Пираты Неизвестного моря - Иванов Альберт Анатольевич - Страница 24
- Предыдущая
- 24/36
- Следующая
– Физика? – догадался он.
– Физика! – признался я.
– Договор?
– Порядок!
И мы пожали друг другу руки. А Грунькин закричал:
– На готовенькое? Я первый физику выбрал!
Мы ему ничего не ответили.
Примечание: Все. На время кончаю вести свои записи. Надоело.
Пока!
Подпись: П. Помидоров.
Глава 2.
Второе послание Вениамина
«Костя, салют!
Хотя ты и не ответил на мое первое письмо, гусь лапчатый, сухарь, все-таки мне хочется с тобой поделиться кое-какими мыслями, рассказать тебе продолжение всей этой истории.
Ты только не смейся. Теперь мне хочется поблагодарить тебя за то, что ты направил меня именно в этот лагерь. Я вчера ездил в город, бабушка внезапно заболела. Приезжаю назад – в лагере паника. Наш Дядя с портфелем бьет во все колокола! Моя «неорганизованная масса» самовольно ушла. Куда бы ты думал?
В лес?
На реку?
Все равно не догадаешься. Ребята ушли в колхоз и целый день помогали убирать солому. Да как здорово! Не угонишься. А посмотрел бы ты на их рожи! Сплошное сияние! Словно в сад за яблоками забрались.
Когда я примчался, они сразу потускнели. А один там, есть такой «безнадзорный» Колька – племянник нашего гармониста, метко заметил:
– Сейчас фитили вставлять будет!
Представляешь, за кого они меня считают! Да и только ли меня? Мне кажется – все дело в том, что мы неправильно подходим к ребятам. Мы же из них старичков делаем. Что они от нас, воспитателей, зачастую слышат:
– Не шали!
– Не остри!
– Будь серьезным!
– Откуда ты такой взялся, прыткий?
– Придется мне поговорить с твоими родителями…
– Не хулиганьте!
– Разве мы такими росли?!
И так далее, и так далее… Можешь сам с успехом продолжить список этих «воспитательных» выражений. Только, боюсь, бумаги не хватит!
По-моему, для учителя главное – молодость души. Может, я не совсем точно выражусь, но надо самому быть в какой-то мере мальчишкой. Я вот, к примеру, не помню, когда во мне мальчишка-то умер.
В смешном я оказался положении. Кажется, не я их перевоспитываю, а они меня. И главное – мне на пользу. Вот дела!
Как мы заботимся о своем авторитете! А стараемся заработать его излишней строгостью и нудностью. А кто, положа руку на сердце, любит нудных людей?! Мне самому иной раз хочется поиграть с ребятами в футбол, покататься на «гигантских шагах», рыбу пойти половить. Хочется быть их другом, а не классной дамой. Да все думаешь, вроде бы несолидно, авторитет потеряешь. И все зудишь, зудишь о дисциплине, о сверхсерьезности. И все стараешься их засушить, забывая о том, что этим мальчишкам и девчонкам всего по 10–12 лет. И совсем не так уж плохо, что они играют в пиратов, запускают со страшнейшим шумом ракеты и вообще ведут себя не так, как взрослые.
Я чувствую, дойдя до этой строки, ты окажешь: «Ну, и балбес! Развел баланду! Эти прописные истины всем известны».
То-то и оно. Все это знают, но… В этом-то «но» – все и дело. Вот, например, наш Дядя с портфелем. Не удивляйся моей самокритичности – это «Вениамин в кубе». Он устроил нам потрясающую встречу. Ребята чувствовали себя героями, а он на них – словно ушат ледяной воды. Построил всех и минут пять «подрывал» мой авторитет перед строем, размахивая перед самым моим носом указательным пальцем, похожим на сардельку.
– Гнать таких надо! – бушевал он. – В три шеи! Мальчишка!
Ребята совсем скисли, смотрю на них и вижу – здорово за меня переживают. Даже на душе как-то радостно стало. И вдруг «безнадзорный» Колька захихикал:
– Три шеи!… Что он, дракон огнедышащий!
– А ты чего пристроился? – взорвался Дядя с портфелем. – Давай отсюда!
Ребята мрачно загудели:
– Он свой!
– Вместе с нами работал!
– Хороший парень!
– Таких поискать!
– Что ж, с нами ему и побыть нельзя?
– Да чего там? – обиделся Колька. – Я «даю».
