Темная роза - Хэррод-Иглз Синтия - Страница 9

• Предыдущая
• 9/114
• Следующая

Наконец, когда распогодилось и дороги снова стали проезжими, прибыл бывший королевский попечитель и нынешний главный советник короля, Томас Вулси, недавно рукоположенный в архиепископы Йоркские. Это назначение вызвало удивление северян, которые не имели известий о ходе событий на далеком и недоступном юге с самого Рождества.

– Мне намекали при дворе, – сказал Джек, – что его ждет большое будущее, но не думал, что он сделает карьеру столь быстро.

– Разумеется, начав с самого низа, он не может ждать, пока доберется до самого верха, и вынужден спешить, – улыбнувшись, добавила Бел. – Говорят, его отец был мясником.

– Ну и что? – вступил в разговор Пол. – Церковь – великий уравнитель людей. Если у человека есть таланты, церковь не спрашивает, кто его отец.

– Остается только убедиться в том, что у Вулси эти таланты есть, – усмехнулся Джек, – но, несомненно, везения ему не занимать.

– Легко рассуждать о том, что церковь поддерживает талантливых людей, – завистливо добавил Эдуард, – но все же необходим хороший толчок. Мне уже двадцать четыре, а я все еще не сделал карьеру. Хорошо бы встретиться с мастером Вулси и расспросить его, с чего бы начать.

На лице Джека опять появилась ухмылка.

– Ближе к делу, братец, почему бы не попросить у него место?

Пол выглядел задумчивым.

– Ты читаешь мои мысли, – сказал он, – я как раз хотел попросить аудиенции у нового архиепископа, чтобы узнать, не может ли Мэри поехать с его домашними в следующий раз, когда он отправится на юг. И тогда я спрошу у него, не сделает ли он что-нибудь для тебя, Эдуард.

Эдуард, удивленный такой щедростью, изумленно посмотрел на него:

– Ты? Это было бы очень благородно с твоей стороны. Если бы я оказался при Вулси, то это открыло бы мне блестящие возможности. Но не лучше ли мне отправиться вместе с тобой? Он может захотеть познакомиться со мной.

Пол скрыл довольную усмешку:

– Не надо так спешить! Если он решит назначить тебя куда-нибудь, то все равно вызовет, прежде чем принять решение, но при первой беседе лучше обойтись без тебя. Он слишком занят, чтобы позволить толпе искателей бегать вокруг него.

– Ну, тебе виднее, – с сомнением протянул Эдуард.

– Я просто уверен в этом. Предоставь это дело мне.

Полу не составляло труда добиться аудиенции, поскольку он был видным представителем местной знати и обладал большим весом в обществе, так что вскоре он рано утром – чтобы успеть повидать Урсулу – отправился в Йорк. Он очень беспокоился о ней в эту зиму, в такую погоду она оказалась отрезана от него, и в самое трудное время, когда случился выкидыш, он ничем не мог помочь ей. Иногда Полу удавалось посылать ей провиант, но теперь, когда Джек знал об их связи, ему приходилось проявлять осторожность.

Итак, в тот день он выехал еще затемно и добрался до дома в Шамблсе, когда Урсула только одевалась. Оставив своих сопровождающих у собора ожидать его, он отправился к ней с одним только самым преданным слугой, который стоял на страже у дома. Пол поднялся наверх по обшарпанной винтовой лестнице, такой узкой, что его плечи задевали противоположные стены.

Он постучал в низенькую дверцу и сразу же вошел внутрь, так что испуганное выражение лица Урсулы сменилось радостной улыбкой. Она была в одной рубашке и холщовой нижней юбке, сооружая себе прическу, чтобы скрыть волосы под чепцом.

– Любимый, – прошептала она, покрывая его лицо поцелуями, – я тебя совсем не ждала.

Пол улыбнулся.

– А если бы ждала, ты бы поторопилась одеться или наоборот?

– А ты как думаешь? – рассмеялась она. – Сколько у тебя времени?

– Всего минута. Я только хотел проверить, все ли у тебя в порядке. – Он отодвинул ее на расстояние руки и критически осмотрел. – Ты слишком худа. И бледна.

– После такой зимы, дорогой мой, все похудели. И ты тоже – смотри, как висит на тебе кафтан.

– Ты знаешь, о чем я, медвежонок, я опасаюсь за твое здоровье после выкидыша. Скажи мне правду, как это было?

– Потерять ребенка всегда тяжело, – ответила она, – но я в порядке. Или уж во всяком случае, буду, когда станет совсем тепло.

