Чужая война - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/132
• Следующая

Элидор величественно благословил склонивших головы солдат:

– Мир вам, дети мои.

Эльрик даже не улыбнулся.

Надо сказать, что это стоило шефанго больших усилий.

– Ни хрена не понимаю, – буркнул командир, глядя вслед проехавшей четверке.

– Белый крест, – весомо брякнул кто-то из рядовых.

– Да уж. – Конник расправил усы. И вдруг гаркнул:

– Разговорчики в строю! Мать вашу! Рысь-ю марш!

Это было разумное решение. Ибо сказано: «Если едет Белый Крест в одну сторону, все прочие направьте путь свой в другую. А то – кто его знает…» Маленький, но очень подозрительный отряд пытались остановить еще несколько раз. На Симе, теряющемся где-то на просторах своей лошади, плаща практически не было видно. В конце концов Элидор плюнул и надел свой, нелестно отозвавшись о погоде, солнце и непрекращающейся жаре.

Эльрик поискал взглядом солнце – безуспешно. Принцу, давно и прочно привыкшему к климату Эннэма, казалось, что могло бы быть и потеплее. А уж затянутое серенькими облачками небо раздражало его куда больше, чем Элидора придуманная самим монахом жара.

Как бы там ни было – широкий черно-белый Плащ забился за плечами эльфа. Блестящей волной поднял ветер его белые волосы. Восхищенно вздохнула Кина. И хотя дорога так и кишела герцогскими патрулями, все они явно старались уйти с дороги монахов, А если не получалось, делали вид, что отряда не существует.

– Правда ведь, в монашестве есть своя прелесть! – крикнул Эльрику Сим, руками и ногами вцепившийся в седло.

– Угу. – Принц смерил половинчика взглядом. – Особенно для любителей верховой езды.

Сим увял. И поддержать беседу не попытался.

Мы въехали в столицу, не встретив помехи ни от Опаленных, ни от друидов, ни от какой-нибудь другой нечисти. Я даже насторожился: когда все хорошо – это обычно предвещает какую-нибудь гадость.

В гостинице, выходящей фасадом на центральную площадь и носившей по этому поводу оригинальное название «У ратуши», мы сняли четыре комнаты.

Точнее, свалившись с седла и предоставив нам объяснять конюху, что мы действительно приехали вчетвером на двенадцати лошадях, первым в зал вкатился Сим. Войдя вслед за ним, я услышал, как он требует с мужика за стойкой комнату на четверых, да подешевле. Представив себе конуру, которую гоббер получит после такого заявления, я подошел, как можно непринужденней наступил ему на ногу и, пока в груди у половинчика рождался возмущенный вопль, перехватил инициативу:

– Четыре комнаты. Поприличнее. И пожрать на четверых голодных путешественников.

Мужик зачем-то вскочил навытяжку, преданно глядя мне в глаза, и отрапортовал:

– Будет сделано, сэр!

Тогда я сошел с ноги Сима, после чего вопить уже не имело смысла, и успел перехватить в дверях Кину, которую Элидор вежливо пропустил вперед.

Так что до стола эльфиечку проводил я. А эльф шел сзади и угрожающе порыкивал мне в затылок. Непривычное, кстати, ощущение. Обычно рычат куда-нибудь в район лопаток.

– Элидор! – Сим удивленно смотрел, как его собрат по ремеслу усаживается за стол, куда уже начали таскать блюда. – Нам же надо…

– Пожрать нам надо, – поумерил эльф его пыл. Гоббер решил, что сделал все, что мог. И с чистой совестью вскарабкался на скамейку, подвигая к себе холодную свинину. Он уже почти не морщился, садясь. Растет половинчик.

Когда пришло монахам время ехать к начальству (точнее, когда эльф решил, что это самое время пришло), Элидор долго, с некоторым сомнением поглядывал то на меня, то на Кину, явно прикидывая, что лучше: взять эльфиечку с собой или ее оставить, а мне дать по башке, чтобы до их возвращения я был недееспособен. Додумать наш монах не успел – гоббер уволок его на конюшню.

– А я песню новую придумала, – похвалилась мне Кина, когда мы поднялись на второй этаж. – Хочешь, спою.

