Король долины - Ирвинг Клиффорд - Страница 20

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая

— Ты их ненавидишь, так ведь, Лес?.. — сказал он.

— Его, — тихо сказал Лестер. — Ее я просто жалею, потому что она вынуждена жить с ним и деваться ей некуда.

— Так ты для этого женишься — чтобы удрать отсюда?

У Лестера вспыхнули глаза.

— Кто тебе такое сказал?

— Никто. Я просто спросил у тебя…

Старший брат ничего не сказал, только скрипнул зубами — и этот звук явственно разнесся в жаркой тишине сарая.

— Но за что ты его ненавидишь? Ты мне всегда давал ясно понять, что ненавидишь его, но ни разу не выложил напрямую, за что. Или я слишком мал, чтобы знать это?

— Теперь ты уже достаточно большой, чтобы знать, — мрачно ответил Лестер. — За то, что он убил моего настоящего отца.

Клейтон ожидал продолжения, все еще не отнимая руки от лошадиного бока.

— Я это знаю. Но так получилось потому, что Джек Инглиш пытался убить его выстрелом в спину.

Лестер шагнул к нему, вцепившись рукой в красный шейный платок.

— Это неправда…

— Да это каждый знает. Я услышал эту историю однажды в городе, люди говорили, и я спросил у мамы. Она мне рассказала…

— Они врали! И вот что я тебе скажу — и вот это правда, потому что мама клялась, что так все было — когда он убил моего отца, у того даже оружия в руке не было! Гэвин вышел из-за скалы возле Прохода и выстрелил в него раньше, чем он успел коснуться оружия. Так что нечего мне тут рассказывать про выстрел в спину. Ты — сын подлого убийцы. Я ненавижу его до печенок!..

Внезапно мальчик задохнулся до слез.

— Скажи это ему, — прошептал он.

— Ну, уж нет, пока — нет. Но придет день… — он не договорил угрозу.

— Ты боишься, — сказал Клейтон, понемногу приходя в себя. — Он говорит, что ты трус, и так оно и есть.

— Конечно я боюсь человека, который хладнокровно убивает других. Когда мы с ним будем сводить счеты, это будет честно и открыто…

Мальчик рассмеялся резким, визгливым смехом.

— И как это ты собираешься свести счеты с Гэвином, если ты его боишься до смерти? Или ты называешь сведением счетов женитьбу на этой кислой роже, Мэри-Ли Уэтмор?

Лестер стиснул кулаки и отступил на шаг назад.

— Ты, заткнись… дурак сопливый! Ты, сын Богом проклятого убийцы. Ты, сын суки и ублюдка. Ты, грязный сын…

Лестер, похоже, и сам не сознавал, что говорит. Не больше понимал и мальчик, но слезы снова подступили к его глазам. Он бросился вперед, Лестеру в колени, и ударил его головой в мягкий живот, размахивая кулаками. Им приходилось драться и раньше, и Лестер знал, какой Клейтон сильный, какой он жестокий даже в игре. У него были большие руки, в отличие от отца, и худые молодые мускулы — сталь, обтянутая кожей. Его бросок сшиб Лестера с ног и сбил ему дыхание. Кулак Клейтона ударил его в ухо, и он почувствовал, как потекла кровь и загудело, будто от ветра, в голове.

— Будь ты проклят! — прошептал он, перекатился и встал на одно колено. Оперся за стену — и его пальцы поймали бич, который висел на двух колышках, вбитых в стену. Он схватил рукоятку и поднялся на ноги.

— Тебя я тоже убью, — сказал он, и взмахнул бичом, сжав рукоятку изо всех сил. Он снова упал на одно колено, а бич взвился, вытянулся в струну, громко щелкнул и впился в лицо мальчика.

Удар отозвался звонким эхом. Лошади нервно затанцевали в стойлах. Клейтон даже не вскрикнул, он только повалился вперед, схватившись руками за лицо. Бич прорезал борозду — от глаза и вниз, до уголка рта. Мальчика трясло, он побелел.

Ярость покинула Лестера, он медленно отступал, все больше и больше приходя в себя с каждым шагом, все лучше понимая жестокость того, что он сделал с мальчиком, которого искренне любил, и с собой тоже, потому что теперь…

— Мне надо удирать, — хрипло пробормотал он. Бросил бич и замер на мгновение, как будто надеялся услышать хоть слово. Но Клейтон корчился на соломе в страшных муках, ничего не видя, с лица его капала кровь.

Минут через пять он выбрался наружу и доковылял до столба кораля, где стоял Гэвин, беседуя с одним из работников. Гэвин обхватил его руками.

— Сынок! Сынок! Господи, что с тобой случилось?

Клейтон покачал головой. До сих пор он еще ни разу не застонал, не вскрикнул.

— Меня мерин лягнул, — выдохнул он.

— Этот мерин… — Гэвин нагнулся к мальчику и попытался остановить кровь своим шейным платком. Крикнул работнику: — Пойди, посмотри на мерина! Я отнесу мальчика в дом!

Он торопливо побежал с мальчиком на руках, неся его, как новорожденного ягненка. Он бежал быстро, мягкими короткими шажками, прямо в гостиную большого дома. Дороти вышла из кухни, услышав его необычные торопливые шаги.

— Клейтон! — закричала она — и вцепилась в Гэвина: — Что ты сделал с ним?!

— Придержи язык, — бросил Гэвин, — неси сюда горячую воду и это твое обеззараживающее. Ты что, не видишь, что мальчику больно?

Клейтона трясло, глаза у него были закрыты, зубы скрипели, как будто он грыз кожу, пока Гэвин вытирал кровь и успокаивал его.

В гостиную вошел работник и снял шляпу.

— Мерин его не лягал. Там на соломе валяется бич, которым волов погоняют. Кто-то ударил мальчика…

— Лестер… — пробормотал сквозь зубы Гэвин.

Только мольбы жены удержали Гэвина в тот день, не дали ему вскочить на лошадь, поскакать за пасынком и убить его на месте. Она бросилась Гэвину в ноги и ползала перед ним по полу, пока ему не стало тошно и стыдно перед Клейтоном, и он велел ей прекратить. Через пятнадцать минут из города приехал доктор и начал зашивать мальчику лицо.

Лестер поехал прямо на ранчо Узтморов. Он рассказал Мэри-Ли, что он сделал, она рассказала отцу, и тому стало страшно оставлять парня у себя. Он с проклятиями приказал им обоим сидеть в гостиной, оседлал лошадь и быстро поскакал в сгущающихся сумерках к Гэвину.

— Я не знаю, что с ним сделать, Гэвин. Я не приглашал его приезжать ко мне. Если хотите, я его приволоку сюда к вам. Вы ж поймите, я не приглашал его приезжать ко мне в дом…

— Оставь его у себя, Фрэнк, — холодно сказал Гэвин. — Держи его там и постарайся, чтоб он никогда не попадался мне на глаза. С этого дня он ваш — твой и твоей девчонки. — Он отвернулся и ушел в спальню.

Через шесть месяцев молодая жена Лестера разрешилась двумя мальчиками. Она назвала их Томас и Кэбот, в честь братьев своего отца. Они переехали в хижину на дальнем конце участка Уэтмора, и Лестер начал работать как простой пастух со стадом своего тестя. Задолго до этого с лица Клейтона сняли повязку. Щека была распорота от глаза до уголка рта, и этот шрам ему предстояло носить всю жизнь.

Путешественник, проезжающий через долину весенним днем, увидел бы край изобилия: стада коров, пощипывающих пышную траву; овцы, разбросанные по нижним склонам, как облачка дыма; люди на хороших лошадях, со сдвинутыми назад шляпами, лица, на которых оставили свой бронзовый поцелуй первые теплые дни. Подальше, в тени Сангре, раскинулись ранчо, дымки поднимались из труб курчавыми струйками в светлое небо. В городе он бы увидел суету и спешку процветания, оживленной деятельности мужчин и женщин, знающих свое место и довольных им, людей, которые упорно работали, а вечером хорошо ели вместе со всей семьей, собравшись вокруг крепкого деревянного стола перед полыхающим огнем в очаге.

Еще не все серебро было выработано, река протекала через долину, делая почву влажной и черной. Цена на скот на восточных рынках поднималась все выше и выше, и Гэвин завез новые породы — брэймеров, ангусов и лонгхорнов с блестящими белыми рогами, до четырех и пяти футов в размахе и выгнутыми, как персидские сабли. Он уговаривал ранчеров разводить новые породы скота, фермеров — сажать новые сорта растений. На земле, где когда-то росли только мескит и грушевидный кактус, теперь выращивали люцерну, кукурузу и траву на сено. Гэвин завез плодовые деревья из Луизианы для фруктовых садов, розы из Техаса для своих живых изгородей и птиц — виргинских перепелок и алых танагр из Теннеси — для своего парка. Из года в год в положенное время приходили дожди, и с ними зеленела земля. На восточном склоне нашли медь, и Гэвин основал вторую горнодобывающую компанию с Риттенхаузом в качестве формального президента.

• Предыдущая
• 20/69
• Следующая