Он обнял ее, и она прижалась лицом к его меховому воротнику, ласкаясь к нему, как котенок.

– Может, это и к лучшему, что ты выкинула, – тихо промолвил он, – ребенок добавил бы нам проблем.

Он не видел лица Урсулы, но мог догадаться о его выражении, когда она сказала:

– Только мужчина может говорить так о ребенке.

– Извини, но ты знаешь, что я имею в виду. Бог видит, как бы я хотел...

Она отстранилась и положила пальцы на его губы, приказывая остановиться:

– Тсс! Не говори этого! – сказала она. – Мы – то, что мы есть, вот и все. – Она отошла к зеркалу и стала расчесывать волосы, а он, как всегда, с восхищением смотрел на их бледный пламень!

– Неужели тебе не кажется странным, Пол, что ты Не любишь свою жену за то, о чем порадовался сейчас в отношении меня? То, что у меня всего один ребенок, кажется тебе милостью, а то, что один ребенок у нее – проклятием.

Его передернуло. Она редко произносила вслух его имя, и всегда это было признаком выражения какой-либо горькой истины, как сейчас.

– Ты знаешь, какая тут разница.

– Знаю, но это разница для тебя, а не для нас.

Ее сильные пальцы скользили по прядям, укладывая их в прическу, чтобы сколоть и прикрыть на день. Ему не нравилось, что женщинам приходится покрывать волосы, как если бы приходилось накрывать одеялами клумбы в саду. Тут до него дошло, что в комнате непривычно тихо, и он спросил:

– А где же ребенок?

Она посмотрела на него. Чаще всего, когда он приходил, мальчик спал в соседней тайной комнатушке, чтобы не мешать им заниматься любовью, обычно же он спал вместе с матерью.

– Все в порядке, он уже ушел.

– Куда?

– В школу. Ты разве забыл, что он ходит в школу у Св. Самсона?

– Мне не приходило в голову, что он уже начал учиться. Время летит так быстро! Только вчера я качал его на руках, и, кстати, о времени…

– Я знаю, тебе пора... Не надо так винить себя, дорогой, я уже к этому привыкла. Я знаю, что ты всегда приходишь, когда только можешь. А зачем ты приехал в город сегодня?

Он рассказал ей об аудиенции у архиепископа и о своих планах относительно Эдуарда.

– Ты так добр. – И снова в ее голосе почудился смех. Он шагнул к ней и обнял ее за талию.

– Ты смеешься надо мной, – с притворной угрозой произнес он, – и ты знаешь, что я не терплю, когда надо мной смеются!

– Ты так прост! Неужели ты думаешь, что твои родственники не понимают, что ты просто хочешь избавиться от них? Мэри при дворе, а Эдуард при архиепископе, и если бы сплавить Джека куда-нибудь в Кале, ты был бы счастлив.

– Ты слишком много знаешь и видишь. Когда-нибудь тебя... – У него чуть было не вырвались слова «сожгут, как ведьму», но он вовремя остановился, хотя она поняла, что он хотел сказать, и побледнела еще сильнее. Ее глаза расширились.

– Не смей, – с ужасом прошептала она, – не смей, не смей так говорить! Даже не думай об этом!

Он успокаивающе поцеловал ее в макушку:

– Медвежонок, все в порядке, это все пустяки. Она взяла себя в руки, и на ее лицо вернулся слабый румянец. Она перевела разговор на цель его поездки:

– Если уж ты будешь говорить с архиепископом, почему бы не попросить и за своего сына? Это было бы неплохо для его карьеры.

– Моего сына? – удивился он. – Ты имеешь в виду...

– Нет, не моего Адриана, – она слегка улыбнулась, – твоего законного сына, Пола-Эмиаса.

Пол пожал плечами.

– Я знаю, ты скажешь, что не хочешь отпускать его от себя, он твой единственный сын, – теперь в ее голосе не было иронии, – и ты боишься потерять его. Но ему нужен жизненный опыт. Когда-нибудь он унаследует все, поэтому он должен знать, как надлежит управлять большим поместьем.

– Может быть, ты и права, – с сомнением в голосе протянул он.

– У бедняжки нет друзей, – продолжала она, – посмотри на Джека и всех его приятелей, которых он приобрел, странствуя по свету. Связи и покровительство значат не меньше, чем богатство и удача. Неужели ты хочешь, чтобы твой Эмиас вырос одиноким?

• Предыдущая
• 9/114
• Следующая