Змееборец - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 26
- Предыдущая
- 26/75
- Следующая
А имя Серпенте произвело прямо-таки магическое действие. До сей поры, повстанческая армия воеводств получала поддержку только с востока: Эзису и Эннему очень не понравилось неожиданное объединение и усиление ближайших соседей, поэтому Йорику они помогали по мере сил. Сейчас же правитель Десятиградья самим своим присутствием недвусмысленно заявил о том, чью сторону принял, по крайней мере, один из десяти Домов. А это пусть слегка, но ослабляло напряжение между Западом и Востоком, напряжение, центром которого стало Загорье, и которое вполне могло привести к мировой войне, вместо локального конфликта.
Десятиградье – это вам не шуточки. А его правитель вообще на шутника не похож.
– Десятиградье – это серьезно, – подтвердил де Фокс, когда они с Йориком добрались, наконец, до гостиницы. – А здешняя погода меня доконает. Понесли же бесы в путь по осени.
Погода и впрямь стояла мерзкая. С утра, когда приехали на место встречи, было, вроде, еще ничего. Но к тому времени, как обсудили все важные вопросы, когда закончили с делами, день пополз к вечеру, и с неба полило ливмя.
– Ночевать могли бы и там остаться, – заметил Йорик.
Де Фокс на это только скривился. Конечно, стоило два дня добираться до Вайскова, чтобы предпочесть отличной гостинице деревенскую избу? Йорик бы, кстати, предпочел, он не гордый. Лучше ночевать в избе, чем под проливным дождем, по непролазной грязи ехать до гостиницы.
Впрочем, сейчас, сидя в просторном обеденном зале, свежевыбеленном, а посему казавшемся даже чистым, он готов был признать, что промокнуть стоило.
– Странно, что с Загорьем еще кто-то торгует, – де Фокс цедил пиво и разглядывал публику, мельком кивнул трем незнакомцам, занявшим стол в центре зала. Те вернули поклон. Десятиградцы, сразу видать: у всех троих волосы заплетены в косы. – А здесь неплохо. Еда вкусная, пиво свежее, шлюхи не донимают… Ваших бы женщин еще научить одеваться, и совсем было бы хорошо. Но это, я думаю, готы препятствуют. Если бы мода от нас сюда не добиралась через две готских границы, мы с тобой сейчас любовались красивыми дамами, а не капустными кочанами в платках. Они ведь красивые, я правильно понимаю, под всеми этими одежками? Или как?
– Раз на раз, – ответил Йорик, которому в последние дни ни на каких других дам, кроме Эфы смотреть не хотелось. – И должен заметить, что Десятиградье пока еще не эталон для всего цивилизованного мира.
– Пока еще. Мы над этим работаем. А парень неплохо играет, – де Фокс глянул на развлекающего почтенных гостей музыканта. – Даже слушать не противно.
Парень еще и пел, но пел он на гиеньском языке, так что вряд ли де Фокс понимал больше, чем одно слово из пяти. Йорик понимал, и даже узнавал песни и баллады, несмотря на то, что певец не всегда считал нужным объявлять имена авторов. Сколько-то там, наверное, было и его собственных текстов, но в основном заимствования, как и принято у этой братии. Таскают друг у друга, не стесняясь, порой всерьез схлестываются, оспаривая авторство наиболее известных песен, а в конечном итоге, присвоение чужого текста и его обработка идут песням только на пользу. Это как огранка самоцвета…
– Слушай, а гномы гранят самоцветы? – поинтересовался Йорик.
– Гранят, но оставляют себе. Или вкладывают вместо сердца тем, кто заключает с ними сделку. Там, я тебе скажу, еще те самоцветы. В украшениях, которые я везу для Легенды, как раз такие.
Музыкант сделал паузу, глотнул из кружки и вновь ударил по струнам. Йорик аж передернулся: вот эту мелодию он определенно знал, хотя различить первоначальный вариант за чужой обработкой было непросто, а уж текст, в переводе с удентальского на гиеньский исказился до неузнаваемости. И, конечно, певчий засранец снова не потрудился указать автора.
– Зачем? – спросил Йорик, просто чтобы отвлечься.
– Что зачем? – де Фокс явно тоже прислушивался к музыке, и хорошо еще, что не понимал слов.
– Камни вместо сердца?
– А, ты о гномах… Им, чтобы делать свои шедевры, нужны эмоции. Говорят, что им нужна душа, но это вряд ли, не думаю, что у гномов достанет возможностей отнять у человека душу. А вот сердца они забирают. Используют как один из ингредиентов в чародейских составах. Не себя же расходовать – этак и помереть можно.
– А вот и свирепые стражи, – прокомментировал де Фокс.
Йорик, впрочем, и без него увидел вошедших в зал оризов[36]. Форменные значки, кожаные доспехи, короткие копья. И неприятное выражение лиц. Двое – относительно молодые парни, хотя, в войне, наверное, поучаствовать успели. Третий, с нашивками капрала, – пожилой дядька, годам к сорока.
С каким-то отчаянным мужеством завопил, сбившийся было музыкант.
Йорик не собирался вмешиваться. Если нашелся дурень, готовый распевать запрещенные песни в самом центре столицы Гиени, то это его, дурня, неприятности и головная боль.
– Кае готтрне тассел?[37] – услышал он.
Ответить не успел.
Трое оризов пересекли зал, и старший положил руку на гриф лютни, прижав струны. Музыка смолкла. В зале послышалось несколько недовольных возгласов, но капрал не обратил на них внимания. Он без особого усилия вынул инструмент из рук сопротивляющегося певца, и невозмутимо произнес:
– Именем закона, музыкант, ты арестован за исполнение сочинений Ярни Хазака, подлого изменника и убийцы. Сам с нами пойдешь или силой вести?
Де Фокс поднялся из-за стола.
Йорик про себя обозвал его холерой, и тоже встал. Шефанго даже внимания на него не обратил, пошел себе спокойно к стражникам, уверен был, зараза, что Йорик хочет или нет, а будет рядом. Двое молодых, уже готовые взять под локотки музыканта, покосились на де Фокса, на Йорика, и выжидающе уставились на своего старшего.
А тот с лютней в руках чувствовал себя неловко, поэтому поспешил. Не стал ждать, пока десятиградец подойдет слишком близко, за десяток шагов поинтересовался:
– Чего надо господину чужеземцу?
– Хочу разрешить небольшую проблему, – де Фокс не остановился, – боюсь, ты не можешь арестовать этого человека, – он подошел к капралу на расстояние вытянутой руки.
Провоцировал…
Йорик прогнал дурацкое чувство. Де Фокс же не сумасшедший, чтобы нарываться на драку с городским патрулем…
И тут же сообразил, что де Фокс как раз сумасшедший. Керват, рази его мор.
– Это почему не смогу? – капрал, не глядя, и не делая резких движений, протянул лютню себе за спину. Инструмент немедленно схватил приободрившийся музыкант. Один из молодых приглядывал за певцом краем глаза, другой вовсе не обращал внимания, верно рассудив, что сейчас перед ними встала куда более серьезная проблема.
– Да потому что это мой человек, – объяснил де Фокс. Он говорил на диалекте гиеньских горцев, и говорил на удивление чисто, без намека на акцент. – У нас, видишь ли, принято, что за проступок слуги отвечает в первую очередь хозяин. Если парень в чем-то провинился, нарушил какой-то ваш закон, я заплачу положенный штраф. А если ты непременно хочешь кого-то арестовать – можешь рискнуть. Это будет даже интересно.
- Предыдущая
- 26/75
- Следующая
