Козырной стрелок - Ильин Андрей - Страница 27

• Предыдущая
• 27/98
• Следующая

Женщины такими не бывают.

— Я вас слушаю.

Старков вытащил и развернул перед собой удостоверение.

— Следователь городского...

— Я вас слушаю.

— Можно войти?

Дама молча отступила в сторону.

— Сюда? — спросил Старков.

— Куда угодно. Можно в комнату.

В комнате, на стене, в черной рамке, в обрамлении траурных лент висел портрет генерала в парадной форме. Под портретом на нескольких табуретах, на специальных бархатных подушечках были разложены правительственные награды.

— Ни черта себе... простите, очень много наград.

— Я вас слушаю, — в третий раз сказала хозяйка дома.

— Я попрошу вас посмотреть одну фотографию.

— Зачем?

— Чтобы узнать или не узнать изображенного там человека. И сказать — узнали вы его или нет.

Вообще-то так, без понятых, протокола и тому подобной узаконенной атрибутики опознание не проводится. И одну фотографию никогда не показывают. Обязательно несколько и среди них нужную. В противном случае, т.е. при нарушении существующей формы, результаты опознания могут быть опротестованы в суде. О чем прекрасно осведомлены адвокаты и многие подозреваемые. Но еще лучше осведомлен следователь Старков. То, что он сейчас собирался сделать, с точки зрения ведения следствия, было бессмысленно. Потому что в помещении свидетеля, один на один, без видеозаписи и ведения протокола...

— Хорошо, показывайте.

— Я прошу вас внимательно посмотреть эту фотографию и вспомнить, не видели ли вы изображенного на ней человека, — казенным тоном изложил следователь свою просьбу. — А если видели, то постарайтесь вспомнить, где и при каких...

— Да показывайте уже... — перебила его женщина. Следователь вытащил и показал фотографию Иванова Ивана Ивановича, предоставленную отделом кадров по месту его постоянной работы и сканированную и размноженную для милицейских ориентировок... Хотя какая, к дьяволу, у него может быть постоянная работа? Знаем мы его работу...

— Я узнаю его! — сказала женщина.

— Точно?

— Точно узнаю!

— Где, при каких обстоятельствах?..

— Я там его видела! То есть на даче видела. Его нашли эти... Которые... Которые потом умерли.

— Где нашли?

— В шкафу нашли. В моем шкафу. Который стоял в спальне.

— Как он туда попал?

— Ну откуда я знаю, как он туда попал? Я не знаю, как он туда попал! Я его туда не засовывала!

— Хорошо. Простите. Они нашли его и?..

— Вытащили. Грубо вытащили. А потом...

— Что потом? Что было потом?

— Потом они... они... Потом они меня, то есть нас... Сейчас. Минуточку. — Хозяйка дома вытащила платок и промокнула глаза. — Простите. Потом они завернули нас в эти... ну не важно. И больше я ничего не видела, что они там с ним делали.

— Вы считаете, что они с ним что-то делали?

— Наверное. Я слышала иногда крики.

— Какие крики? Что он кричал?

— Точно сказать не могу. Внятно слышно не было. Только какие-то приглушенные звуки. Вроде мычания. Я подумала, что они его бьют.

— Бьют?

— Ну конечно, бьют! Смертным боем бьют!

— Простите меня за мою настойчивость, но вы должны меня понять... Почему вы так решили? Решили, что они его били?

— Потому что потом я видела его лицо! На нем живого места не было!

— При каких обстоятельствах вы его видели?

— При счастливых. Он освободил нас.

— Лично освободил?

— Конечно, лично. Как еще можно освободить?

— Ну, например, послать кого-нибудь.

— Не было там больше никого. Только он!

— Вы уверены?

— Совершенно уверена! Он подошел и развязал веревки. Я спросила его — это вы? Он ответил — да.

— Прямо так и ответил?

— Ну, может, немного по-другому. Я не помню точно. Он: развязал нас и тут же ушел. Мы сняли веревки и пошли звонить в милицию. Зашли, а там...

— Что там?

— Там эти... Которых он убил. Четверо. Все в крови...

— Почему вы решили, что это он их убил?

