Мурзик - Исаков Дмитрий - Страница 47

• Предыдущая
• 47/47

– Остальные то как? – переспросил я.

– Остальные! – вдруг закричал опер. – Остальные, говоришь? Таню Синичкину, санитарку, помнишь? Так ее вместе со всеми ранеными сожгли! Всех! Заживо!..

Его, видимо, контузило и у него начался припадок. Сенцов с молодым схватили его и с трудом усадили на битый кирпич.

– Значит, говоришь, заживо? – тут у меня самого нервы не выдержали и я заорал: – Шлем! Мать твою! Ты можешь бить по площадям?

На экране забрала появилась надпись: «МАКСИМАЛЬНАЯ ПЛОЩАДЬ ПОРАЖЕНИЯ – 100 КВ. М»

– Хорошо! А максимальная дальность?

Надпись сменилась: «МАКСИМАЛЬНАЯ ДАЛЬНОСТЬ ПОРАЖЕНИЯ – 5 ТЫС. КМ»

– Тоже неплохо! А ну-ка, дай мне, карту Берлина с русскими надписями. А ну, где здесь Имперская. Канцелярия? А ну-ка давай причешем их поганые улицы! За девочку Таню!..

…Когда уже половина центра Берлина было в руинах, я вдруг почувствовал, что на голове у меня что-то происходит.

Пять минут – и все было кончено… Шлем, чемодан, пушка и Мурзилкина стрелялка рассыпались в прах и развеялись по ветру.

Подсуропил мне это второй интеллект. Я встал, отряхнулся, оглядел своих товарищей по оружию и сказал:

– Капитан! У тебя нет лишнего автомата?..

…В голове гудело. И еще очень хотелось пить. Надо было сменить диск у автомата. Какое же дерьмо этот ППШа! Говорят лично товарищ Сталин утвердил к нему диск вместо рожка! Вот бы дать ему, сволочи, во время боя набить патронами этот его любимый диск! Лучше конечно было сразу ему дать и набить!

Нас загнали в какое-то подземелье, а патроны-то кончались, и гранат осталось мало.

Я до того устал, что мне было все равно, но вот Мурзилка – она-то за что страдает? Из-за моей глупости и эгоизма. Правда держалась она отменно и лишь один раз тайком всхлипнула…

Вот они опять лезут. Подпустить поближе и в упор. Ни-зя! Они ведь могут гранатой. Большой такой, с длинной деревянной ручкой. А у меня тоже есть граната! И у Мурзилки есть граната! Даже две! Умрем тяжело, но достойно! Как в кино! А вот хрен им по всей деревне!

– Мурзилка, где там наш кулон? Доставай его и дави, пока не улетим отсюда к чертовой матери!

Последняя очередь уходит в неизвестность, потом две гранаты. Последнюю мы кладем рядом на кирпич и, если кулон не сработает, рванем ее!..

Я до сих пор не знаю, решился бы я рвануть под собой гранату, но кулон сработал! Мы полетели куда-то вниз и упали, к счастью, на песок, в большую яму, оказавшуюся строительным котлованом.

Ярко светило солнце, чирикали воробьи и, главное, выстрелов не было слышно. Ни одного – вот уже целых пять минут.

Мы с трудом и с большим энтузиазмом выбрались наверх и очутились среди белых новеньких панельных пятиэтажек.

Ура! При Сталине хрущевок не строили. Еще раз – ура!

– Хиппи проклятые! – услышали мы противный старческий голос сзади нас. – Совсем стыд потеряли! Уже среди бела дня по стройкам шляются, ироды проклятые! А ну, брысь отседова!

Голос принадлежал бабке – Божьему Одуванчику. И даже берданка у нее имелась!

– Бабулька! Милая! – заулыбался я и развел руки вширь. – Хорошие мы! Мы заблудились и упали в твою самую глубокую яму в мире. Пожалей нас и отпусти с Богом!

Бабка с недоверием посмотрела мне в глаза и молвила:

– Хорошие, говоришь? Заблудились? Врете вы все! Вы свою сучью свадьбу справлять здесь задумали. Знаю я вас!

– Да нет! Мы случайно упали и совсем вдребезги разбились. Чем ругаться, лучше бы показала, где можно умыться и почиститься!

Видок у нас был конечно еще тот. И, видимо, это все-таки убедило бабку, что мы не до конца врем.

В бытовке у нее нашлись даже нитки, и мы с трудом, но все же привели себя кое-как в порядок и даже на халяву попили крепкого чайку с баранками.

Сердечно распрощавшись с бабой Дуней, мы вышли за ворота и оказались посреди мирной и в том прекрасной Москвы.

– Я надеюсь, что наши приключения окончены, и мы дома? – спросила Анжелка и вопросительно посмотрела на меня.

– Я тоже надеюсь, но давай лучше проверим, а то опять что-нибудь произойдет.

– Лучше не надо.

– Вон, гляди киоск Союзпечати!

– А у меня есть денежка, – радостно сказала Мурзилка и показала на ладошке невесть откуда взявшуюся пятнашку.

Я походкой мультимиллионера продефилировал к киоску и барским голосом спросил:

– Сегодняшние газеты есть?

Киоскерша не отрывая глаз от «Здоровья» махнула рукой:

– «Правда», «Коммерсант», и «Московские новости».

«Коммерсантъ» разлился бальзамом по моей израненной душе, но денег на него вряд ли хватало бы, и я взял «Правду».

Мы, как заправские фанаты «Спринта», крадучись отошли в сторонку, и я с непередаваемым трепетом раскрыл такую родную большевистскую врунью!

Во всю первую полосу аршинными буквами было набрано:

а выше стояло число: 2 сентября 1969 года!

Май 1991 г.

• Предыдущая
• 47/47