Темная роза - Хэррод-Иглз Синтия - Страница 14

• Предыдущая
• 14/114
• Следующая

– Папа, почему ты сказал: «всего лишь дочь»? Разве от девочек совсем нет пользы?

– Дорогая моя, – ответил Джек, конечно, дочь – это прекрасная вещь, она как птичка на руке отца, щебечет и делает его счастливым. Но король – не просто отец, он должен иметь сына, чтобы тот унаследовал ему, иначе некому будет править страной и начнутся войны и распри.

Блестящие голубые глаза Нанетты, которые Джек всегда сравнивал с сапфирами на королевской короне, изумленно смотрели на него:

– Но, папа, разве принцесса не может управлять страной?

– Нет, дорогая, девочки не могут управлять – только мальчики.

– Но папа, почему?

Джек возвел глаза горе, а Пол издал смешок:

– Если они еще получат образование, Джек, у тебя будет куча проблем.

Джек ухмыльнулся:

– Радостей без проблем не бывает, – ответил он и посадил дочку на колени. – Видишь ли, дорогая, это очень сложная вещь. Тебе в самом деле это интересно? – Нанетта кивнула. – Тогда слушай. Если девочка станет королевой, то она должна будет родить сына, который бы правил после нее, а для этого ей нужно выйти замуж. А если она выйдет замуж, то ее муж будет королем. Ты понимаешь?

Нанетта кивнула.

– А теперь подумай, за кого ей выходить замуж? Если за иностранного принца, то тогда иностранный принц станет английским королем, и народу это будет не по вкусу.

– Значит, ей надо выходить замуж за англичанина, – решительно заявила Нанетта.

Джек, довольный ее сообразительностью, поцеловал дочку в щеку.

– Верно. Но тогда каждый захочет стать ее избранником, а тот, кто им станет, приобретет врагов в лице всех отвергнутых, и это приведет к ссорам и распрям, и, рано или поздно...

– Рано или поздно, – продолжил за него дядюшка Ричард, – восстанет кто-нибудь, имеющий хоть какие-либо права на трон, и начнется война, и королева перестанет быть королевой. Однажды в Англии уже правила королева, и из-за этого страна была растерзана гражданской войной.

– Королева Мод, – добавил Джек.

– Поэтому-то больше в Англии нет королев, кроме как жен королей, это не годится, Нанетта. Поэтому-то девочка не может занять трон.

Нанетта так расстроилась, что Джек решил рассказать ей прямо сейчас новость, которой он хотел сначала поделиться с Бел.

– Не расстраивайся, моя радость, девочка не может стать королевой, зато есть много других вещей, на которые она способна, и в частности, получить такое же образование, что и мальчики. Вот почему я договорился, что ты поедешь туда, где получишь такое образование, что потом сможешь заниматься всем, чем захочешь.

– Джек! Ты говорил с ним! – радостно воскликнула Бел.

– Да, дорогая, и я хотел сказать сначала тебе, – со значением ответил Джек.

– Папа, это значит, что я должна уехать отсюда? Уехать от тебя? – забеспокоилась Нанетта.

– Да, моя дорогая. Ты помнишь моего друга сэра Томаса Парра? По крайней мере, слышала о нем?

Нанетта кивнула – она боялась отвечать вслух, так как в любой момент из ее глаз могли брызнуть слезы, и отец расстроился бы.

– Так вот, у сэра Томаса и его жены есть маленькая дочка, чуть помладше тебя, ее зовут Кэтрин, она очень умная. Леди Парр решила сама заняться ее образованием, ее дочь будут учить латыни, греческому, французскому, итальянскому и испанскому, математике и теологии, как мальчика. Сэр Томас сообщил мне, что взял еще одну девочку, кузину Кэтрин, по имени Елизавета Беллингем, чтобы она жила вместе с ней и тоже училась всему этому, и он согласился, чтобы ты составила им компанию.

Джек сделал паузу и с торжественным видом посмотрел на свою старшую дочь, чтобы она прониклась сознанием своего счастья. Нанетта была достаточно большая, чтобы понимать, что ей предлагается что-то очень хорошее, но ее чувства боролись с разумом.

– А где я буду жить, папа?

– В замке в Кентдейле. Это красивое место, и климат там очень полезен для девочек.

– Если только не нагрянут шотландцы, – вполголоса добавил Пол.

– Прекрасная новость, Джек, – сказала Бел и добавила для Нанетты: – Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло и какие усилия приложил папа для твоего счастья?

– Да, мама. Спасибо, папа, – поблагодарила Нанетта.

Ее глаза блуждали по собравшимся, пока не остановились на лучшей подружке, Маргарет, и комок застрял у нее в горле. Она повернулась к отцу, который, видя, как опасно блестят ее глаза, заключил ее в объятия, и она смогла спрятать лицо на его груди. Уткнувшись в мягкий бархат его камзола, пахнущий привычным папиным запахом, кожей и льном, чувствуя вокруг себя его крепкие руки, Нанетта думала о том, что не может подвести его, что он должен гордиться ею. Но она не могла лгать. Она хотела бы навсегда остаться в крепких объятиях отца, и ей совсем не хотелось думать об образовании, замужестве и прочей чепухе. Девочка всхлипнула и, собрав все силы, взяла себя в руки. Любимое лицо отца было так близко, его глаза казались такими огромными. Откуда-то издалека ей послышался собственный голос:

– Я изо всех сил постараюсь хорошо учиться, чтобы ты гордился мной, папа!

И его голос ответил:

– Вот и хорошо, моя умная девочка!

Но дрожащие руки отца сказали ей, что его сердце тоже разрывается. Она знала – так устроен мир, сердце и разум часто оказываются не в ладу друг с другом, но не понимала, почему он так устроен. Нанетта принимала его таким, как есть, не понимая его.

Любимым местом Пола был Попл-хайт, холм на границе болот, возносящий из торфяника свои гранитные валуны, окруженные зеленью мха и золотом лишайников, подобно подводным скалам, обнажающимся при отливе. С одного склона можно было видеть белокаменный город, с другого – узкую ленточку дороги, проложенной еще римлянами. Но главное его преимущество состояло в том, что здесь за милю было видно каждого приближающегося к холму, и именно поэтому Пол привез сюда Урсулу.

Мох был влажный, поэтому они сидели на плаще Пола, прислонившись спиной к теплому граниту. Лошадь Пола дремала неподалеку, подрагивая во сне и оттопыривая нижнюю губу при выдохе. На солнышке у подножия холма спал Адриан, положив щеку на спину собаки Пола, Джеспера, – они с псом набегались за день. Пол скинул кафтан, оставшись в полурасстегнутой рубашке, а Урсула сняла накрахмаленный чепец и распустила волосы. Ее голова покоилась на его плече, и волосы струились по его смуглой коже, как светлый поток. Они так долго сидели неподвижно, что рядом из норки выползла ящерица и распласталась в пыли, ловя дневное тепло. Пол лениво рассматривал ее поблескивающие чешуйки и бездонные провалы маленьких черных глазок. Его сморило от жары, но он был слишком счастлив для того, чтобы спать – нельзя было тратить впустую драгоценное время. Чтобы взбодрить себя, он позвал:

– Ты спишь? – Он произнес эти слова так тихо, что ящерица даже не вздрогнула.

– Нет, – ответила она так же тихо, – я думаю.

– О чем?

– Что было бы, если бы мы поженились. – Эта тема была почти что запретной, и, чтобы смягчить ее, Урсула добавила: – Наверно, тогда бы мы не нежились здесь под солнышком.

Пол повернул голову и поцеловал ее в лоб, и ящерица тут же отскочила к скале, ее раздвоенный язычок мелькал на солнце.

– Кто знает, – произнес он, – почему бы и нет.

– Мне бы хотелось, несмотря на этот риск, из-за ребенка. Я иногда думаю, что с ним будет? – Она подтянула ноги и села, обхватив руками колени. Ее тревога как будто передалась ящерице, та исчезла в щели под скалой.

– Можешь не беспокоиться об этом, – ответил Пол, – я же обещал тебе, что с ним все будет в порядке, я позабочусь о нем. Он выучится какой-нибудь приличной профессии. Неужели ты думаешь, что я хочу вреда собственному сыну? – Урсула смущенно улыбнулась, заглаживая свои слова. Пол в который раз поразился фантастическому оттенку, который придавало ее волосам солнце – никто, даже само солнце или луна, не могли создать его, это был дар Божий. – Во всяком случае, он будет всегда с тобой. Если бы мы поженились, мне пришлось бы отослать его куда-нибудь.

• Предыдущая
• 14/114
• Следующая