Дорога в У. - Ильянен Александр - Страница 17

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая

Провода, молчание, стихотворение про зимний ветер и свечу в окне. Свидание с любовником. Пушкинская улица темна как истина для головы, чугунный памятник, который я люблю. Неореализм прошлого века с золотыми буквами, которых не видно. Человек ищет ночлежку, усталый путник с усами. Россия, книга прошлого века, настоящая улица с окном и памятником, двором, воротами, арками триумфов и просто прохождений туда и обратно. Мистическое место встреч и наоборот. Дошел до железной двери будто бункера. Галерея двадцать один, проект Птицы, Владислав Е. И остановился как Александр М. Дорога назад. Музыкальный магазинчик внизу за решеткой, музыка из-за железных прутьев. Черный двор в глубине, дворы справа и слева.

Кабачок по имени северного ветра, испуганные, забытые завсегдатаи. Их больные голоса и волосы, воля. Возвратившийся из Америки художник, из нового света в еще более новый, тоскующий по старому, желающий назад. Его паспорта, престарелые родители, поездка в монастырь Новый Валаам. Игорь Ж., его любовь к жизни, его жажда. Его волосы и голос. Общественный туалет, не императорский как раньше, люстры, премьеры, примадонны. Элизабет Хендринкс, Америка, Франция, Россия. Жизнь как князя М. в Швейцарии. Шведский муж. Императорские сортиры, их управляющий. Мемуары известного певца. Империя люстр и монументальных фресок, зданий вокзалов, ампир. Солнце оттуда и до сюда, черные дыры Тамани. Я в искусстве, маски общественной уборной, туалет для переодевания перед выходом на сцену и возвращением со сцены, репетиция. Женщины-костюмерши, гримерши, уборщицы. Монтировщики сцены, кор де балет у стены, красное, зеленое и перламутровое освещение, тусклое как в каземате, яркие огни от рекламы американской воды на крыше соседнего дома. Три огромных окна, сценическое пространство вынесено вне стен, расширение и сужение. Удаление и приближение к античному идеалу. Страсть протагонистов, их одежды и лица на сцене, до и после. Черные громады, огромные декорации. Декаденс обещает эпоху гуманизма, а пока маньеризм в ожидании настоящего барокко. Несовпадение чаяний и отчаяние от нежелания ждать, здесь и сейчас, по латыни. Переодетые доктора, их халаты спрятаны, чтобы не эпатировать буржуа. Летний блеск, театр воспоминаний, белая рубашка на несколько выходов, но каких! Швейцарцы, отель Астория, сыр, шампанское, швейцарское вино на выставке. Тюбетейка, рубашка навыпуск, кольцо с аметистом на мизинце. Его чудесное исчезновение в пыли и буре битв, пространство земной комнаты. Дом, темный язык, его изучение в военном университете. Воображение себя на берегу изгнания, реальность родины. Учебник родного, материнского и чужого языка, темного.

Болезнь, сны, телевизор. Мосты, беседки сожжены, в руинах парк. Голова, торс без конечностей: музей после битв. Санитарный музей потерь, витрины, мумии целые и невредимые спеленуты словно спят во сне. Белые одежды. Пожелтевшие одежды. Поле войны без цветов, траншеи, вертолеты и самолеты, гул издалека, цели. Тотальная война без тыла. Тыл далеко, там где руины, парки, сонная вода, беседки, химеры сна. Искусство и наука выживания. Кровь поэта. Кров поэта, его крыша мира. Встреча с поэтом А.М. в Борее, там где во дворе секс-шоп, рядом с Мариинской больницей. Зависть к воздушным струям, пению сфер, летающим людям. Тянущиеся ниточки слуха. Осенний бульвар, вдруг порозовевшее небо, парк где черные деревья после страсти, отдых есть на войне. Вокзал, огни, выныривающие люди из тьмы, снова ныряющие в тьму. Тьма тем. Квартал удовольствий. Сомнение, романс. Круги прогулок, Невский проспект, желтые цветы, небо, Б. из машины, дье де ля машин. Махинация, машинное отделение. Махина вокзала. Классическое строение с встроенным метро, переход, место, где стояла церковь. Гиблые и спасительные места П. Деньги, аппетиты, скука вокруг. Тоска, сплин, декаденс. Слова немой песни. Ее мотив. Фургон с хлебом, водолазные работы на реке, серый день. Чтение Рильке под той самой лампой. Орфей, Эвридика, Гермес. Красный словарь, коричневый том. Пейзаж с пылью пустыни. Учебники баллистики, линии, точки. Воздушные струи, потоки. Есть одежда смирения, я доведенное до таких одежд, между гордостью и унижением, крайностями, пограничными ситуациями. Уличное освещение, поток людей, родной Египт, песок дней, утки на реке, серые дни. Что-то жалобное внутри. Тревога, тусклое освещение. Свет, затаившийся внутри. Внутренности людей, война и мир. Военно-полевые врачи. Осветительные ракеты. История страны. Другие континенты. Военное и гражданское населения, одежда людей. Их язык, нравы. Военно-полевые сумки, пятнистая куртка. Герилья. Страх и выстрелы, ослепительные вспышки. Пение уличных музыкантов, игра на музыкальных инструментах, мелодия в переходах метро. Ожидания временно оставлены, усталость, нет сил ждать, ожидание. Зал вокзала. Улица. Память проваливается в сон. Над всем звучит уличная музыка. Мелодия над войной-и-миром. Музыка туннелей, там где новые нищие со старыми и разными лицами. Больные и нищие: подлинность и мнимость. Позы и маски, театр Эллады. Версия кинематографа. Отодвинутость русской провинции в мировые центры, пульсирующие точки. Столица захолустий. Пыль театров, чахлая растительность двориков. В окнах случайные люстры. Разговоры непонятны, одежда как в мемуарах. Линии метро. Сообщения о взрывах. Сон, музыка. Все строится. Что-то остается. Такая короткая, такое длинное. Такие дни, ночи. Часы как в музее, остановленные на одном часе, стрелки железной дороги, вина стрелочника. Больница, где лежит Лариса, красные огни на черных высоких и тонких башнях. Тема тьмы. Приближение русского сезона. Одежда, душа и мысли. Писатели-доктора и п.-больные. Стиль, птица в единственном и множественном числе. Египет, гул самолетов, плотина, корабли, Поль Моран, кофейня. Александрия, греческий язык, книги, море, стихотворение.