Все повернули головы и смотрели, как уходил Колька. Грустно он уходил.
Начальник пошел за ним и закрыл калитку. А Колька влез на забор.
– Эй, директор, – позвал он, – наше дело правое! – Задумчиво почесал нос и как выпалит: – За что вам только портфель такой дали?
– Вот видите, – сказал наш Дядя с портфелем. – А вы его защищали.
Он ткнул большим пальцем куда-то за спину и прошипел мне чуть ли не на ухо:
– Там вас не похвалят.
Долго он нам всем «вправлял мозги»:
– Скандал! Забыли о чести лагеря. Тоже мне, помощники. И без вас с успехом могли обойтись. Какой от вас толк? Небось мешали только и хулиганили.
«Мужайся, братец, – сказал я себе. – И учись, сам такой недавно был».
– А если б комиссия какая нагрянула? С кого б спрашивать стали? Ясно, не с вас! С меня! Это же… Это же… – Наш «шеф» не мог даже слов найти от возмущения. – Это же вопиюще! Но мне уже кажется, что ваш пионервожатый вполне теперь осознал всю фактическую серьезность момента. Сейчас он сам вам об этом скажет.
Ну, я и сказал:
– Ушли без спроса – плохо. А вообще молодцы. Здорово работали, ребята! Разойдись!
Ребята разбежались, а Дядя с портфелем опешил.
– Ну, это вам так не пройдет, – пригрозил он мне. – Дешевый авторитет зарабатываете? Идите с ними на «гигантских шагах» покатайтесь.
Я так и сделал. А он испуганно вертел головой то влево, то вправо, когда я пролетал мимо него, и тут я нашел для него точное определение. Это же Беликов, черт возьми! Прямо из Чехова!
– Не может быть! – оказал Славка Рой, когда увидел меня на «гигантских шагах». – Вениамин Сергеевич, ущипните меня. Может, я сплю?
Он схватился за лямку и помчался впереди меня.
Вечером по плану я должен был проводить беседу о распорядке дня. Мы собрались на веранде, и я начал:
– Распорядок дня является основным условием…
Ребята заерзали, заскучали. Я разозлился сам на себя и сказал:
– Распорядок дня, конечно, надо соблюдать, но… лучше я вам расскажу про Фиделя Кастро…
Уже давно протрубили отбой, а ребята слушали меня – ну, не знаю как! Как никогда! Они меня даже отпускать не хотели.
– Перебирайтесь к нам на веранду, – предложил Петька Помидоров (самый отчаянный из моих пионеров и выражается так смешно!). – Не разбивайте мое больное сердце. Нам с вами спокойней будет.
Знаешь, я долго не раздумывал:
– Согласен, но при одном условии – без ночных побоищ. А то однажды пришлось попасть под тяжелый подушечный обстрел.
Мой переезд на веранду проходил торжественно. Впереди «колонны» шестеро самых сильных пионеров несли кровать. На ней сидел Петька Помидоров и тихонько, чтобы никого не разбудить, наигрывал в барабан. За ними двое несли на палке мой чемодан. Каждый что-нибудь нес: один – книгу, другой – зубную щетку, третий – мыльницу… Замыкал шествие Олег Спасибо со «знаменем» – моим полотенцем на палке. Кое-кто пытался залезть на кровать, но Петька держался стойко. Он отражал атаки барабанными палочками.
И надо ж было этому случиться, Дядя с портфелем внезапно высунулся в окно и зашипел на меня:
– Разлагаешь дисциплину? Мальчишка!
Я только рукой махнул.
Ребята обо мне позаботились. Установили кровать и все спрашивали, удобно ли мне, не дует ли.
А потом разгорелась дискуссия на злобу дня: можно ли дружить с девчонками?
Я слушал, слушал, не выдержал и расхохотался.
– Ох, и забавные же вы, черти… Отчего же нельзя? Еще как можно! А теперь давайте спать.
Только я задремал, слышу кто-то дергает меня за одеяло. Ну, думаю, начинается… Неужели я в них ошибся? Слышу голос Петьки:
– Вы спите? А мне поговорить охота.
– Давай сюда, – сказал я.
Он уселся у меня в ногах по-турецки и начал шептать:
– А что, если я вам тайну открою? Можно на вас железно положиться?
– А ты как сам думаешь?
– По-честному?
– По-честному.
– Ну, если по-честному, то пололам-напололам.
- Предыдущая
- 24/36
- Следующая