— А кто еще? Они схватили его. И нас... Пытали. Били. У него все лицо — кровавая маска. Смотреть страшно. А потом... Он, наверное, как-то вырвался и всех их... И правильно! Туда им и дорога!

— Как же он мог один — всех?

— Не знаю, как мог. Но смог! И очень хорошо, что смог! Скоты...

— Каким образом он ушел из дома?

— Обыкновенным образом. Через дверь. Прошел по коридору, открыл дверь и ушел.

— Вы раньше его никогда не видели?

— Никогда.

— Уверены?

— Уверена.

— Как вы думаете, кто были те люди, которых он, как вы считаете, убил?

— Я не считаю. Он убил их. И спас нас. Потому что если бы он их не убил, я бы с вами сейчас здесь не разговаривала.

— И все же?

— Я не знаю, кто были эти люди и зачем они пришли ко мне на дачу. Этого довольно?

— Еще один, последний вопрос. Вы никак не связываете этих людей с гибелью вашего мужа?

— Что?!

— Вы никогда не видели их вместе с мужем?

— Мой муж заслуженный человек! Генерал! Он в Афганистане был ранен! А вы... Вы... Уходите отсюда. Немедленно уходите. Или я пожалуюсь вашему начальству. Кто ваше начальство? Дайте мне телефон.

— До свидания...

Следователь Старков вышел из дома, сел в машину, включил двигатель и... никуда не поехал. Он сидел, навалившись руками и уроненной на них головой на баранку, и думал. Так, как учили его в школе милиции, в юридическом институте и на многочисленных курсах повышения квалификации.

Свидетель — вдова застрелившегося в собственном кабинете генерала, бывшая в момент преступления на даче, представленную ей фотографию опознала. Что доказывает, что на даче был именно гражданин Иванов, а не кто либо другой. И что косвенно подтверждается тем, что на стенах и мебели были обнаружены его отпечатки пальцев. Это уже два, взаимно подтверждающих и поддерживающих друг друга факта, против которых не попрешь.

Гражданин Иванов был на даче!

На той же даче прибывший по вызову наряд милиции обнаружил четыре трупа. Скончавшихся в результате многочисленных травм, нанесенных тяжелым, тупым предметом. Не исключено, что носками обуви и кулаками. Впрочем, чтобы нанести такие травмы кулаками, надо быть профессионалом...

А массовое убийство в поселке Федоровка? Там нескольких потерпевших тоже убили тупым и тяжелым предметом. Эксперты не исключают, что кулаками. Иванов убил. Отчего бы ему и здесь...

Стоп! Не надо гнать коней. Надо по порядку. Повторяя и выстраивая в хронологическом порядке факты.

На даче был Иванов, была свидетельница и еще один свидетель-мужчина, которого ему предстоит допросить. И были еще установленные, но не ставшие от этого известными лица. Убитые...

Кем убитые?

Кем? Если больше на даче никого не было?

Конечно, женщина могла не запомнить всех увиденных ею преступников. Слишком быстро она оказалась завернутой в шторы и слишком серьезное нервное потрясение пережила. Но даже если допустить, что там кто-то был, то был, безусловно, свой, пришедший вместе со всеми. А зачем своему убивать своих? Убивать должны были посторонние. Которых нет!

Никаких признаков их нет! Свидетельница никого не видела и ничего подозрительного не слышала. Лишних отпечатков пальцев не нашли. Значит, получается... Все-таки получается...

Конечно, если бы можно было осмотреть место происшествия самому. И допросить свидетелей не здесь, а в кабинете. Но... это дело ведет не он. И наверное, слава Богу, что не он.

И все же, если исходить из имеющихся в распоряжении фактов и известного психологического образа подозреваемого, то можно сделать вывод, что это мог быть... Мог быть...

Иванов Иван Иванович!

Все тот же Иванов Иван Иванович! Который на Агрономической, на Северной, в поселке Федоровка и теперь здесь, на даче генерала...

Только там — неустановленных следствием гражданских лиц и установленный уголовный элемент. А здесь... Здесь были не уголовники. Далеко не уголовники! Здесь были военные. Причем не простые — а совершенно секретные. По уверениям начавшего расследование следователя — бойцы спецназа. Вполне может быть, что спецназа, если судить по реакции на это происшествие Министерства обороны.

• Предыдущая
• 27/98
• Следующая