Боец невидимого фронта - Ильин Андрей - Страница 56

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая

— Но как я могу?.. Это же мирное население!

— Можешь! Или ты думал, тебе без крови поверят? Не поверят! Они там не дураки! Им нужны акции, которые они смогут проверить.

— Может, еще лучше одну машину?

— На расстрелах трупов славы не сделать. Пора выбираться из леса. Пора показывать лица. Так что личный состав отряда придется поменять. Рязанские физиономии нам больше не нужны. Я попросил прислать нам латвийских товарищей. Возьмешь их под свое командование. Ребята все надежные, проверенные, коммунисты.

— Но я ведь тоже не прибалт.

— Но немного похож. Поэтому, по легенде, у тебя мать будет латышка, а отец русский. Но воспитывал тебя отец, поэтому латышского языка ты не помнишь.

— По какой легенде?

— Легенда — это вымышленная биография. Которую ты должен знать лучше настоящей. Так вот, по легенде, ты был призван в ряды Красной Армии, закончил краткосрочные курсы — все равно твою военную выправку не скроешь, — дезертировал, организовал отряд, полгода удачно воевал, но потом тебя выследили особисты, и пришлось с боями уйти сюда, в Литву, где ты продолжаешь бороться с советской властью.

Это если без подробностей.

Теперь ты решил наказать изменников, продавшихся Советам, как это делал у себя в Латвии.

— Я приказал местным особистам подобрать тебе людей, связанных с лесными братьями. Ты ведь не обязан знать, что они служат и нашим и вашим. А тебя совесть мучить не будет.

Капитан вздохнул облегченно.

— В деревню придешь под утро, они всегда приходят под утро, захватишь председателя сельсовета и участкового милиционера и повесишь или расстреляешь, это как душе угодно, в присутствии местного населения. Можешь считать, что приводишь в исполнение приговор военного трибунала.

Только будь готов к тому, что сопротивляться они будут по-настоящему. Так что не подставляйся…

Отряд «борцов» пришел в деревню на рассвете. В дом председателя удалось войти без шума, откинув финкой щеколду. Председатель спал с женой в грубо сколоченной кровати, и его взяли «тепленьким».

С милиционером по-тихому не получилось. В его дворе забрехала собака, и он, мгновенно проснувшись, метнулся к окну. Собаку прибили выдернутым из забора колом, но было поздно. Милиционер вышиб прикладом стекло и резанул по двору длинной очередью из «ППШ».

Выкурить его из дома быстро не удалось, и один из «борцов» зашвырнул внутрь гранату. Автомат замолк.

Внутри нашли смертельно раненного, в исподнем, милиционера, в погребе жену и двух испуганно прижавшихся к ней детей.

Их, конечно, не тронули, захлопнув приподнятую крышку.

Мертвого милиционера отволокли на площадь, туда же привели председателя сельсовета.

— За измену литовскому народу… — без вдохновения сказал капитан.

— Все равно будет по-нашему! Да здравствует советская власть! — крикнул председатель.

Его застрелили и бегом ушли из деревни…

Лишь потом, позже, капитан понял, что его обманули. Не могли председатель и милиционер быть предателями. Не могли! Разве стал бы участковый палить из «ППШ», если бы был предателем? Нет, он вначале попытался бы разобраться, кто к нему из леса пришел. А вдруг свои… И председатель… Так изменники не умирают…

Подполковник сразу все понял.

— Возможно, это была ошибка особистов. Но даже если это так, пусть — так, но все равно лучше потерять двух человек, чем двадцать или двести. Вспомни бой на мосту. И подумай, что бы было, если бы вы знали о засаде заранее. Вернее, чего бы не было. И подумай, согласился ли бы ты заплатить за это жизнью посторонних людей. Того же председателя и милиционера?

Время такое: лес рубят — щепки летят.

А может, и верно…

— Оправдать ошибку может только одно. Знаешь что? Ликвидация бандитов. Которые уже не убьют наших товарищей и никого не убьют. А если нет, если ты не сможешь, то тогда действительно, тогда все это было зря… Лесные братья вышли на «борцов» быстро. От них пришел и связник.

— Мы действуем разрозненно, и Советы бьют нас. Бьют поодиночке, — начал издалека связник.

— Что ты предлагаешь?

— Не я предлагаю, мы предлагаем. Надо объединить наши усилия, и тогда мы будем способны на серьезные действия.

— Это верно.

— Тогда я приглашаю вас на переговоры.

— Пожалуйста, приходите, поговорим.

— Нет, не мы к вам, вы — к нам.

— Почему?

— Наш отряд больше.

Это был риск, смертельный риск, но принесенные во имя победы жертвы надо было оправдывать.

— Хорошо, я согласен…

В лагерь бандитов шли две ночи, постоянно меняя направление движения,

Следы путают. Значит, не верят.

Только зря путают, подполковник предусмотрел такой поворот и должен был пустить по следу отряда следопытов…

В лагере «борцов» со всех сторон обступили лесные братья. Разом лязгнули затворы.

— Сдавайте оружие!

— Так-то вы встречаете своих союзников?

— Береженого бог бережет.

«Борцов» загнали в землянку и, вызывая наверх, допрашивали по одному.

— Как вы здесь оказались?

— Нас обложили особисты, там, в Латвии, пришлось пробиваться на юг…

— Что-то ты не похож на латыша.

— У меня отец русский.

— Скажи что-нибудь на латышском.

— Я не знаю латышского. Меня воспитывал отец…

Легенды были продуманы хорошо, допросы многократно отрепетированы. А выбивать из будущих союзников признание силой они не решились.

— Мы рады, что не ошиблись в вас, — сказал командир лесных братьев. И протянул руку. Выходит, поверили?

— Предлагаю закрепить наш союз совместно проведенной операцией.

Нет, все-таки сомневаются. И потому хотят проверить в деле. Прав был подполковник насчет веры и крови.

На этот раз лесные братья решили напасть на районную милицию. Раз сил прибыло.

В город просочились мелкими группами в гражданской одежде, спрятав оружие под плащами. Собрались на ближайших к зданию милиции улицах. Позади каждого «борца» шли несколько лесных братьев.

— Стой здесь.

— А когда начнется?

— Когда начнется, тогда и начнется. Твое дело улицу прикрывать.

«Борцов» в бой так и не пустили.

Эх, кабы вместе собраться да ударить в тыл, думал каждый из людей капитана. Но с места никто не сдвинулся, чтобы не раскрыть себя и не погубить своих товарищей.

На площади раздалась интенсивная стрельба. И через пять минут стихла. Нескольких живых милиционеров выволокли на улицу.

— Теперь ваша работа. Милиционеров подтащили к стенке. Перед ними шеренгой выстроили «борцов». За их спинами, изготовив автоматы, встали сами.

— Ну что, кто будет первым?

Первым должен был быть командир.

Капитан подошел к одному из милиционеров, приподнял за подбородок его лицо, взглянул в ненавидящие и молящие о пощаде глаза и выстрелил в ухо.

— Ловко он его! — одобрительно загудели лесные братья.

— Теперь вы! — приказал капитан «борцам», приказал своему отряду.

Каждый подошел и выстрелил. Первые — в живых милиционеров, остальные в дергающиеся в агонии трупы.

— Уходим!

Теперь за спинами «борцов» никто не маячил. Они были очень наивными, эти литовские партизаны, они думали, что убийство милиционеров гарантирует их от предательства.

— Начинаем сегодня в четыре утра, — шепнул капитан. — Передай остальным.

— Сегодня в четыре…

— В четыре…

«Борцы» по двое и по трое рассредоточились по землянкам. Капитан остался в командирской. Его не погнали. Ему поверили по-настоящему.

Двенадцать…

Два…

Без четверти четыре…

Капитан и его бойцы осторожно потянули из ножен финки. Ровно в четыре они зажали рты ближайшим к ним «братьям» и одним коротким взмахом перерезали им глотки. Капитан вогнал нож под кадык командира.

Спящие рядом не проснулись. Переползая через истекающие кровью тела бойцы придвинулись к следующим жертвам…

Но завершить дело тихо было невозможно. У кого-то сорвался нож, и тот, кто должен был умереть мгновенно, умер не сразу, успев вскрикнуть, где-то звякнула угодившая в пуговицу финка, кто-то свалился с нар, разбудив соседей.

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая