Тайна «Коварной русалки» - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/35
• Следующая

– Но пастушка нет, – отметил Димка.

– Наверное, не поддался чарам и сбежал, – усмехнулась Маша. – Вот русалка и плачет.

– Мне кажется, картина из библиотеки была меньше, – внесла еще одно уточнение Настя.

– Рама тут тоже другая, – отметил Димка.

– А самое главное, подпись художника есть, – и Петька указал в правый угол картины, где красовался черный росчерк: «Н.Трофимов».

– К сожалению, почти все работы Трофимова ныне утрачены, – продолжала тем временем женщина-экскурсовод. – А то, что сохранилось, находится в частных коллекциях на Западе. Поэтому мы особенно гордимся, что эта работа досталась нашему музею.

– А вы не знаете, – не выдержал Димка, – этот Трофимов только одну русалку нарисовал?

– Во-первых, не нарисовал, а написал, – с важным видом поправила его женщина. – А во-вторых, вопрос интересный. Я просто удивлена, что явно не искушенный в живописи мальчик коснулся столь узкоспециальной проблемы. Как свидетельствуют исследователи творчества Трофимова, им был создан триптих…

– А что это такое? – спросил Димка.

– Цикл из трех картин, объединенных одной идеей, – ответила экскурсовод. – В данном случае триптих объединял образ русалки.

– А как назывались другие картины? – уже не сводила глаз с экскурсовода Настя.

– «Коварная русалка», «Плачущая русалка» и «Мертвая русалка», – ответила женщина.

– Коварная? – хором выдохнули ребята. Такое внимание очень польстило экскурсоводу.

– Именно коварная, – подтвердила она. – Увы, две другие части триптиха на сегодняшний день считаются утраченными. Правда, «Плачущая русалка» тоже много десятилетий считалась пропавшей. Однако совсем недавно выяснилось, что все эти годы она находилась в коллекции Иннокентия Иннокентиевича Крякшина. И мы узнали, что она существует, только после того, когда он незадолго до смерти пожертвовал свою коллекцию нашему музею. Кстати, Иннокентий Иннокентиевич чуть ли не половину жизни посвятил поискам остальных частей триптиха. Однако все его усилия пропали даром.

– Вот это да-а, – протяжно изрек Петька.

– Ах, с живописью бывают и не такие истории! – еще больше оживилась толстая женщина. – Вот если мы с вами вернемся в предыдущий зал, я вам расскажу, как нашлась одна картина Гольбейна. Это целый детектив!

Однако ребятам в соседний зал возвращаться не хотелось. Они как раз напряженно изобретали отговорку, когда появился Валерий Петрович. Он уже некоторое время с изумлением наблюдал, сколь серьезно сын и его друзья внимают лекции и даже задают вопросы. Эта трогательная картина преисполнила Валерия Петровича родительской гордости. И он даже подумал, что не зря сегодня мучился, тащась по такому пеклу в музей. «Я от лекции сбежал, а они слушают, – испытал внутреннее смущение Петькин отец. – Вот что значит другое время и другое поколение. Пусти нас сюда с Сашкой Серебряковым, когда нам было по тринадцать, мы бы уже весь этот музей поставили на уши».

– Ну? – подошел к ребятам Валерий Петрович.

– Очень интересно! – воскликнула Маша.

– У вас замечательные дети, – тут же вмешалась экскурсовод. – Слушают, не шумят и задают очень интересные вопросы.

– Вот, значит, как, – зарделся от гордости Миронов-старший.

Тут Петька, боясь, как бы отец не заметил «Плачущую русалку» или экскурсовод что-нибудь про нее не ляпнула в присутствии Валерия Петровича, быстро проговорил:

– Ой, расскажите, пожалуйста, нам про Гольбейна!

«Вот уж не знал, что мой Петька интересуется художниками Возрождения», – пронеслось в голове у Валерия Петровича.

Изнемогая от духоты и жажды, все были вынуждены вернуться в предыдущий зал, где толстая женщина, продолжая работать веером, очень эмоционально изложила длинную и запутанную историю одного из гольбейновских портретов. Впрочем, слушал ее один лишь Валерий Петрович. Мысли ребят были целиком и полностью поглощены русалками. Теперь все четверо поняли: настоящее сокровище находилось совсем не в тайнике, а преспокойно себе висело несколько десятилетий на виду у всего поселка Красные Горы. По иронии судьбы никому из просвещенных дачников не пришло в голову поинтересоваться, что это за картина.

