Змееборец - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 46
- Предыдущая
- 46/75
- Следующая
– Змееборец – это я. О Законе я знаю только то, что ты говорил. Абсолютная справедливость, выражающаяся в смерти для всех и каждого.
– И в разрушении миров, где Закон оказался нарушен. Честно скажу тебе, де Фокс, еще вчера я бы посмеялся над самой идеей совместить тебя и разрушенные миры хотя бы в одном предложении. Да что там, еще полчаса назад я бы счел это преувеличением.
Йорик замолчал, и отпил из своей пиалы. Он так неспешно смаковал вкус карвалло, так вдумчиво прислушивался к ощущениям, что Эльрик сдался:
– Ну, и что же ты такое вспомнил в течение этого получаса? Или, сколько там… двадцать пять минут назад? Что ты вспомнил такое, что заставило тебя так напряженно думать?
– Остров, на котором мы воевали за демонов. Это ведь был не просто остров, а субмир. И именно ты своим волшебным мечом разбил кристалл, заключающий в себе Силу. Ту самую Силу, из-за которой передрались между собой опоры, этот субмир поддерживающие. Следствием разрушения камня стало выделение огромного количества энергии, и взрыв, уничтоживший остров и всех его обитателей, вольных и невольных. А камень ты разбил ровно в тот момент, когда одна из опор была уничтожена. Закон нарушен.
Эльрик промолчал. А что тут было сказать? Он помнил, что говорили ему истинные демоны. И помнил, чем все кончилось там, на острове. Но в воспоминаниях была лакуна. Память сохранила отряд мертвецов, в которых превратились союзники-люди, их нужно было уничтожить, потому что мертвецы, не нашедшие покоя – это самое омерзительное, что только есть во всех мирах, это попрание красоты, извращение, мерзость грязь.
Дальше – провал.
И осознал он себя, только увидев обезумевшие от ужаса глаза Легенды, и непредставимым сейчас усилием сумел, нет, не удержать – отклонить нацеленный в нее удар меча. Его меча. Вот этого волшебного клинка, запертого сейчас в непритязательных ножнах. Зачем он разбил лежащий под ногами, сияющий голубым огнем камень, Эльрик не знал. Понятия не имел. И уж, конечно, не раз потом пожалел о том, что сделал.
А Йорик Хасг гораздо лучше разбирается в разных тонких материях. В последние годы жизни на Анго, он возглавлял кафедру изучения Пространства. Это чего-нибудь да стоит, особенно, если учесть, что хождение между мирами традиционно считалось способностью, присущей в первую очередь шефанго. Как же! Ведь только существо, сочетающее в себе два пола, наделено даром уходить в иные миры, не повреждая ткани реальностей.
То, что все другие существа обитают в своих родных мирах, и странствовать им попросту незачем, во внимание почему-то никогда не принимается. Никем, кроме самих шефанго.
Ну, и, как бы то ни было, впервые за всю историю существования Анго в той реальности, пространственную кафедру шенгского университета возглавил холль. Иноземец.
– Что с мечом? – спросил Эльрик, поняв, что молчать они оба могут до бесконечности.
– Я знаю одну легенду о Мече, – произнес Йорик так медленно, как будто слова ему приходилось выдумывать, а не брать готовые. – То есть, разумеется, есть множество легенд о самых разных…
– Командор! – не выдержал Эльрик.
– Мда. Прости. – Йорик вздохнул, – легенда, о которой я говорю, она, вообще-то, об Эльрике Предателе. О том, как он добыл себе Меч… оружие, даже не зачарованное, а… ты понимаешь значение слова «сверхъестественное»? В зароллаше такого нет.
– Эльрик Нортсьеррх, – зачем-то повторил Эльрик, заново прислушиваясь к тому, как звучит унизительное прозвище.
– Твой тезка, – напомнил Йорик.
– Да.
Да. Тезка. Но дело было не в этом. Фоксов в разных вселенных предостаточно, род ведет свое начало еще из того, самого первого мира, одним больше, одним меньше, не все ли равно?
– Дэйлэ говорила о ком-то, – Эльрик нахмурился, вспоминая, – она сказала, что я позволил кому-то взять верх над собой, чтобы спасти себя…
Он рыкнул и мотнул головой.
– Сейчас вспомню. Она называла его: «тот, другой, который в тебе». Сказала, что во мне осколок его души.
Йорик выдохнул с заметным облегчением:
– Ну, если осколок души, значит, мы не по адресу. У твоего тезки души нет, он то ли обменял ее на Меч, то ли убил…
– От ханзер хисс, – Эльрик непроизвольно оскалился, и молнией метнулся из-под рукава разъяренный Дхис, готовый напасть на любого, кто разозлил хозяина. – Я помню, Йорик! Он убил свою душу. Тот, другой, убил свою душу, но не смог избавиться от дара Двуликой. И тогда он просто отказался от него. Отказался от любви. Зеш, она говорила об этом, да разве я слушал? Я на нее смотрел… Она так красива.
– Шефанго, – безнадежно констатировал Йорик. – Может, кого-то красота и спасет, но вас она точно когда-нибудь погубит.
– Что бы ты понимал в красоте? – Эльрик встал, сдернул Дхиса с запястья и обернул вокруг пояса, – если это длинная легенда, командор, то я выслушаю ее потом. Когда привезу тебе… хм, Легенду.
– Легенду… – пробормотал Йорик, так, как будто имя было ругательством. – Кто ж ее так назвать-то додумался? Ладно, потом так потом. Но вот что тебе лучше узнать и запомнить прямо сейчас. Эльрик Предатель – не чудовище. Он – герой. Это, пожалуй, самое главное. Его можно и нужно бояться, теперь, когда все идет к тому, что из сказки он становится реальностью. Но, каким бы он ни был… хотя, я все равно не смогу объяснить так, чтобы не осталось вопросов. Вот, послушай лучше. Эту песню сложила женщина, которую он любит, и которая любит другого.
Дробь подкованных копыт по камню тракта гремела в такт мрачной, рокочущей музыке, звучавшей в памяти. Эльрик гнал коня на восток – в Уденталь. Он спешил. Не потому даже, что нужно было спешить, а потому, что хотел убежать от мыслей. Есть вещи, о которых лучше не думать, пока не поймешь их до конца. Точнее, пока кто-нибудь, знающий больше, не объяснит тебе все, что может объяснить.
Йорик не смог. Не успел. Значит – не думать.
Но Йорик восстановил иллюзорную запись песни, которую слышал когда-то и где-то. Простенькая магия – это умеет любой, если забыть, что песня эта, и этот голос – чистый и звонкий как серебро голос незнакомой эльфийки – звучали в иной реальности.
Голос, заполнивший замкнутое пространство подземных покоев. Серебряный звон, в суровом мраке тяжелой, размеренной музыки.
- Предыдущая
- 46/75
- Следующая
