Несущая огонь - Кинг Стивен - Страница 24

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая

Постепенно все вставало на свои места, но на секунду он испытал страх (как во сне, когда падаешь с большой высоты); за последний год они сменили так много мест, так часто чудом избегали опасности, так велико было напряжение. Он с чувством потери вспомнил свой сон, захотел снова оказаться в нем вместе с Грэнтером Макги, умершим двадцать лет назад.

Гастингс Глен. Он был в Гастингс Глене. Они оба были в Гастингс Глене.

Голова болела, но не так, как минувшей ночью, когда бородатый парень высадил их. Боль уменьшилась до равномерной глухой пульсации. Если все пойдет, как бывало прежде, глухие удары к вечеру ослабнут, а к утру совсем исчезнет и еле ощутимая тяжесть. Душ выключили.

Он сел на кровати, взглянул на часы. Было без четверти одиннадцать.

— Чарли?

Она вошла в спальню, изо всех сил растираясь полотенцем.

— Доброе утро, папочка.

— Доброе утро. Как ты?

— Есть хочется, — сказала она, подошла к стулу, где оставила свои вещи, подняла зеленую блузку. Понюхала. Поморщилась. — Нужно сменить одежду.

— Придется надеть эту, малышка. Сегодня попозже мы тебе что-нибудь достанем.

— Ну, а с едой так долго ждать не придется?

— Сядем на попутку и остановимся у первого же кафе.

— Папочка, когда я пошла в школу, ты не разрешил мне ездить с посторонними. — Она была в трусиках и зеленой блузке. Вопросительно смотрела на него.

Энди встал с постели, подошел к ней, обнял за плечи.

— Незнакомый черт порой лучше знакомого, — сказал он. — Понимаешь, что это значит, детка?

Она задумалась. Знакомый черт — это люди из Конторы, сообразила она. Те, что позавчера гнались за ними по нью-йоркской улице. Незнакомый черт...

— Это значит, что не все люди в машинах работают на эту Контору, сказала она.

Он ответил улыбкой:

— Правильно, а то, что я говорил раньше, тоже верно, запомни, Чарли: когда попадешь в переплет, иногда приходится делать то, чего не сделаешь в обычных условиях. Улыбка Чарли увяла. Лицо ее стало серьезным, настороженным.

— Заставлять деньги сыпаться из телефонов?

— Да, — сказал он.

— Это не было плохим поступком?

— Нет. В тех обстоятельствах не было.

— Потому что, попав в переплет, делаешь то, что нужно, чтобы выбраться.

— Да. За некоторыми исключениями.

— Какими исключениями, папочка?

Он взъерошил ей волосы:

— Сейчас неважно, Чарли. Взбодрись. Но она не смогла взбодриться.

— Я не хотела поджигать того парня! Я не нарочно...

— Разумеется, не нарочно.

Она расцвела в улыбке, так похожей на улыбку Вики.

— Как сегодня голова, папочка?

— Гораздо лучше, спасибо.

— Хорошо. — Она смотрела на него внимательно. — Глаз у тебя смешной.

— Какой глаз?

Указала на левый:

— Вот этот.

— Да? — Он пошел в туалет и протер кружок на запотевшем зеркале.

Он изучал свой глаз, и его добродушное настроение таяло. Правый глаз обычный, серо-зеленый — цвет океана в облачный весенний день. Левый тоже серо-зеленый, но белок покрыт кровяными прожилками, а зрачок кажется меньше правого. Веко сильно нависало, чего раньше он не замечал.

Внезапно в голове раздался голос Вики. Он звучал так ясно, словно она стояла рядом. ЭТИ ГОЛОВНЫЕ БОЛИ, ОНИ ПУГАЮТ МЕНЯ ЭНДИ. С ТОБОЙ ТОЖЕ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА ТЫ ДАЕШЬ МЫСЛЕННЫЙ ПОСЫЛ ИЛИ КАК ТЫ ТАМ ЕГО НАЗЫВАЕШЬ.

За этой мыслью возник образ воздушного шара, взлетающего все выше... и выше... и выше... и — бах — шар взорвался.

Он стал тщательно исследовать левую половину лица, ощупывая ее кончиками пальцев правой руки, как мужчина из телерекламной заставки, изумленный тем, как гладко он выбрился; обнаружил три совсем нечувствительные точки — одну под левым глазом, одну на левой щеке и одну как раз под левым виском. Страх, подобно утреннему туману, медленно расползался по его телу, страх не столько за себя, сколько за Чарли: что случится, если она останется одна...

Она возникла в зеркале, словно по его зову.

— Папочка? — Голос звучал немного испуганно. — Как ты?

