«Голубой блюз» - Хэммонн Линн - Страница 27
- Предыдущая
- 27/39
- Следующая
– Всем вставать! Оладьи и сосиски уже на подходе!
На кухне хозяйка рывком открыла посудомоечную машину и мысленно поблагодарила Кэрол за то, что она помыла посуду после вчерашнего сладкого пира. Действуя энергично, даже слишком, Долли принялась разгружать машину: убрала стаканы на верхние полки, тарелки сложила горкой. С грохотом поставила на место кастрюли. Создаваемый шум, как ни странно, успокоил ее. Оказывается, шумотерапия – весьма эффективная вещь, сказала она себе. По крайней мере, с посудой можно управляться как вздумается – не то что с заблудшим во грехе воображением! Да, со своим чересчур богатым воображением... Оно, проклятое, и стало первопричиной всех обрушившихся на нее бед! И вторая причина – она слишком понадеялась на себя. А ведь должна была сразу понять, как опасно флиртовать с таким привлекательным мужчиной, как Дик Флеминг. Нельзя быть такой наивной! Чтобы заглушить боль в груди, Долли с силой хлопнула дверцей. Она влюбилась! Это все же случилось. Нужно смотреть правде в глаза. Теперь остается по возможности беспристрастно окинуть мысленным взором происшедшее, чтобы как бы с высоты птичьего полета оценить масштабы катастрофы. Что ж, следует с прискорбием признать: положение унизительное. Она совершила роковую ошибку – позволила себе отчаянно и безрассудно полюбить мужчину, который никогда не станет ее мужем...
Когда остатки посуды были убраны в шкаф, в холле послышались чьи-то шаги. Кэрол в цветной пижаме, с накрученными на мягкие бигуди волосами остановилась посреди кухни, протирая заспанные глаза.
– Что за переполох?
Долли виновато посмотрела на дочь.
– Я решила выместить на посуде всю накопившуюся агрессивность и злость.
Дочь взглянула на открытую дверцу посудомоечной машины.
– О, ты уже успела расставить все по полкам!
– Совершенно верно. А заодно попыталась разложить по полочкам свои собственные чувства.
Долли вынула из холодильника связку сосисок и швырнула их на стол. Затем водрузила на плиту кастрюлю с таким грохотом, кто Кэрол воззрилась на нее в изумлении. Она поняла, что мама не шутит. Но подобное проявление эмоций было так не похоже на Долли! В глубине души девочка считала, что в мамином возрасте вообще уже невозможно испытывать сколько-нибудь сильных эмоций... Она достала из холодильника пакет с соком и стала наливать в стакан.
– Мама, что случилось? Неужели это все из-за Дика Флеминга? – Внезапно Кэрол осенила догадка. Глаза ее загорелись. – Он сделал тебе предложение? Правда?
Кэрол замерла в ожидании ответа, и сок полился через край стакана на стол.
– Ты с ума сошла! – ответила мать резче, чем ей хотелось. – Дик Флеминг никогда не станет связывать себя постоянными обязательствами. Ему слишком нравится жизнь холостяка! – Долли со злостью воткнула вилку в сосиску и отправила всю связку в кастрюлю с кипящей водой. – Он любит свою свободу больше... сильнее, чем... вареных крабов, черепаховый суп и домашние ириски, вместе взятые!
– Мама, как ты можешь так говорить?! По – моему, Дик... настоящий принц!
– Дурочка моя! Мне не хочется лишать тебя иллюзий в столь нежном возрасте, но твой принц – всего лишь самый обыкновенный мужчина.
К сожалению, эти разумные слова не казались убедительными самой Долли. Проблема в том, решила она, что я слишком романтична. И к тому же имела глупость поверить в то, что выдуманный принц воплотится в плоть и кровь и женится на мне...
– Но, мама, – настаивала Кэрол, – мне кажется, он действительно тебя любит! Я уверена!
Долли молчала, удивленная категоричностью слов дочери. Наверное, просто Кэрол пошла в нее и навыдумывала Бог знает что... Но даже если в ее утверждении есть доля правды, это мало что меняет, решила Долли, отвергнув столь заманчивое предположение. У меня трое детей. А он не хочет иметь даже своих... и не собирается скрывать этого: он же вполне ясно объяснил, как относится к чужим отпрыскам! А раз так, если он не любит моих детей, то он и мне не подходит, тут и думать нечего. Долли подавила вздох. Она никогда не решится открыть детям правду о том, что Дик не любит ни Кэрол, ни Клода, ни Китти. Это оставило бы неизгладимую рану в их душах: ведь все они успели так привязаться к нему... Надо придумать что-нибудь другое.
