Сезон мертвеца - Хьюсон Дэвид - Страница 8

• Предыдущая
• 8/97
• Следующая

Росси неуютно заерзал на стуле. Фальконе буравил его взглядом: дескать, какого черта этот пацан отдувается за тебя, почему молчишь?

– Так что у вас по синьоре Фарнезе? – спросил Фальконе.

Коста тряхнул головой:

– Вы имеете в виду официальные документы?

– Разумеется.

– За ней ничего не числится, – ответил Росси. – Вчера вечером я проверил ее имя по картотеке. Единственный криминал – превышение скорости.

Наклонившись через стол, Фальконе сурово взглянул на Косту:

– Это вы должны были проверить.

– Знаю, – согласился Ник. – Виноват.

– Так что это за история? – продолжил Фальконе. – Бывший ухажер убивает своего преемника, а заодно и собственную женушку?

– Выглядит так, – подтвердил Коста.

Фальконе передернул плечами:

– Об этом никто не спорит. Похоже, все так и было. Сегодня утром я поговорил с криминалистами. Кроме этой троицы, больше ничьих следов в башне не обнаружено – ни в цоколе, ни на первом этаже. Только Ринальди и этих двоих покойников.

– Так в чем проблема? – спросил Коста.

– Проблема? – Фальконе кивнул на Росси. – Поинтересуйтесь у него.

Коста взглянул на напарника. Они дулись друг на друга после вчерашней довольно резкой беседы, но Коста понимал: пора помириться. Он уважал грустного толстяка и не хотел, чтобы их разделяла взаимная неприязнь.

– Лука? – обратился он к напарнику.

Росси нахмурился:

– Проблема заключается в причине. Ринальди перестал встречаться с синьориной Фарнезе три-четыре месяца назад, Тогда почему все произошло именно сейчас?

– Может, он недавно узнал про англичанина? – предположил Коста. – Услышал, как она расхваливает нового любовника, и взбесился.

Фальконе ткнул в него пальцем:

– Что-то я не видел этой версии в вашем отчете.

Вспомнив о своем вчерашнем разговоре с Сарой Фарнезе, Коста со вздохом признался:

– Упустил.

– Надо плотнее заняться этой дамочкой, – распорядился Фальконе. – Выясните все подробности. Встречи. Имена. Причины.

– Ясно, – кивнул Коста.

А Росси равнодушно посмотрел в окно и вытащил сигарету. "Похоже, у него раньше состоялась беседа с Фальконе", – подумал Коста: другого объяснения не нашел.

– Но какого черта он выбрал столь сложную и длинную процедуру? – удивился Фальконе. – Зачем сдирать с человека шкуру? И зачем ставить жену с петлей на шее на стул? Неужели хотел, чтобы Сара Фарнезе застала ее живой? Плюс эти каракули на стене...

– Он просто помешался, – заявил Коста. – Если выдумал такой зверский способ убийства.

Фальконе хмыкнул:

– Уж больно простое объяснение. Вам не кажется? Ведь это был весьма разумный и организованный человек. Он сумел убедить англичанина приехать в храм прямо из аэропорта, заманил туда жену. А потом убил обоих и отправился в библиотеку... Или сначала прикончил жену? Но тогда почему англичанин дал себя связать, когда увидел ее подвешенной к балке? Разве способен университетский профессор проделать все это в одиночку чисто физически? Полагаю, что нет. Но тогда – как? И в каком порядке? Вот что вы должны мне рассказать. Теперь о Фэрчайлде. Это был весьма крепкий мужчина, вряд ли он позволил бы связать себя какому-то Ринальди. Что сами об этом думаете?

– У меня есть кое-какие соображения, – сказал Росси. – По дороге сюда я зашел в лабораторию и побеседовал с Бешеной Терезой. В крови Ринальди нашли следы наркотика или какого-то мощного успокоительного.

– Успокоительного? – переспросил Фальконе. – Тем более! Как профессор умудрился все это проделать в полусонном состоянии? Но даже если так, где он, черт возьми, научился освежевывать человека, да еще столь умело? Но самая большая загадка для меня по-прежнему: зачем и почему таким изуверским способом?

– Сара Фарнезе работает на том же факультете, что и профессор Ринальди, – обронил Коста. – Надпись на стене – изречение древнего христианского богослова. Возможно, это что-то объясняет.