— В порядке, — спокойно сказал он. Без волнения, но и не очень уверенно. — Вот думаю, не надо ли мне побриться.

Она прикрыла рот рукой,хихикнула:

— Колючий, как посудный ерш. У-ух. Колючка.

Он загнал ее в спальню и потерся колючей щекой об ее гладкую щечку. Чарли хихикала и отталкивала его.

Пока Энди щекотал дочку отросшей щетиной, Орвид Джеймисон, он же О'Джей, он же Живчик, вместе с другим агентом Конторы Брюсом Куком вылезал из светло-голубого "шевроле" около закусочной "Гастингс дайнер".

Джей остановился на минутку окинуть взглядом Мэйн-стрит с ее пологой площадкой для парковки машин, магазином электротоваров, двумя бензоколонками, аптекой, деревянным зданием муниципалитета с прибитой на нем памятной доской в знак какогото исторического события, на которое все плевать хотели. Мэйнстрит одновременно являлась отрезком Дороги 40, где, не более чем в четырех милях от О'Джея и Брюса Кука, находились Макги.

— Взгляни на этот городишко, — с отвращением сказал О'Джей. — Я вырос неподалеку, в Лоувилле. Слышал когда-нибудь о Лоувилле, штат Нью-Йорк?

Брюс Кук покачал головой.

— Это рядом с Ютикой. Там варят пиво "Ютика клаб". День отъезда из Лоувилла был счастливейшим в моей жизни. — О'Джей подлез под куртку, поправил "пушку" в кобуре.

— А вот и Том со Стивом, — сказал Брюс. Напротив, через дорогу, светло-коричневый "пейсер" заехал на площадку для парковки в освободившееся от фермерского грузовичка место. Из "пейсера" вылезли двое в темных костюмах, похожие на банкиров. Дальше по улице, рядом с мигалкой, еще двое из Конторы подошли к какой-то старой карге, которая осеняла перстом школьников, высыпавших на переменку. Они показали ей фотографию, та покачала головой. В Гастингс Глене собралось десять агентов Конторы, поддерживающих связь с Норвилом Бэйтсом, который находился в Олбани в ожидании личного представителя Кэпа — Эла Стейнвица.

— Да, Лоувилл, — вздохнул О'Джей. — Надеюсь, к полудню-то захватим этих двух паразитов. Надеюсь, следующее задание будет в Карачи. Или в Исландии. В любом месте, но не на севере штата Нью-Йорк. Слишком близко к Лоувиллу, тошнить начинает.

— Думаешь, к полудню захватим? — спросил Брюс. О'Джей пожал плечами:

— До захода солнца. Можешь не сомневаться. Они зашли в закусочную, сели у стойки, заказали кофе. Принесла его молоденькая изящная официантка.

— Давно на работе, сестренка? — спросил ее О'Джей.

— Мне жаль вашу сестренку, — ответила официантка, — если она хоть чуток похожа на вас.

— Не надо так, сестренка, — сказал О'Джей, протянув ей свое удостоверение. Она долго изучала его. За ее спиной какой-то выросший малолетний правонарушитель в мотоциклетной куртке давил на кнопки автомата-проигрывателя "Сиберг".

— С семи часов, — сказала она. — Каждое утро. Может, хотите поговорить с Майком? Он — хозяин. — Она было двинулась, но О'Джей мертвой хваткой схватил ее за руку. Он не любил женщин, насмехавшихся над его внешностью. Почти все женщины — шлюхи, так говорила его мамаша и была права, даже если она и ошибалась во многих других вопросах. Уж, конечно, мамаша точно знала бы, что сказать об этой грудастой стерве.

— Разве я сказал, что хочу говорить с хозяином, сестричка? Она забеспокоилась, а именно это требовалось О'Джею.

— Н-нет.

— Ну и хорошо. Я ведь хочу говорить с тобой, а не с парнем из кухни, где он все утро делает яичницы и рубит котлеты. — О'Джей вынул из кармана фотографию Энди и Чарли, показал, не выпуская из руки ее запястье. — Узнаешь, сестричка? Может, подавала им завтрак сегодня?

— Пустите. Мне больно. — С лица ее сошла вся краска, кроме вульгарной помады, которой она намазалась. Возможно, она из тех, кто подавал команду к овациям во время спортивных состязаний в средней школе, из того сорта девок, которые поднимали Орвила Джеймисона на смех, когда он приглашал их погулять, потому что он возглавлял шахматный клуб, а не играл полузащитником в футбольной команде. Куча дешевых лоувиллских шлюх. Боже, как он ненавидел штат Нью-Йорк. Даже от самого города его воротило.

• Предыдущая
• 24/83
• Следующая