Оставалось загадкой, почему «Коварная русалка» оказалась без подписи автора и каким образом Геннадий узнал цену картине? Тут четверым друзьям пока оставалось теряться в догадках и самых немыслимых предположениях.

Наконец, поблагодарив за внимание, экскурсовод начала прощаться. Ребята в сопровождении Валерия Петровича вышли на улицу.

– Я хочу пить и есть, – решительно заявил Петька.

– И не ты единственный, – подхватили друзья.

– Тогда в «Макдоналдс», – принял решение Миронов-старший. – Перекусим, отдохнем, а после… – он задумался.

О поездке назад по такой жаре Валерию Петровичу было страшно даже подумать. Ему хотелось дождаться вечера. Поэтому он сказал:

– Пообедаем в «Макдоналдсе», а потом еще куда-нибудь дунем.

– Опять в музей? – с ужасом посмотрели на него ребята.

– Нет, этого на сегодня достаточно, – к большому их облегчению, заявил Валерий Петрович. – Предлагаю сперва покататься на речном трамвайчике, а потом отправимся на аттракционы в парк Горького.

После «Макдоналдса» ребята ощутили себя отдохнувшими. На речном трамвайчике им стало совсем хорошо. Валерий Петрович встретил там какого-то знакомого. Пока они болтали и курили, членам Тайного братства удалось обменяться кое-какими впечатлениями.

– Вот тебе и тайник с драгоценностями, – обратился Димка к Петьке.

– Откуда же я мог знать, – только и пожимал плечами тот. – И вообще, сейчас самое главное отыскать картину.

– Отыщется она теперь на каком-нибудь международном аукционе, – покачал головой Терминатор. – Если вообще отыщется.

– Неужели Геннадий узнал ей цену? – удивленно спросила Настя.

– Или узнал, – откликнулся Петька, – или ему заказали ее украсть.

– Значит, кто-то другой узнал, – откликнулась Маша. – Но кто?

– Это нам и предстоит выяснить, – сказал Петька.

– И как ты собираешься выяснять? – повернулся к нему Димка.

– Пока не знаю, – угрюмо изрек Командор. – Но как-то надо.

– Наверное, нам без Шмелькова не обойтись, – вмешалась Настя.

– Теперь мы просто обязаны поставить его в курс дела, – был с ней согласен Петька. – Речь-то идет чуть ли не о национальном достоянии.

– Вот так всегда, – с философским видом отметил Димка. – Висит себе что-нибудь, пылится, а как украдут, сразу начинаются крики о национальном достоянии.

– Или я, Димочка, не замечала, или не помню, чтобы ты прежде слишком восхищался «Коварной русалкой», – сказала Маша.

– По-моему, даже наоборот, – уточнила Настя. – Ты же ведь, Димка, нам доказывал, что картина из библиотеки гроша ломаного не стоит.

– А вы бы сами проверили, раз такие умные, – разобиделся Терминатор. – Вот один мой хороший знакомый, например, искал тайник с драгоценностями.

– Естественно, я тоже хорош, – не собирался оправдываться Петька.

– Даже если бы мы сразу знали, что картина ценная, на ход расследования это бы не повлияло, – убежденно произнесла Настя.

– Пришел бы в себя наш дорогой «утопленник», – вздохнул Петька. – Я все-таки завтра еще раз попробую показать ему фотографию Геннадия.

– Вот завтра этим и займемся, – ответила Маша. – А сегодня до конца дня предлагаю как следует развлечься.

Так ребята и поступили.

Прибыв в парк Горького, Валерий Петрович расщедрился, и друзья покатались на всех аттракционах. Затем Петькин папа накормил их шашлыком. После этого они вернулись в Красные Горы.

Когда близнецы возвратились к себе на дачу, за столом пила чай большая компания. Их собственные родители, Анна Константиновна, Какумирала и, наконец, Наталья Владимировна Коврова-Водкина со своим соседом Евгением Казимировичем. Как раз когда близнецы вошли, Коврова-Водкина величественно излагала новую концепцию своих еще не написанных мемуаров. Вот почему остальные присутствующие встретили Диму и Машу очень радостно. На них тут же посыпался град вопросов.

• Предыдущая
• 31/35
• Следующая