Великое восстановление наук, Новый Органон - Бэкон Фрэнсис - Страница 74

Ведь, коль из граней своих что-нибудь, изменяясь, выходит,

Это тем самым есть смерть для того, чем оно было раньше[10].

Но нам придется более подробно развить этот аргумент при ближайшем рассмотрении третьего направления, к которому наше изложение сейчас подходит, а именно к тому, которое принимало несколько начал вещей. Это направление на первый взгляд может показаться более солидным и основательным, на деле же оно основывается на большом числе предрассудков. Вот почему я намерен подвергнуть разбору представителей этого направления не совокупно, а каждого в отдельности.

Из всех мыслителей, утверждавших, что имеется много начал, я оставляю в стороне тех, которые считали число начал бесконечным, так как пункт о бесконечности относится к мифу о Небе. Но среди древних философов Парменид принимал два начала вещей -- огонь и землю или небо и землю. Ибо он утверждал, что солнце и звезды представляют собой истинный огонь, чистый и светлый, а не выродившийся, как наш земной огонь, который подобен Вулкану, сброшенному с неба и получившему увечье при падении. Все эти взгляды Парменида в наше время возродил Телезио -- человек способный и хорошо знакомый с воззрениями перипатетиков (если они имеют какую-либо ценность), которые он также обратил против них; но в своих собственных построениях он путался и был сильнее в разрушении, чем в созидании. О взглядах самого Парменида до нас дошли скудные и смутные сведения. Но основы сходной концепции, кажется, правильно изложены в книге, написанной Плутархом и посвященной первичному холоду. Источником для этой книги, по-видимому, послужил какой-то древний трактат, существовавший в то время и до нас не дошедший. Ибо книга Плутарха содержит немало мыслей, более остроумных и более дельных, чем обычные высказывания этого автора. Эти взгляды, вероятно, оказали свое влияние на Телезио, так что он их твердо усвоил и строго придерживается их в своих комментариях к книге "О природе вещей". Взгляды этого направления сводятся к следующему.

