Акулу хотят съесть! - Исаков Дмитрий - Страница 9

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая

— Ты что, вправду влюбился в Гальку? — спросил он юного Хаггарда.

— Конечно же, да! — ответил за него м-р Петрофф и засмеялся. — Ох, смотри, Томка, наведет она порядок в вашем буржуинстве!

— Вот еще! И даже не думал! — не хотел сознаваться в этом грехе нашкодивший Томка.

— А Галька тоже — хороша штучка! — продолжал гнуть свою мысль Чрезвычайный Посол. — Я ей говорю: «Ты мне испортишь все межгосударственные отношения», а она, дура, смеется!

— Да она любит Томку, вот и крутит им как хочет! — не выдержал и сознался Иван, хотя в принципе когда-то надо было их мирить, тем более есть подходящий момент — он вернулся и теперь сможет помочь обоим идиотам справиться самим с собой.

— Вот еще! И даже не думала! — продолжал упрямиться Томми, но ушки-то поднял торчком и аж весь вытянулся навстречу промелькнувшей надежде. — А ты откуда знаешь? Она тебе говорила?

— Ничего она мне не говорила, — не глядя соврал Ванька. — Просто ей лучше парня не найти! — и немного помолчав, добавил: — Хотя чего в тебе бабы находят, не пойму?

— Они знают, чего ищут! — самодовольно доложил Томми и приосанился.

— Чернявый, морда хитрая, тупой как валенок! — Иван начал перечислять достоинства своего дружка. — К тому же тощий как глист! Не то что я! Белокурый, здоровый, умный и не так безобразно богатый!

— Вот то-то и оно! — согласился с ним Томми. — Раз ты такой хороший, вот mi»i тебя и женим!

— Правильно речешь! — поддержал его м-р Петрофф. — Давно пора его женить, а я бы внучат понянчил!

— На мулатке! — продолжил свою мысль Томми. — У меня есть одна знакомая — во какая красивая мулатка! Нарожает она тебе негритят, и выгонят твоего папашу с работы, да и тебя отстранят!

— Ты что там мелешь, буржуйская твоя рожа! — взорвался м-р Петрофф, совсем позабыв про дипломатический этикет. — Я тебе такую дам мулатку! И к моей Гале на пушечный выстрел не подпущу!

— А чем это мулатка вам плоха? — поинтересовался Томми и обнял за плечи Ивана. — Женщина она темпераментная, плодовитая, к тому же мулатки — хорошие хозяйки. Вы же сами пролетариев всех стран звали объединяться, вот и будет у вас большой мулатский интернационал!

— Ну-ка, Вань, дай по ушам этому паршивцу, а то я не дотянусь! — совсем разбуянился м-р Петрофф. — А ну, высаживайся из кареты, капиталист проклятый!

— Да ладно вам, ребята, ссориться?! — вмешался в спор Иван. — Из-за какой-то там мулатки! Я на практике имел этих мулаток вместе с ихними мулатами, эфиоп их отец и мать, на ЗАНЗИБАРЕ-3, — так себе народец, ничего особенного!

— Так ты воевал с повстанцами в войсках ООН?! — искренне удивился Томми.

— Ах, и ты, паршивец! Семью позоришь?! Вон все отсюда! — заорал во всю глотку старый кадровый дипломат.

— Да ладно тебе, отец, кипятиться! — примирительно сказал Ваня. — Шутит он. И я тоже пошутил. Не имел я никаких мулатов. И жениться я буду только на нашей, на какой ты мне скажешь. («А скажешь на ту, которую я в дом приведу!»)

— Да?! — уж слишком быстро отходил м-р Петрофф. — А то я уже прикидывал, как буду гладить их по кучерявым головкам!

— Кого гладить-то? — не понял Иван.

— Да внучков своих, эфиоп их мать! — И все дружно рассмеялись, а Робах продолжал хмуриться, хотя все это было очень занятно с точки зрения машинной логики.

— Ас чего это ты, Томка, решил моего сына на эфиопке женить? — поинтересовался посол. — Допекла тебя Галка?

— И не на эфиопке, а на мулатке!

— Да какая же в этом разница?

— Очень даже большая! — Томка обиделся на «допекла» окончательно и продолжал еще больше злиться, тем более, что они все ближе приближались к вилле Петровых и злиться ему оставалось недолго, пока его опять не начнут допекать. — Эфиопка — она из Эфиопии, а мулатка — наша, родная, буржуинская!