Тот трюм, швайнешталь, название фильма П. Сказка А., воскресное чтение с детьми. При свинарнике у переодетого принца маленькая комнатка. Исчезнувшие цивилизации. Под водой, под землей, в воздухе. Стихотворение Верлена об империи чувств. О варварах, руинах. Военно-медицинская академия, дно, Пазолини, Андерсен. Список имен империи. Красный словарь, белый словарь. Дождь, декабрь, прогулка по городу в пятнистом. Дно-дождь, картина с вулканом, его извержение, гибель П. П. это поэт и кинороманист, интерпретатор текстов, в том числе Е. от Матфея. Профаническое и сакральное, интерпретатор. Зажмурить глаза от солнечного света, провожать ученика с урока в электричке, желтое метро. Аня, Москва, метро. Ее рассказы, потом поезд выезжает из туннеля на мост, город, другая река. Кропоткин. Какая-то вдруг пустота, как будто после взрыва дискурса, нулевая отметка письма. Дождь, двор. Жестокость, свирепость, лес. Озарение по пути на вокзал. Городской пейзаж, люди, их реклама. Медленное письмо.

Пыль, книги, человек. Ничто не чуждо. Идея границ, доктора права и психиатрии. Кентавры страсти, слова. Уничтоженные храмы. Игра в бисер. Пароксизм страсти, слова. Баня, метро рядом с вокзалом, площадь бунта, обелиск с золотой звездой. Золото не все, что блестит. Золотой запас, слова. Зеленая одежда, золотая. Ученик золотой. Мазохизм денег. Ортодоксальность страсти. Нечеловеческое усилие людей, их самолеты. Поезда, храмы, сон. Темный храм. Какая-то гора. Иконы. Интерпретация св. текстов людей, откровение. Ломание линий, искажение от страсти, св. Гора. Изучение строения воздуха, сон об элементах, вклад Менделеева в войну, поезда с селитрой, расчет пороховых запасов. Кабинет в Университете, памятник в Горном институте, Бурдин. Пароксизм, точка б. Очередная как вершина, тропа в горе, ледник, уступы, срывающиеся вниз тела. Снежные барсы, лавины, камни. Растительность гор, пустота, чистота черных ночей. Ослепительность утр. Я знаю бездны, куда срываются люди, холод вечностей. Конечности людей, опора, полет без приспособлений, горящая звезда. Другие бездны, порывы ветра, веревки, ботинки, вершины, бездны. Человек привязывает себя к горлу, я и скала, затягивает веревку, чтобы качаться над бездной, не сорваться вниз. Ботинки, табуретка, руки как у Марсия вытянутые вверх. Батарея, потолок, снежные бури. Волосы, одежда альпинистов. Пол неразличим, руки со скалорубом. Альпеншток, орудие страсти, Троцкий, его лицо после падения с гор. Мечты о горе. Языки смешиваются, леденеют от холода гор. Город, высота. Я отвожу глаза от букв. Книга, три тома, семь книг. Больница, черные плиты из гранита, В. Жена, оперная певица, Фофанов. Ледяное дыхание, руки обморожены, срывается вниз человек, альптраум. Лето, эдельвейсы, коровы с колокольчиками на лугах. Сыр, шоколад, кувшин сливок. От запаха денег туда, откуда приехал князь Мышкин. Этюд о горном воздухе, чтение Идиота с С. Упражнение в чтении, свет лампы и то, что потом. Погашен свет, после киноромана, его университеты. Мои. Педагогическая поэма. Октябрьская набережная. Революция жанра, эсхатология конца, лестница. Другой истории искусств не желаю. Голубые снега и барсы.

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая