Человек воды - Ирвинг Джон - Страница 48

• Предыдущая
• 48/93
• Следующая

— Трампер, — произнесла Тюльпен, указывая на мальчика. Но Трампер смотрел совсем в другую сторону. Тут ребенок заметил Богуса: он выпустил руку стюардессы, попросил рюкзак и указал ей на своего отца, который теперь проделывал пируэты, глядя куда угодно, только не в нужном направлении. Тюльпен пришлось насильно повернуть его туда, где Кольм.

— Кольм! — закричал Богус.

После того как он схватил ребенка в охапку и подбросил вверх, до него дошло, что Кольм за последнее время сильно подрос и, вероятно, ему не нравится, когда его подбрасывают, по крайней мере на публике. Всему этому он предпочел бы рукопожатие. Трампер опустил его и пожал сыну руку.

— Bay! — воскликнул Трампер, скаля зубы как полоумный.

— Меня посадили рядом с пилотом, — сообщил Кольм.

— Bay! — снова воскликнул Богус, вроде как недоверчиво. Он разглядывал австрийский костюмчик Кольма, думая о том, что Бигги хотелось, чтобы их сын всех умилял, — для этого она разодела бедного мальчика, как экспонат австрийского туристического агентства. Богус позабыл, что он прихватил с собой целый рюкзак экипировки для Кольма, включая и сам рюкзак.

— Мистер Трампер? — вежливо обратилась к нему стюардесса, исполненная достоинства. — Так это твой папа? — спросила она Кольма. Богус затаил дыхание, в ожидании признания этого Кольмом.

— Угу, — буркнул Кольм.

— Угу, УГУ> — повторял Трампер на всем пути от терминала.

Тюльпен несла рюкзак Кольма и наблюдала за ними обоими, пораженная странной походкой Кольма, унаследованной им от Богуса.

Богус спросил у Кольма, что он видел в кабине пилота.

— Там было много приборов, — сообщил ему Кольм.

В такси Богус не умолкая болтал о большом количестве машин. Кольм когда-нибудь видел столько? Он когда-нибудь нюхал такой плохой воздух? Тюльпен прикусила губу, держа на коленях рюкзак Кольма. Она чуть не плакала — Богус даже не представил ее сыну.

Об этом он вспомнил в квартире Тюльпен. Кольм пришел в восторг от рыбок и черепах. Как их зовут? Кто их нашел? Тогда Богус и вспомнил о Тюльпен и о том, как она волновалась из-за приезда ребенка. Она хотела знать: что едят пятилетние мальчики? Что им нравится делать? Насколько они большие? Где спят? Неожиданно до Богуса дошло, как этот визит важен для нее, и это его отрезвило. Почти так же страстно, как он хотел нравиться Кольму, ему хотелось, чтобы сыну понравилась Тюльпен.

— Прости меня, прости, — прошептал он ей на кухне. Она готовила еду для черепах, чтобы Кольм мог покормить их.

— О, все в порядке, все в порядке, — улыбнулась Тюльпен. — Он чудесный ребенок, Трампер. Разве он не чудо?

— Да, — прошептал Богус, затем он вернулся к Кольму, который наблюдал за черепахами.

— Они живут в пресной воде, да? — спросил Кольм.

Трампер не знал.

— Да, — вмешалась Тюльпен. — Ты когда-нибудь видел черепах в океане?

— Угу, один раз, — оживился Кольм. — Коут поймал ее, вот такую большую! — И Кольм развел руки.

«Слишком широко, — подумал Трампер, — для любой черепахи, которую мог бы поймать Коут в округе Джорджтауна, просто Кольм сильно преувеличил».

— Нам приходилось менять ей воду каждый день. Морскую воду — соленую. Она бы умерла в такой, — заглядывая в искусно оснащенные резервуары Тюльпен, сообщил Кольм. — А эти черепахи, — его голос дрогнул от сделанного им открытия, — они бы умерли в моем аквариуме дома, да?

— Да, — подтвердила Тюльпен.

Кольм переключил свое внимание на рыб.

— У меня было несколько миног, но они умерли. У меня теперь нет рыб. — Он внимательно разглядывал их яркую окраску.

— Знаешь что, — сказала ему Тюльпен, — ты можешь выбрать ту, которая тебе больше всех понравилась, и, когда поедешь домой, возьмешь ее с собой. У меня есть маленькая баночка, в которой можно перевозить рыбку.

— Правда?

— Ну да, — заверила его Тюльпен. — Они едят особый корм, и я тебе дам немного с собой. А когда ты приедешь домой, тебе нужно будет раздобыть для нее аквариум с маленькими трубочками, которые обогащают воду воздухом… — И она принялась показывать ему приспособление на одном из своих аквариумов, но Кольм перебил ее.