— Ну, это тогда совсем другое дело! — м-р Петрофф сразу же раздобрел. — А у этой мулатки, эфиоп ее не отец и не мать, есть старший брат?

— Имеется, — не понял Томми. — А зачем это вам?

— Ну как же! — м-р Петрофф весь аж засветился. — А мы за него Галю отдадим!..

— …?!

— … и этим сразу убьем двух зайцев!

— Ну-ка, просвети нас, папаня! — Ивану тоже стало интересно: чего еще удумал старый дурак.

— Освободим тебя, Томка, от Галькиных капризов, а заодно и отомстим за твои мученья, это раз!

— Круто!

— И внучки все будут одинаковые, это два!

Пока они дружно смеялись, дорога совсем кончилась, и Иван ступил на родную землю, где каждый кустик, каждая веточка напоминали о беззаботной юности и веселом детстве.

Описывать подробно семейные хлопоты, связанные с долгожданным приездом сына, нет никакого смысла из-за их традиционной обыкновенности и простоты.

Все провели милый спокойный вечер в тесном кругу родных, и Томми был здесь совершенно уместен, потому что на самом деле тоже был как бы членом их семьи.

Надо лишь отметить почти незаметное изменение его отношений с Галиной, произошедшее — видимо, обоюдно, — с одной стороны, из-за совершенно недостоверной информации от Ивана, что Галька его любит, а с другой — из-за непонятного изменения поведения все той же Гальки, произошедшего, видимо, по причине приезда старшего брата, заполнившего недостающую нишу ее внутренней душевной гармонии.

Весь вечер никто не ругался и не подкалывал друг друга, как это происходило всегда и повсеместно, и не из-за того, что кто-то соблюдал никому не нужные здесь нормы этикета, который давно уже изменился в этом мире в сторону многоукладности, как вы уже успели это заметить по сценам, происходившим в, казалось бы, совершенно неуместном для шуточек месте — как, например, межгосударственное секретное совещание на высшем уровне в недрах ХДК, а из-за того, что все присутствующие подсознательно почувствовали, насколько они близки друг другу, и радость находиться всем вместе была настолько огромна, что были забыты традиционные игры в отцов и детей, женихов и невест, братьев и сестер в смысле их внешнего показного антагонизма и… короче, вечер удался на славу — они засиделись у камина допоздна, пели хором песни и, совершенно усталые и счастливые, под утро разошлись спать по своим комнатам, причем Томми не отправился к себе домой, что было делом всего получаса, а остался ночевать у Петровых, так сказать, в своей комнате, где он ночевал регулярно все годы дружбы с Иваном и его семьей.

Томми всегда тянуло в семью Петровых, потому что его собственная семья сильно отличалась по своему укладу, и хотя отношения между мистером и миссис Хаггард никогда не выходили за рамки приемлемого, все же отец Томми был всегда очень занят делами, а мать Томми — собой, и, видимо, только в семье Петровых маленький Томми находил тот неповторимый семейный уют, так необходимый любому ребенку, и его нельзя было заменить никакими гувернантками, воспитателями и полной финансовой свободой в выборе игр и развлечений.

Проснулись все поздним утром, и после бассейна и легкого завтрака молодые люди в составе трех человек плюс один Робах стали упорно думать, чем бы им заняться.

Галя была свободна располагать своим временем полностью, у Ивана и Томми со вчерашнего дня были одни общие заботы, а Робаха никто и не собирался спрашивать, что он хочет делать.

Они связались каждый со своим центром управления, но каких-то определенных проблем, решить которые без них не могут, не нашлось и им предстояло самим выбрать, чем бы заняться.

— Слышь, Вань, а не слетать ли нам на наш полигон и не провести полные испытания Робаха в боевых условиях? — спросил Томми, а сам уставился на Галку, ожидая ее реакции.

— Хорошая мысль, — ответил Иван. — А как на это посмотрит Галя?

Томми изо всех сил вылупил свои глубоко посаженные карие глаза, стараясь съесть ими свою возлюбленную, а Галка в своем слишком открытом купальнике, в комплект которого входили слишком узкие трусики и почти ничего не прикрывающий лифчик, надетый только ради мамы, не одобрявшей его отсутствие даже на пляже, была почти готова к употреблению, а ее фигура — так аппетитна и хороша, что если бы не мама, то бедный Томми наверняка захлебнулся бы своей спермой — до того в нем бушевала буйная страсть, — что, в принципе, и должно было быть со здоровым молодым человеком вблизи предмета его любви.

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая