Китайские палочки времени - Алфимов Александр - Страница 52

• Предыдущая
• 52/105
• Следующая

– Эти деньги – благодарность за то, что ты меня спасла, предупредила о фээсбэшниках.

Я развернулся и пошел прочь, натягивая на ходу маску, которую до того комкал в руках.

– Подождите!

Я как будто знал, что она окликнет меня. Обернувшись, я с надеждой взглянул на нее, хотя не мог бы сформулировать, на что именно я надеюсь. Маска выпала из рук, однако я не заметил этого.

– Я знаю, вы вовсе не из благодарности это сделали,– сказала Даша.– Я сразу поняла, что вы хороший человек, поэтому и предупредила о людях из ФСБ.

Она замолчала, но каким-то шестым чувством я понял: на еще не сказала всего, что хотела.

– Спасибо вам,– наконец услышал я.

После этих слов Даша подалась вперед, ее губы неумело скользнули по моей щеке. Я почувствовал, что девушка испытывает ко мне нечто большее, чем обычную благо-арность.

Но, может быть, мне просто очень хочется так думать?

Девушка отпрянула, смутилась своего порыва. Ее щеки аалели, она взяла в руку ведро и заспешила прочь.

– Даша! – окликнул я.

Она обернулась, однако на меня не взглянула – глаза в уперлись в землю, и стыдливый румянец заполыхал вовсю.

– Даша,– сказал я-.– Забирай Игоря и увози его в прошлое. Там его и прооперируют. Уезжай как можно быстрее. С визой проблем возникнуть не должно – если Игорю требуется операция, которую в вашем времени проводить опасно. то вам быстро оформят документы. Но ты все равно дай кому-нибудь денег, чтобы все формальности побыстрее совершили. На счету денег хватит на все. И в прошлом езжай по этому адресу.– Я вытащил из кармана блокнот и написал несколько строчек. Вырвал листок и отдал Даше.– По этому адресу тебе обязательно помогут. Еще раз повторяю: уезжай как можно скорее. И не покидай прошлого. Через несколько дней я тебя найду.

Я подобрал с земли маску, пошел прочь, но не удержался и обернулся. Даша, которая тоже обернулась, смутилась и быстро отвела глаза. Я же продолжал смотреть ей вслед и думал: увижу ли я ее когда-нибудь?

Светло-серые полосы пластфальта остались далеко позади. Теперь из-под колес грузовика выбегает бесконечная лента грунтовой дороги – это лучший вид дорог, существующий за пределами крупных населенных пунктов в этом мире.

Вслед за дорогой столь же бесконечные потоки воздуха проносятся мимо: сверху, справа, слева. Меня они не задевают: кабина, к которой я прислонился спиной, надежно защищает от встречного ветра. За бортами кузова пробегают изумрудные поля, густые леса, кучкующиеся домики.

Водитель, согласившийся подвезти меня, сильно удивился, когда я попросился в кузов – в кабине-то намного комфортнее. Но возражать не стал, решил, что раз я прошу, то имею на это причины.

Причины действительно есть. А точнее, одна причина – настроение. Нельзя сказать, что мне очень плохо. Нет, просто хочется побыть одному. Внутри пусто и тоскливо. Но это не зеленая тоска, а скорее светлая грусть.

Я не увижу Дашу в лучшем случае несколько дней. Но она есть – и это уже хорошо. Я счастлив оттого, что встретил ее. Оттого, что смог помочь.

Меня тянет к ней, хочется быть рядом. Но это не простая страсть, не желание обладать. А что тогда? Любовь? Не знаю.

И не хочу знать.

Даже странно. Мне всегда нравилось анализировать свой внутренний мир, разбираться, почему я чувствую и поступаю так, а не иначе. Я не пытался ограничивать свои порывы и желания, за исключением тех случаев, когда они попадают под категорию аморальных или могут вызвать нежелательные последствия. Я просто анализировал, изучал, но не контролировал. Мне было интересно понять каждую мелочь, происходящую внутри меня.

Сейчас со мной происходят столь важные события, мой внутренний мир проявляет непривычно высокую активность. Но почему-то мне абсолютно не хочется исследовать это.

Может быть, потому и не хочется, что это слишком важно?

Раз мой внутренний мир категорически противится тому, чтобы я исследовал его, то остается исследовать мир внешний, чтобы хоть как-то занять себя.