— Коут может сделать такой, — заявил он. — Он уже сделал один для моей черепахи.

— Очень хорошо, — сказала Тюльпен. Она наблюдала за тем, как Трампер ретировался в ванную. — Тогда к твоей черепахе прибавится еще и рыбка.

— Ага, — откликнулся Кольм, радостно кивая и глядя на нее. — Но только в другой воде, да? Рыбка должна жить в пресной воде, не в соленой, правда? — Он был очень дотошным маленьким мальчиком.

— Да, — подтвердила Тюльпен. Она прислушалась, как Богус в ванной спустил за собой воду.

Они сходили в Бронксский зоопарк: Кольм, Богус и Тюльпен, Ральф Пакер и Кент, вместе с киноаппаратурой стоимостью в две тысячи долларов. Пакер заснял Кольма и Богуса, когда они ехали на метро к Бронксу на том длинном, уродливом участке, что проходит над землей.

Кольм увидел белье, вывешенное из закопченных квартир в закопченных домах на противоположной стороне.

— А разве это белье не пачкается? — удивился он.

— Угу, — отозвался Богус. Ему очень хотелось сбросить с поезда Ральфа Пакера вместе с Кентом и их оборудованием на две тысячи долларов, предпочтительно с большой высоты. Но Тюльпен вела себя очень мило, и Кольму она явно нравилась. Разумеется, она прилагала для этого немало усилий, и все же оставалась достаточно естественной, чтобы Кольм чувствовал себя с ней как дома.

Но Кольм никогда не любил Ральфа. Даже когда был еще совсем маленьким и Ральф приходил к ним домой в Айове, Кольм не любил его. Когда камера начинала трещать не переставая, Кольм таращил глаза прямо в объектив до тех пор, пока Ральф не останавливал камеру и не опускал ее вниз. Затем Кольм притворялся равнодушным и отворачивался в сторону.

— Кольм? — прошептал Богус. — Как ты думаешь, Ральф жил бы в пресной или соленой воде? — Кольм хихикнул, потом зашептал на ухо Тюльпен, передавая ей то, что сказал Богус. Она улыбнулась и что-то сказала ему в ответ, и он тут же передал это Богусу. Камера заработала снова,

— Нефть, — прошептал Кольм.

— Что? — не понял Богус.

— Нефть! Ральф жил бы в нефти.

— Правильно! — воскликнул Трампер, бросая благодарный взгляд на Тюльпен.

— Правильно! — закричал Кольм. Заметив, что камера опять взялась за него, он снова заставил Ральфа Пакера опустить ее.

— Малыш все время пялится в камеру, — пробурчал Кент Ральфу.

С преувеличенным терпением Ральф наклонился к Кольму и улыбнулся.

— Эй, Кольм! — ласково сказал он. — Не смотри прямо в камеру, хорошо?

Кольм глянул на отца, словно ожидая указания, должен он слушаться Ральфа или нет.

— Нефть! — прошептал Богус.

— Нефть, — повторила Тюльпен, как припев. Затем она засмеялась, и Кольм залился смехом вместе с ней.

— Нефть, — припевал Кольм.

Кент выглядел сбитым с толку, но Ральф Пакер, который все же умел подмечать детали, отвел камеру в сторону.

А после зоопарка — беременных самок, линяющих зверей, всего этого охраняемого маленького королевства — и после бог знает скольких футов отснятой пленки, запечатлевшей не животных, а главных персонажей, Тюльпен, Богуса и Кольма, они бросили Ральфа и Кента вместе с их причиндалами на две тысячи долларов.

На самом деле Ральф никогда не расставался с камерой. Она болталась на его мощных плечах, словно револьвер в кобуре, но было видно, что это револьвер большого калибра и что он постоянно заряжен.

Тюльпен с Богусом водили Кольма на кукольное представление в Виллидж. Тюльпен знала все о подобных вещах: когда в кинотеатрах показывают детские фильмы, устраивают танцы и спектакли, дают оперы, симфонии и кукольные представления. Она знала обо всем этом, поскольку такие мероприятия интересовали ее больше, чем развлечения для взрослых, хотя по большей части они были просто ужасными.

Но Тюльпен всегда выбирала то, что надо. После кукольного спектакля они отправились подкрепиться в местечко под названием «Желтый ковбой», которое было украшено плакатами из старых вестернов. Кольму там страшно понравилось, и он уплетал за обе щеки. Потом он заснул прямо в такси. Богус настоял на такси, поскольку не хотел, чтобы мальчик видел ночное метро. На заднем сиденье Тюльпен и Богус едва не подрались, пытаясь решить, на чьих коленях лежать Кольму. Тюльпен уступила, позволив Трамперу взять ребенка себе, но положила свою руку на ногу Кольма.

• Предыдущая
• 48/93
• Следующая