– Объясняет? – передразнил Фальконе таким тоном, будто слова Косты были самой большой глупостью, которую он когда-либо слышал. – Вы хотите сказать, Ринальди намекнул Фарнезе: "Они приняли мученическую смерть из-за тебя, сучка. Доказательства перед тобой"? Меня это объяснение не устраивает. Чего он хотел добиться? Логичнее было просто шлепнуть ее. А вы утверждаете, что это не входило в его планы. Что он лишь хотел привести ее туда, где оставил свою жену, еще живую. Так?

Коста вопросительно взглянул на Росси. Тот продолжал смотреть в окно, задумчиво дымя сигаретой. За окном набирал силу очередной знойный безоблачный день. Ник Коста усомнился, что именно такого поведения ожидает от опытного полицейского инспектор.

– Вы не совсем правы, – тем временем гнул свое Фальконе. – Как выяснилось, Ринальди, хотя и работал с ней на одном факультете, но занимался совсем другой тематикой. Областью его интересов были преимущественно римское право и дела папской курии, все эти ватиканские интриги, о которых то и дело приходится слышать даже в наши дни.

– И как все это связано? – оторвался Росси от окна.

– Я просмотрел кое-какие университетские отчеты. Так вот, четыре месяца назад Ринальди вызывали в суд в качестве эксперта по поводу дипломатической неприкосновенности ватиканских чиновников. Им, как всегда, хотелось расширить свои суверенные права. А нам – наоборот. И Ринальди встал на их сторону, сославшись на какой-то давно забытый ветхозаветный закон. Скажите мне, какое отношение к современности имеют первые христианские мученики?

– И вы считаете, синьор, что мои выводы ошибочны? По-вашему, Ринальди здесь ни при чем?

– Да, черт подери! – отрезал Фальконе. – Никакой другой вариант в голову не приходит.

– Тогда в чем же дело? Разве не достаточно того, что Ринальди знал подобные вещи? До причин не всегда удается докопаться. Поэтому приходится принять все как есть.

Фальконе бросил на него сердитый взгляд:

– Пока об этом говорить рано. Вы ведь знаете, я очень дотошный старикашка. И кое-что меня здесь настораживает. Как и любого настоящего полицейского. Если пропускать подобные вещи, никогда не станешь профессионалом. Вот поэтому я и хочу, чтобы вы разобрались в вопросах, которые заставляют меня чесаться. Мне не нужны сыщики, возомнившие себя святым воинством на службе у правопорядка. Главная их цель – подать любое дело в красивой, аккуратной упаковке, перевязанной ленточками, с правильными ответами на все вопросы. И положить мне на стол, чтобы я погладил их по головкам, после чего приняться за разгадывание новой забавной загадки. Меня такая работа не устраивает.

– Это я знаю, – ответил Коста. – Меня по крайней мере никто по головке пока не гладил.

Тяжело вздохнув, Росси смял окурок и тут же запалил новую сигарету.

На лице Фальконе появилась довольная улыбка. Он выиграл спор, продемонстрировав Косте, насколько тот глупее начальника.

– Послушайте, ребятки, вы чересчур сентиментальны. Полагаю, вы правильно ответили на основные вопросы. Просто мне не нравится ваш путь расследования. Пытаетесь срезать слишком много углов.

– Синьор, – недовольно буркнул Коста.

– И вот еще что, – добавил Фальконе. – Больше прислушивайтесь, что вам говорят старшие. Понимаю, мы живем в эпоху, когда всех, кому за тридцать, принято считать слабоумными...

– Лично мне двадцать семь, синьор инспектор.

– Ну-ну. Желаю вам выглядеть так подольше. Главное, что я хочу сказать, Коста: в жизни есть только один способ чему-то действительно научиться – внимательно наблюдать за теми, кто старше и лучше вас. Выбросите из головы весь этот мусор, которому вас обучили в полицейском колледже. Нам приходится иметь дело с реальной человеческой жизнью. Люди по большей части пытаются соврать и запудрить нам мозги. Так уж заведено. Поэтому поменьше говорите и побольше слушайте.

Коста скривился:

– Синьор, я...

– Заткнись, – оборвал его Фальконе. – И еще вот что. Там на стене ведь были и другие строки – по поводу Сан-Айвса?

• Предыдущая
• 8/97
• Следующая