Король долины - Ирвинг Клиффорд - Страница 43

• Предыдущая
• 43/69
• Следующая

Часов в восемь, как только появились первые гости, Клейтон уехал в город, чтобы разыскать Телму. После возвращения Гэвина он не мог приводить ее к себе на ранчо; это бесило его, он скучал по ней и желал ее еще сильнее. Она ждала его возле кафе, которое на этот вечер решили закрыть, потому что весь город отправлялся гулять на ранчо. Он привязал мустанга, подошел к ней и взял за руку.

— Тел, мы могли бы куда-нибудь пойти ненадолго?

— А что случилось, Клей?

— Я хочу тебя, — простонал он. — Это что, плохо?

— Клей, но я нарядилась. Целый час корсет затягивала. Не будь дурачком — у нас будет еще вся ночь после танцев, будет завтрашний день, если хочешь.

— Нам негде.

— Я знаю, я думала об этом.

— И что ты собираешься предпринять?

— Снять комнату. Миссис Оуэн я сказала, что нашла жилье подешевле. На самом деле новая комната не дешевле, но лучше — более уединенная. Это в том новом доме, где у доктора Воля кабинет, как раз напротив, дверь в дверь. Всего одна комната, но он сказал, что я могу пользоваться его уборной.

Клейтон улыбнулся:

— Это ты здорово придумала, Тел!

— А хочу я тебя не меньше, чем ты меня. Ты что, не знаешь?

— Да, конечно. Ну поехали, а то опоздаем.

И сам засмеялся от своей непоследовательности; а потом отступил в сторону, чтобы полюбоваться ею. На ней было бордовое платье и туфли в тон; жесткие соломенные волосы она собрала на макушке и покрыла их лаком.

— Отлично выглядишь, — прошептал он.

— А ты как, ладишь с новой женой Гэвина? — спросила она у него по дороге на ранчо.

— Вполне, — сказал он сдержанно. — Она почти все время сидит у себя в комнате и читает книжки. Она их целый чемодан с собой привезла.

— Она красивая.

— Пожалуй.

— Только слишком молодая для твоего отца. Тебе не кажется?

— А ему нравятся молодые, — ответил Клейтон.

— Все равно, толку из этого не будет. Так всегда получается. Ну, может пару лет проживут, а потом он ей надоест.

Клейтон посмотрел на нее в упор, но она не отвела глаз. Телма никогда не боялась говорить прямо все, что думает, он это знал и уважал.

— Если так, — заметил он, — то меня рядом не будет, и я этого, слава Богу, не увижу.

— Почему? Ты куда-то уезжаешь?

Вечер стоял тихий; над прерией сгущались сумерки. Он вздохнул и придержал лошадей.

— Я хочу убраться отсюда. Думал поехать на Запад, поселиться где-то в другом месте. Денег я поднакопил, играть так много в карты уже не собираюсь — теперь могу купить небольшой собственный участок. Нет у меня желания всю жизнь пасти скот Гэвина.

— Но когда-нибудь он станет твоим.

— Нет, по настоящему моим не станет никогда.

— А что ты имеешь против Гэвина?

— Ничего, — быстро сказал он. — Совсем ничего. Только он подавляет меня. Понимаешь? Он любит меня, я для него — все, но он меня подавляет. Может, когда-нибудь я смогу сюда вернуться, но сейчас, думаю, мне надо убираться. Я хотел было поехать на Восток, на войну, но он меня не пустил. Не хочу я сидеть всю жизнь на привязи!..

— Ты не на привязи, — заметила она.

— Нет, внешне — нет, но внутри… — и он вытянул руки в поисках нужного жеста, потом вновь уронил их и подхватил поводья.

— У меня душа вся узлами повязана, Телма. Может, тебе этого не понять. Но я должен освободиться от пут, вот и все, а здесь, в этой долине, ничего не выйдет. Можно бы поехать в Калифорнию… — Он повернулся в седле и заглянул ей в глаза. — Если уеду, поедешь со мной?

— Ты имеешь в виду — жить с тобой вместе? — спросила она, немного помолчав.

— Да, именно так. Жить со мной, куда бы я ни поехал.

— Не знаю, — она колебалась. — Помнишь, мы как-то говорили о будущем, и я сказала, что мне все равно? Это и сейчас так — но если мы уедем и будем жить вместе…

— Тел, — сказал он горячо, — я всегда буду с тобой. Что бы ни случилось. Я тебя одну не оставлю.

Она широко открыла глаза от изумления — его наивность восхищала ее.

— Да ты просто дурачок или ребенок, по крайней мере. Неужели ты не знаешь, что так не бывает?

