Жозефина - Сьюзанн Жаклин - Страница 38
- Предыдущая
- 38/43
- Следующая
«20 июля.
Дорогая Джеки.
В лагере все нормально. Жози от него в восторге. Но ты забыла предупредить меня, что в дальних поездках Жози укачивает. Не принимай близко к сердцу. Машина у нас уже два года, и так или иначе пора менять чехлы.
Целую, Беа».
«2 августа.
Дорогая Джеки.
На днях во время прогулки по Парк-авеню Жози остановилась подле тумбы – сама знаешь зачем. И вдруг тявкнула. Я чуть не лишилась чувств: отчасти от страха, а отчасти потому, что нас сразу же обступили прохожие. Я побежала с ней к доктору Рафаэлю. Милочка, что ж ты не сказала, что такое уже случалось? Доктор Рафаэль отнесся к этому довольно спокойно. Его гораздо больше беспокоит ее вес. Он отругал меня, – как будто Жози поступила ко мне с осиной талией, а я ее раскормила, – и предписал строжайшую диету. И дал такую миленькую штучку с длинным носиком. Я спросила, что с ней делать, и он объяснил. Три раза в день, в течение недели.
Целую, Беа.
Постскриптум. Когда же вы наконец приедете?»
Глава 28. ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ ЖОЗИ
Ктобы ни брался судить о характере и душевных качествах Жози, комплиментам не было числа. Она добра, привязчива, неизменно жизнерадостна и так и брызжет энергией. Но, будучи почти человеком, Жозефина не избежала одного маленького недостатка. Она не умеет делиться.
Все, что ее, то ее. Мое – тоже ее. Например, между нами существовало негласное соглашение о том, что если я что-нибудь ем, половина должна достаться ей. Или вот у меня две руки. Одной я могу распоряжаться по своему усмотрению. Зато другая в это время обязана бросать Жозефине мяч или почесывать брюшко.
Возможно, в младенческом возрасте она перенесла какую-нибудь травму. Кто знает? Например, когда мать кормила новорожденных щенков, она неудачно повернулась, и Жозефине не досталось молока. Или попался пустой сосок. Или ей не хватало материнской любви. Судя по документам, мать Жози была призером многочисленных выставок. Вечно гарцевала в ринге и приносила домой кубки и голубые ленты. Любой психолог скажет вам, что если мать постоянно на виду, из детей получаются неврастеники.
Возможно, братья и сестры Жози стали безнадежными ипохондриками, а она чудом – благодаря яркой индивидуальности – избежала подобной судьбы. Остался лишь мелкий недостаток – гипертрофированное чувство собственности.
Это такой пустяк, что я и не упомянула бы о нем и спокойно прожила всю жизнь без того, чтобы Жози угощала меня своими лакомствами или делилась сахарной косточкой. Но она также не желает делиться светскими связями. Как вы успели убедиться, все мои друзья автоматически становились ее друзьями. Зато знакомые Жози не обязательно становились моими знакомыми.
А среди знакомых Жозефины числились, Грета Гарбо, Лоуренс Харви, Маргарет Лейтон, Майкл Ренни, Нат Кинг Коул, Рудольф Бинг и Ричард Бартон.
Да если бы не я, она и не подумала бы обратить внимание на Гарбо! Мы шли вдоль Пятой авеню, и я вдруг заметила знакомые солнечные очки и шляпу с низко опущенными полями. Я тут же шепнула:
– Смотри, Жози, это Грета Гарбо!
(Теперь вам понятно, что я имею в виду? Я всегда делюсь с Жозефиной всем, что имею!)
Когда Гарбо поравнялась с нами, Жози остановилась и слегка обнюхала ее в знак приветствия. Мисс Гарбо нагнулась и проворковала:
– Ну что ж, привет!
Жози улыбнулась Гарбо. Гарбо улыбнулась Жози. Я вся подобралась, ожидая, что Жози пригласит меня принять участие в столь трогательной сцене. Ничего подобного! Я так и проторчала неодушевленным предметом на другом конце поводка, пока Гарбо с Жози обменивались любезностями. Наконец Гарбо, даже не взглянув в мою сторону, продолжила свой путь, а Жози, с не меньшим достоинством, потянула меня в противоположном направлении.
Случай с Лоуренсом Харви и Маргарет Лейтон оказался еще более вопиющим. В то время Маргарет Лейтон блистала в пьесе под названием «Отдельные столики». Она была замужем за Лоуренсом Харви, и они занимали апартаменты как раз напротив наших. Весь наш этаж обслуживала симпатичная горничная-ирландка, с которой мы скоро подружились. У нас с ней оказалось много общего: любовь к Жози и антипатия к владельцу отеля. Она рассказывала мне старинные предания своей родины и сбывала карточки тотализатора и лотерейные билеты. Эта маленькая фея (больше похожая на гнома) умела делать все на свете, кроме уборки, но ее добродушие вкупе с преданностью Жози не позволяли мне требовать замены. Я вышла из положения, наняв свою собственную горничную, что ни в какой мере не должно было задеть чувства этого дикого цветка из Килларни. Она поняла это так, что я специально взяла для нее компаньонку, и не только привыкла гонять вместе с Эви чаи, но вовлекла и ее в лотерейные манипуляции. К несчастью, в один прекрасный день у нашей дорогой ирландки вышел бурный разговор с владельцем отеля, и мы ее больше не видели.
Тем не менее в то время, когда она скрашивала природной живостью наше существование, она была одной из самых близких подруг Жози. Иногда Жозефина сопровождала ее во время обхода. (Разумеется, это делалось только в мое отсутствие: наверное, в глубине души наша фея-гном подозревала, что мне это может не понравиться, но ведь меня не бывало дома по меньшей мере три или четыре вечера в неделю. Жозефина имела в своем распоряжении достаточно времени, чтобы насладиться светской жизнью.)
Одна нечаянная встреча открыла мне глаза. Как-то мы с Жозефиной ждали лифта, и вдруг распахнулась дверь напротив; оттуда появилась супружеская чета Харви. Они не обратили на меня внимания. Мой рост – пять футов шесть дюймов без каблуков, а рост Жози – один фут три дюйма, когда она становится на задние лапки. Однако ее они заметили. Два приятных голоса с одинаковым английским акцентом пропели:
– Жозефина, лапочка! Как дела? «Лапочка» энергично заработала хвостом, как обычно делала при встрече с закадычными друзьями.
– Что же ты не пришла к завтраку?
«К завтраку»?! Жозефина тем временем перевернулась на спину, чтобы мистер Харви мог почесать ей пузик. Мисс Лейтон удовлетворенно хмыкнула. Я же на протяжении всего эпизода стояла столбом на другом конце поводка, ощущая себя невидимкой.
На следующее утро я учинила допрос с пристрастием. Что еще за завтраки у Харви? О, это просто так, изредка. Просто иногда случалось так, что когда они с Жози приходили заправлять постель, супруги Харви как раз завтракали. Конечно, они предлагали Жози составить им компанию. Жози обожает, когда ее угощают вот таку-у-усеньким кусочком бекона или таку-у-усеньким бисквитом!
Я минут пять размышляла над «таку-у-усеньким кусочком бекона или бисквитом». Предполагается, что пудели не едят бекон. Я объяснила, что у нас неприятности с фигурой Жози. Я не возражаю против того, чтобы она знакомилась с новыми людьми, но мне бы не хотелось, чтобы она жирела. Меня торжественно заверили, что впредь ни один кусочек пищи не попадет ей в рот без моего согласия.
И фея сдержала слово. Назавтра, вернувшись с работы, я обнаружила записку:
«Я заглянула в холодильник Харви и увидела огромный батон канадского бекона. Можно ли маленькой есть канадский бекон?»
После неприятного инцидента с владельцем отеля место феи заняла неразговорчивая, зато старательная уборщица с Ямайки, так что светская жизнь Жози неожиданно подошла к концу. Не представляю, как ей удалось познакомиться с Майклом Ренни. Но после четы Харви он въехал в их номер и в один прекрасный день, встретившись в лифте, приветствовал Жози как старую знакомую. И полностью проигнорировал меня.
Майкла Ренни сменил Ричард Бартон. Он пробыл недолгои все время был очень занят. Однако нашел время познакомиться с Жозефиной.
Однажды, когда мы все трое ждали лифта, он почесал у нее за ушками. Лифт все не приходил, и, могу поклясться, еще немного – и он обратил бы на меня внимание. Сделай Жозефина хоть малейшее движение в мою сторону, все было бы о'кей. Вместо этого она легонько пнула его лапкой, как бы говоря: «Не отвлекайся, пожалуйста!» А когда мужчина находится в согнутом состоянии, ему нелегко начать светскую беседу с дамой.
- Предыдущая
- 38/43
- Следующая