– Давай. – Я открыл перед ней дверь в комнату. Девочка мигом забралась на кровать. Взяла лютню. И запела на эльфийском. Я не особо вслушивался, догадываясь, о чем пойдет речь. И не ошибся, что характерно. Сквозь паутину симпатичных аллегорий проглядывал запоминающийся облик красноглазого эльфа. Ладно. В категорию личных врагов я его с некоторых пор не отношу. Значит, песню стоит похвалить…

«Мы дрались вместе». Иногда я думаю, что это не самый лучший способ составить о ком-то хорошее мнение.

Кина спела еще что-то. Балладно-тоскливое, но в целом оформленное неплохо. А потом в комнату постучали.

– Ну! – вежливо рявкнул я.

– Если благородные господа изволят выслушать… – В дверь просунулся дядька, в котором весу было едва ли не больше, чем во мне. А росту – вполовину меньше.

– Ну.

– Мое имя Фарген. Билл Фарген. Собственно, я хозяин гостиницы. – Он замолчал. – Ну. – Надеюсь, это прозвучало достаточно бодряще.

Мужик глянул на меня как-то странно. Откашлялся и продолжил:

– Госпожа восхитительно поет. Может быть… Только ради бога не сочтите за обиду, но, может быть, госпожа… дело в том, что сын его светлости со своими сиятельными друзьями удостоили меня чести своим посещением…

– Короче, – родил я. И порадовался собственному красноречию.

– Если госпожа соблаговолит выступить перед сиятельными господами, – речитативом заблажил Фарген, – их признательность, и моя тоже, не будет иметь границ…

– В пределах разумного, – фыркнула Кина. И соскочила с кровати раньше, чем я успел встать, чтобы вышвырнуть трактирщика за дверь.

Или в окно.

– Эльрик! Можно я пойду?

Ну что с ней сделаешь? Эти эльфы – они же ненормальные. Им в голову не приходит, что выступать с концертами благородной даме пристало примерно так же, как мне, скажем, работать свинопасом.

– Кина, ты еще не усвоила, что сиятельные сынки, равно как и сиятельные папаши, один другого стоят. И все они – дерьмо. Извини, конечно.

– Да, Ваше Высочество, – невинным тоном сказала эльфиечка.

У бедного Билли лицо вытянулось так, что челюсть опустилась на объемистое чрево.

– Иди! – разрешил я, понимая, что сказать все равно нечего.

Кина сверкнула улыбкой и исчезла, как ее и не было. Трактирщик, впрочем, исчез еще раньше. Бедняга. Он явно принял нас за парочку сумасшедших. На всякий случай я спустился в зал глянуть, что представляет из себя герцогский сыночек. Как ни странно, с виду парень был вполне приличным. Как и вся компания кстати. К служанкам не приставали. Похабно не ржали. Пальцы не растопыривали, чтобы камни в перстнях лучше играли. И при появлении Кины встали, все как один. Даже поклонились вежливо.

Паренек помоложе других, одетый в темно-коричневое, судя по всему, чей-то доверенный слуга, заметил меня и что-то зашептал остальным.

Надо отдать мальчикам должное, они, не успев еще сесть, тут же поднялись снова. И снова поклонились.

– Лорд Альберт Грейлон, барон Лонге, – представился невысокий темно-русый парнишка.

– Эльрик де Фокс, – буркнул я, даже не затруднившись придумать что-нибудь эльфийское. И так сойдет.

– Я понимаю, сэр, что наша просьба к благородной даме выглядит хамством. – Мальчик чувствовал себя неуютно (со мной все чувствуют себя неуютно, пока я стою), но держался. – Однако, поверьте, мы совеем не имели в виду как-то оскорбить леди. Просто, клянусь честью, ее дивное пение, которое мы услышали, сидя в этом зале, заворожило нас всех и заставило позабыть о приличиях.

Что ж, в этом я его прекрасно понимал. Равно как и в том, о чем он умолчал, но что ясно было по его лицу – сама Кина заворожила их всех куда больше, чем ее пение.

Дети. Что с них возьмешь?

– Благородная дама, насколько я понимаю, не возражает, – Я посмотрел на Кину. Нет, она не возражала. Девочке публика нужна была хоть какая-нибудь, а тут сам Грейлон, наследник герцогства.

Ну-ну.

Я развернулся и пошел наверх, спиной чувствуя озадаченные взгляды мальчишек. Их хамство моему в подметки не годилось. Его Высочество наследный принц Ям Собаки со свойственным ему высокомерием нарушает нормы поведения в обществе по шесть раз до завтрака. Я уж не говорю об обеде или ужине.

• Предыдущая
• 34/132
• Следующая