— Я не знаю как бывает. Где я бывал? Чем занимался? Да разве я жил вообще? Неужели ты не видишь, что я хочу быть свободным?

— Да, я вижу. Все хотят быть свободными, только покажи мне такого, кто на самом деле свободен. Клей, никто не свободен! Искать свободу — это глупая затея. Все равно, что копать золото в пустыне.

— Но некоторые находят золото.

— Да, и становятся его рабами. Ты найдешь свою драгоценную свободу, что бы она собой ни представляла, и станешь ее рабом, — точно так, как сейчас ты раб того, что тебе не дает покоя. Я знаю, Клей, — сказала она проникновенно. — Мне довелось видеть, как люди становились мертвецами при жизни просто потому, что добились, чего хотели.

Эта мысль смутила его, но он не стал в нее углубляться.

— Значит, ты со мной не поедешь?

Телма вскинула голову:

— Дай мне подумать. Когда ты решишь окончательно, тогда и поговорим. — Она сжала его локоть. — Это вовсе не потому, что мне все равно, что с тобой будет, Клей, ты ведь сам знаешь. С тобой я могла бы быть счастливой.

— Да, я знаю.

— Только ты сперва подумай: не бежишь ли ты от чего-то такого, что тебе не по зубам?

Он нахмурился:

— От чего мне убегать?

— Но именно это я и хотела от тебя услышать.

— Да не от чего. — Он вдруг ощутил какое-то нетерпение, слегка пришпорил свою лошадь и потянул за собой ее мерина.

Сейчас, как всегда, когда он заговаривал о своих желаниях, его охватила неуверенность. Внешне все было вроде понятно, но глубже скрывалось нечто, чего он не мог ни объяснить, ни даже назвать. Он страшился собственного незнания — и, тем не менее, черпал в нем силы. Я должен освободиться от Гэвина, — повторял он сам себе, цепляясь за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку.

Но тут звуки музыки и мягкие огни китайских фонариков, превратившие двор в сказочный сад, отвлекли его от этих дум и вернули к действительности. Он тряхнул головой и направил лошадей к коралю.

Танцы уже начались; повара отрезали от зажаренных туш куски мяса для первых гостей. Работники под руководством Лорел протянули от тополей к крыльцу, а оттуда — к столбам короля шесть ниток проволоки. На них-то и были развешаны разноцветные фонарики: вишневые, оранжевые, темно-синие, золотистые. Внутри кораля построили подмостки для струнного квартета. Музыканты нарядились в бежевые костюмы и бордовые галстуки. Музыка гремела вовсю, и мелодии вальсов улетали далеко в прерию. Запахи жареного мяса и шкварок возносились в вечерний воздух. Клейтон двинулся через двор, здороваясь за руку с мужчинами и кланяясь дамам, а Телма пошла в дом подгладить юбки и припудрить нос. Вокруг сияли разрумянившиеся лица, общее веселье вдруг захватило его — он почувствовал, как от души отлегло, и зашагал бодрее.

Гэвин, стоявший на веранде, окликнул его:

— Ну, где ты пропадаешь, негодник? Я что, черт побери, сам должен встречать весь город? Постой тут за меня, я хоть выпью пойду!

Клейтон улыбнулся и, поднявшись по ступенькам, пожал Гэвину руку.

— А где Лорел?

— Танцует с Сайласом! — Гэвин веселился вовсю. — Клей, это видеть надо! Не поверишь, пока сам не увидишь. Ступай, парень, посмотри малость. Я уж, так и быть, с выпивкой подожду, а ты иди, погляди, получишь удовольствие!

Клейтон рассмеялся. Мимо проходил официант с подносом в руках — нес выпивку жаждущим гостям, которые сгрудились вокруг ямы с зажаренными тушами. Клейтон перегнулся через перила, схватил стаканчик с виски и сунул отцу в руку, а сам пошел вокруг веранды к танцевальной площадке. Ее устроили с южной стороны хозяйского дома — уложили на траву сбитый из досок настил. Из конюшни выгнали животных, чисто подмели и окурили как велела Лорел, а затем украсили стены широкими красными и синими лентами.

Квартет играл вальс, и Сайлас Петтигрю, крепко схватив Лорел, кружил ее на самодельной танцевальной площадке. Она держалась от потного Сайласа на расстоянии в добрых два фута, и вовсе не из скромности, а просто чтобы спастись от его топочущих сапог и огромного пуза: задень он ее, она грохнулась бы, как заарканенный телок. А Сайлас самозабвенно мычал мелодию в такт музыке.

• Предыдущая
• 43/69
• Следующая