– Если он и любит меня, то тщательно это скрывает. По крайней мере – от меня. Нет, доченька, ты все это выдумала. И вообще, я больше не хочу о нем думать!
Нет, что-то не слишком удачно у нее получается. Долли разозлилась на себя и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила единым духом:
– Я решила с ним больше не встречаться!
Воцарилась напряженная тишина, которую внезапно нарушил высокий печальный голосок Китти:
– С кем, мама? С кем ты решила больше не встречаться?
Долли обернулась и оказалась лицом к лицу с малышкой, притащившей за собой на кухню одноухого плюшевого медвежонка. Клод протиснулся в дверь за спиной сестры и уселся на табурет.
– Бьюсь об заклад, – язвительно заметил он, – мама имела в виду твоего ободранного медведя.
Долли фыркнула:
– Клод, перестань! Не слушай его, доченька: ты же знаешь, как мы все любим твоего дружка. Налей себе соку и садись за стол.
– Мама, кого ты не хочешь видеть?
– Китти, тебе что, не о чем больше говорить?
Девочка добавила молока в овсяные хлопья и отправила полную ложку в рот. Но это не означало, что она решила оставить мать в покое.
– Ну, кого?! Скажи!
Решившись наконец, Долли провозгласила:
– Мистера Дика Флеминга.
Все трое разом притихли. Дети выглядели подавленными и расстроенными; можно было подумать, что это сообщение лишило их дара речи.
Кэрол, узнавшая новость раньше других, заговорила первой.
– Мама, как ты можешь так говорить?! Сначала ты позволила мистеру Флемингу стать почти членом нашей семьи, а потом даешь ему от ворот поворот, без всяких на то причин!
Долли упрямо сжала губы.
– У меня есть на то веские причины.
– Объясни какие, – потребовал Клод.
– Я не могу их вам объяснить!
– Я знаю, кто может, – мисс Торнтон, моя учительница! – с надеждой воскликнула Китти. – Она все на свете может объяснить!
– Я так не думаю, моя маленькая.
Вряд ли можно найти слова, чтобы объяснить детям: нельзя быть одновременно хорошей матерью своим трем ребятишкам и приходящей любовницей соседа, живущего напротив. Сомнительно, чтобы с этой задачей справилась и мисс Торнтон.
– Ты его просто бросила, мама, вот так! – заявила Кэрол голосом общественного обвинителя.
– Честное слово, это не так!
– Как это бросила? – спросила Китти, едва не подавившись. Молоко потекло у нее по подбородку.
– Это все равно, как если бы ты бросила своего старого плюшевого медвежонка на необитаемом острове только потому, что он тебе надоел, – авторитетным тоном старшего высказался Клод.
Китти укоризненно взглянула на мать. Жалобно обращаясь к старенькому перепачканному медвежонку, девочка сказала:
– Бедного Дика никто не любит. Никому не будет дела, если он заблудится где-нибудь, заболеет или что-нибудь еще с ним случится...
– Ой, Китти, какая ты умница! – воскликнула Кэрол, театрально простирая к ней руки. – Бедняжка Флеминг! Сиротка, жертва кораблекрушения, которую волны случайно занесли на благословенные берега Кораллового острова!
– А что? Может, он и вправду сирота! – воскликнул Клод. – И мы приняли его в свою компанию, а теперь бросаем? – И вдруг его осенило. Он даже не донес ложку до рта. – Мама, а почему мы не можем его усыновить?!
– Невероятно! Это твоя самая лучшая идея! – воскликнула Кэрол.
Долли остолбенела и решила, что настало время вмешаться.
– Послушайте, дети! Четыре года назад я пошла вам навстречу, и у нас появился Ральф. Потом мы приютили опоссума и змею. Наконец, я разрешила взять в дом тушканчика. Но теперь с меня хватит! В мои планы вовсе не входит усыновление специалиста по морским черепахам!
– Но, мама, тебе не придется о нем заботиться. Эти обязанности я возьму на себя! – с готовностью воскликнула Кэрол.
- Предыдущая
- 27/39
- Следующая