Первыми формами, первыми активными сущностями и поэтому и первыми субстанциями являются тепло и холод. Но эти сущности, однако, бестелесны. Они лишь имеют своей основой пассивную и потенциальную материю, которая снабжает их телесной массой и одинаково восприимчива к обеим этим формам, но сама совершенно неспособна к действию. Свет есть продукт тепла, но рассеянного тепла, которое, увеличиваясь от скопления, становится сильным и чувствительным. Темнота подобным же образом есть отсутствие и уничтожение лучистой природы благодаря холоду. Разреженность и плотность как бы сотканы теплом и холодом, которые являются их производителями и действующими агентами, причем холод сгущает и уплотняет, а тепло разрежает и утончает. От характера этой ткани зависит то или иное отношение тела к движению, а именно его склонность или нерасположенность к движению: готовность и склонность у тонких тел, косность и нерасположенность у плотных. Поэтому тепло путем разрежения возбуждает и создает движение, холод же путем сгущения тормозит и останавливает движение. В силу этого имеется четыре одинаково существенных и связанных одна с другой природы, причем двух видов соответственно указанному мной порядку (ибо источником являются тепло и холод, все же остальное -следствия), так что все они неизменно сопровождают друг друга и неразделимы. Эти природы суть тепло, свет, разреженность, подвижность, а, с другой стороны, их четыре противоположности -- холод, темнота, плотность, неподвижность. Первая группа имеет свое местопребывание и седалище на небе, на звездах, и в частности на солнце, вторая группа -- на земле. Ибо благодаря своему чрезвычайному и полному жару и благодаря максимальному растяжению материи небо является наиболее горячим, светлым, разреженным и подвижным; земля же, напротив, благодаря своему исключительному и непрерывному холоду, а также благодаря крайнему сжатию материи является наиболее холодной, наиболее темной, плотной, совершенно неподвижной и исключающей всякое движение. Небесные же выси сохраняют свою природу цельной и нерушимой, и, хотя они допускают некоторые взаимные различия, своей отдаленностью они ограждены от возможности противоположного воздействия или столкновения. Такое же постоянство существует в глубине или во внутренних частях земли. И лишь на краях неба и земли близко подходят друг к другу и сталкиваются противоположные тела, что ведет к взаимной борьбе между ними и к взаимным воздействиям. Небо поэтому во всей своей массе и субстанции горячо и совершенно свободно от противоположной природы, но это тепло неравномерно распределено по всем частям неба, и некоторые части более, другие менее горячи. Ибо в телах звезд жар более силен, в межзвездных пространствах -- менее. Мало того, среди самих звезд некоторые являются более горячими, чем остальные, и обладают более ярким и более светлым огнем; но ни противоположная природа холода, ни какая-либо степень ее сюда не могут проникнуть, ибо небо допускает внутри себя лишь различия, но не противоположности. Но вы не должны судить о цельном и самородном тепле или огне небесных тел на основании обычного огня. Ибо наш огонь оторван от родной почвы, неустойчив, окружен враждебными телами, беспомощен, нуждается для своего сохранения в снабжении топливом и имеет преходящую природу, между тем как на небе огонь находится на своем настоящем месте, огражденный от возможности насилия со стороны какого-нибудь противоположного тела, постоянен, сохраняется сам собой и при помощи однородных тел и совершает свойственные ему действия свободно и без помехи. Небо также светло повсюду, но разные его части не в одинаковой степени, ибо, ввиду того что среди известных и исчисленных звезд имеются некоторые, видимые лишь при ясном небе, и в Млечном Пути имеются скопления малых звезд, совокупность которых образует нечто вроде белой цепочки, но которые в отдельности не различаются как светлые тела, -- ввиду этого нельзя сомневаться, что имеется много невидимых для нас звезд. И в самом деле, универсум небес на всем своем протяжении наделен светом, но этот свет не везде обладает таким сильным и далеко отражающимся блеском и такими плотными и интенсивными лучами, чтобы он мог пройти такое огромное расстояние и дойти до нашего зрения. Небо, кроме того, состоит из тонкой и разреженной субстанции, в которой ничто не нагромождено и не уплотнено насильственно, однако в некоторых частях материя более растянута, в других -- меньше. Мы находим, наконец, что небо имеет то движение, которое подобает наиболее подвижным телам, именно кругообращение, или вращательное движение. Ибо круговое движение не имеет предела и является как бы самоцелью, между тем как движение по прямой линии имеет предел и совершается для чего-то и как бы стремится к покою. Поэтому универсум небес движется в круговом движении, и никакая его часть не свободна от этого движения. Однако, подобно тому как существует неравенство между различными частями неба в отношении тепла, света и разреженности, точно так же наблюдается неравенство между ними и в отношении движения, причем это неравенство является наиболее явным, ибо оно более всего привлекает человеческое внимание, и более доступно наблюдению, и даже может быть установлено путем вычислений. Движение обращения может различаться по скорости и по направлению. В отношении скорости оно может быть быстрее и медленнее; в отношении же направления оно происходит по совершенному кругу или по спиралевидному, при котором движущееся тело не возвращается при каждом обороте на прежнее место (так как спиральная линия состоит из прямой линии и круга). Поэтому на небе имеют место как раз эти неравенства -различие в быстроте и отклонения от точки отправления, или спиральность. Ибо блуждающие звезды и планеты обладают неравной скоростью, а планеты явно отклоняются от тропика к тропику; и, чем выше находятся небесные тела, тем больше их скорость и тем более спирально направление их движения. В самом деле, если мы возьмем явления просто и так, как мы их наблюдаем, и установим одно естественное и простое суточное движение небесных тел, отвергнув при этом тенденцию математики сводить движения к совершенным кругам и допуская спиральную линию, если мы также сведем к одному те противоположные движения, которые совершаются последовательно с востока на запад (каковое движение называется движением перводвигателя) и с запада на восток (которое считают специфическим движением планет), относя разницу во времени возвращения за счет разности скорости, а разницу в положении по отношению к Зодиаку за счет спиральных линий, -- то ясно, что должно произойти то, что я сказал, а именно что Луна, например, которая является наиболее низкой из всех планет, должна двигаться медленнее всех и по наиболее редким и наиболее открытым спиралям. Таковы, по-видимому, взгляды представителей этого направления относительно природы той части неба, которая (по причине своей отдаленности от противоположных тел) является прочной и постоянной. Но сохранил ли Телезио прежние пределы и представлял ли он себе, что такова природа всего, что находится над луной, как и самой луны, или он полагал, что враждебная сила может подняться выше, -- этого он ясно не говорит. Но о земле (которая является сферой и седалищем противоположных тел) он точно так же утверждает, что большая часть ее остается незатронутой и непоколебленной и огражденной от проникновения небесных тел. Но какова природа этой части, об этом, говорит он, нечего спрашивать. Достаточно представлять ее себе наделенной четырьмя свойствами, а именно холодом, темнотой, плотностью и покоем, но наделенной ими в абсолютной и никак не меньшей степени. Часть же земли, лежащую у поверхности и представляющую как бы земную кору или оболочку, Телезио предназначает для рождения вещей. Он предполагает, что все сколько-нибудь известные нам предметы, даже наиболее тяжелые и твердые, и те, которые лежат глубже всего в земле, как металлы, камни, море, -- все это состоит из земли, несколько измененной и обработанной жаром неба и уже получившей некоторую теплоту, излучение, тонкость и подвижность, коротко говоря, из земли, участвующей уже в промежуточной природе между Солнцем и чистой землей. Отсюда поэтому следует, что сама чистая земля находится ниже глубочайших глубин моря, ниже глубочайших руд и всех производных предметов и что между этой чистой землей и Луной или еще выше должна быть расположена какая-то промежуточная природа, образованная путем уравновешивания и преломления неба и земли.