Смотреть, правда, особенно и не на что – поля, леса и дома сменяют друг друга с постоянством, нехарактерным для этого нестабильного мира. Но мне и не нужны яркие экзотические пейзажи – я всегда любил в дороге смотреть по сторонам.

А тем более сейчас, когда прекрасная гармония природы напоминает мне Дашу. Зелень травы – цвет ее глаз. Шелест ветра в ветвях берез, журчание речушек – ее голос. Изящные стволы тех же берез – ее фигуру.

Хотя нет, «фигура» – отвратительное, некрасивое слово. При мыслях о Даше сразу вспоминается незаслуженно забытое русское слово «стан».

Так я и ехал – смотрел по сторонам и в окружающих пейзажах видел ее. А потом пейзажи пропали, а Даша осталась. Она говорила мне что-то важное. Но что именно, не знаю. Я не вслушивался в слова, был занят другим: ловил каждый звук ее голоса, наслаждался нежнейшими переливами.

Потом она поняла, что я не слушаю, нахмурилась и начала отдаляться. Я побежал за ней, но не мог догнать. Потом я споткнулся, упал на землю. Почва подо мной заколыхалась, запрыгала. И вдруг оказалось, что это не земля, а кузов грузовика, трясущегося на кочках и колдобинах.

Уже темно. Рассмотреть что-либо вокруг невозможно – глаза различают лишь линию, где черная кромка леса переходит в чуть более светлое небо. Можно надеть очки, но это довольно затруднительно, если учитывать, что у меня на голове мешок с двумя дырками. Да и зачем? Мне не нужно что-то рассмотреть, и задумчивый мрак вокруг прекрасно гармонирует с моим настроением. Да и не хочется после всего произошедшего вчера вновь прибегать к неестественным для меня способностям – пусть это всего лишь и ночное виденье.

Уже должны подъехать к Питеру. Чтобы проверить, выхожу в Сеть. Вызываю программу InsideTraveller – она находится в списке активных, в последние дни я часто пользовался ею.

Несколько мгновений уходит на то, чтобы спутниковая система определила мое местонахождение. До Петербурга осталось минут двадцать езды.

Задираю голову вверх – где-то там кружит невероятно сложное переплетение металлов, органики, керамики и КММ – квазимолекулярных материалов. До спутника всего какая-то сотня километров. За сегодняшний день я преодолел в несколько раз больше. Однако добрался от Москвы до Санкт-Петербурга я за несколько часов, а до спутника мне не добраться и за всю жизнь.

Но эта не видимая мною точка может превосходно рассмотреть меня. Может быть, сейчас кто-то видит грузовик, кажущийся игрушечным. Вчера мне как-то удалось подключиться к системе наблюдения на спутнике. Однако сейчас я даже не знаю, с какой стороны подойти к решению этой проблемы.

Вчера я был почти всемогущим. Но был ли это я?

Возможно, я углубился бы в дебри философии, однако мое внимание привлекло обилие огней на горизонте.

Санкт-Петербург. Как и большинство городов в этой реальности, он был практически до основания разрушен более трехсот лет назад. Погибло культурное наследие, оставленное десятками поколений предков.

И я приложил к этому руку. Нет, конечно, я не взрывал дворцы, не разорял парки. Во всяком случае, надеюсь, что нет – ручаться за себя-будущего я-настоящий не могу.

Я усмехнулся – сейчас я-настоящий нахожусь в будущем по отношению к себе-будущему. Машина времени была изобретена уже больше тридцати лет назад, а человечество никак не привыкнет к относительности понятий «настоящее», «прошлое» и «будущее».

Но усмехнулся я не слишком весело – грустные мысли этому способствуют. Опять навалилось тяжелое ощущение ответственности. Только от меня зависит, будут ли потеряны миллионы культурных памятников по всему миру. Если наступит не это будущее, а альтернативное, то все исторические и архитектурные ценности будут великолепно сохранены.

Впрочем, сейчас памятники должны волновать меня меньше всего – они только камни, пусть и несущие в себе память. В обычной ситуации такая мысль показалась бы мне кощунственной. Однако, когда рушится цивилизация, не время думать об обрушившихся дворцах и замках.

• Предыдущая
• 52/105
• Следующая