе Иблиса поклониться[158] повторяется в разных вариациях в Коране, если не ошибаемся, семь раз). Аналогично христианскому богу Аллах без проблем позволяет Иблису искушать людей и т. д. Причем точно также Шайтан лишь предлагает, а не заставляет противиться воле Аллаха. Аналогично же утверждается, что Иблис "дает лишь обольщение" (4:119), но это никак не доказывается, как и заслуженность титула "Отец Лжи" в христианстве. Не было найдено (поскольку невозможно) и приемлемого логически разрешения проблемы теодицеи, все опять сводится к "Аллах обладает властью над злом, но не является его причиной: Аллах позволяет зло, не желая его" (Аббад ибн Сулейман из Басры, ум. 864 г.) Как и в христианстве, Иблис умен, как Шайтан[159] (sorry за каламбур).

Можно еще упомянуть отдельные породы джиннов — ифритов и гулей. Первый из этих видов джиннов, это демоны мщения — духи умерших насильственной смертью или родившиеся от пролитой крови. У них призрачный вид и налитые кровью глаза. А гули — обычно существа женского рода (мужской аналог — кутруб), охотящиеся на людей методом заманивания с целью употребления в пищу. Иногда это имя (Гуль или Голь) употребляется и в значении «дьявол». Любопытно, что арабские звездочеты отыскали его на небе — звезда Алгол[ь] ("ал" — это артикль).

Особо интересующиеся Шайтаном могут почитать о культе йезидов у ЛаВея в "Сатанинских ритуалах", но мы не будем отстаивать достоверность приведенных там сведений.

Ощутимый вклад в реабилитацию Дьявола внесла литература.

В Средние века ей не было дано иной возможности, кроме как повторять корявые фантазии проповедников и развивать их в художественном ключе. Самым знаменитым памятником этого жанра является "Божественная комедия" Данте Алигьери (XIV век).

Положение изменилось к XVI веку, когда потоки мысли прорвали канализацию, выстроенную для них христианством. Когда читаешь «Опыты» Мишеля Монтеня, хочется отнести их к временам Вольтера, когда уже многие освободившиеся от вериг умы действовали под лозунгом "раздавите гадину" (имея в виду христианство), так он свободно рассуждает о свободе совести, сексе, уважительно отзывается об обычаях других народов, — в истинно языческом стиле. Но нет, это всего лишь XVI век, раньше, чем был сожжен на костре Джордано Бруно.

В XVII веке подтянулась и художественная литература. В это время великий английский поэт Джон Мильтон и голландский трагик Йост ван Вондел создали колоссальные поэтические произведения, повествующие о войне восставших ангелов с сателлитами бога и дальнейших связанных с этим событиях, описанных в Библии: трагедии Вондела «Люцифер», "Адам в изгнании", «Ной» и поэма Д. Мильтона "Потерянный рай".

Как впоследствии писал романтик П. Шелли, анализируя значение, которое оказала данная поэма на мировой литературный процесс: "Ничто не может превзойти энергию и величие образа Сатаны […] в "Потерянном рае". Ошибочно считать, будто он был предназначен стать общедоступной иллюстрацией воплощенного зла […] Мильтон настолько исказил распространенное убеждение (если это можно считать искажением), что не дал своему богу никакого нравственного превосходства над своим дьяволом".

Люцифер как литературный персонаж, конечно, не отождествим напрямую с архетипом Сатаны, но его вполне можно назвать сатанистом. Исходный сюжет — библейские дни творения. Это, так сказать, вводная. Как поведет себя в этих условиях сатанист? Люцифер и многие ангелы с ним вырываются из-под колпака, потеряв, на первый взгляд, все — в действительности же встав наравне с богом.