Том 29. Так велела царица Царский гнев Юркин хуторок - Чарская Лидия Алексеевна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/40
• Следующая

Лидочка не всегда была слепою. Она ослепла, будучи трехлетним ребенком, когда однажды сильно ударилась глазом об острый угол стола. Глаз не вытек и остался целым, но она уже не могла видеть им, а вскоре из-за правого ушибленного глазного яблока заболел и левый глаз, и вслед за тем девочка окончательно потеряла зрение и ослепла. Маленькая слепая никогда не жаловалась на свою судьбу. Она привыкла уже к своей грустной доле и покорно переносила свое несчастье. Сегодня, однако, слова Май почему-то больно укололи ее и заставили горько пожалеть о своей слепоте.

— Господи, — прошептала Лидочка, — если бы я вдруг прозрела, я доказала бы ей, что и здоровые, зрячие дети могут иметь добрые сердца и не мучить других своими проказами и неуместными шутками. Но этого не может случиться. Я никогда не прозрею и останусь слепою навеки, потому что ни чудес, ни добрых волшебников не бывает на свете…

И Лидочка горько заплакала, упав головою на скамью. Она плакала и не слышала, как к скамье приблизился толстый маленький человечек и стал над нею, сочувственно покачивая головой. Когда слезы слепой немного утихли, толстый человечек осторожно приблизился к ней и положил на плечо слепой свою пухлую белую руку.

— Не пугайт, милий маленький фрейлин, — проговорил он ласково, — это я, Фриц — ушитель вашев братцев. Я слишаль, как ви гореваль сейшась, и решиль помочь вам, во што би то ни стале. Ви хотите видеть, как раньше, милий маленький фрейлинь, ви хотите полюшай обратно зрение…

— О! — проговорила слепая девочка. — Это мое единственное желание, господин Гросс! Я хочу видеть не только для себя, но и ради братьев. Мне кажется, что если бы я была зрячей, мальчики больше были бы со мной, им было бы веселее тогда играть и разговаривать с бодрой и здоровой сестрою. А, играя с ними, я бы могла отговаривать и удерживать их от многих их проказ и шалостей!

— О, ви маленький ангель! — произнес растроганный ее словами Гросс. — Ви все мештаете делять добро, позабывая о себе!..

— Да, но — увы, — печально отвечала Лидочка, — я уже никогда не поправлюсь! Папа долго и много лечил меня от слепоты, и ни один доктор не помог мне ни чуточки. Доктора не помогли, а волшебников не бывает на свете, милый Фридрих Адольфович, — волшебников, которые вернули бы мне мои прежние здоровые глаза, — заключила она с глубокой грустью.

— А если найдется такой добрий вольшебник, — ласково проговорил гувернер, — ви решилься бы отдать ему своя больние глязки в польное распоряжение?

— О, конечно, решилась бы, милый господин Гросс! Чтобы только снова видеть небо, солнце, папу и братьев, я готова была бы перенести всякие мученья.

— Подождийтъ же, милий маленький фрейлин, — произнес ласковым голосом добряк Гросс. — Может бить, скоро явится такой вольшебник и ви будет видеть, как и все проший дети.

— Что? Что такое? — вся вздрогнув от счастья, прошептала Лидочка.

— Больше ни слова не скажу вам! — таинственно проговорил Фридрих Адольфович и поспешил из сада на реку, где, по его мнению, должны были уже достаточно нашалить и напроказить его маленькие воспитанники.

— Ай! ай! ай! — послышался отчаянный визг Бобки, безмятежно до сих пор копошившегося в речном песке и отыскивавшего пескарей и колюшек.

— Что, что такое? — кинулись к нему со всех ног Юрик, Сережа и Мая.

— Ай! ай! ай! Змея! — продолжал он кричать во весь голос и отчаянно тряс правой рукою. На указательном пальце Бобки повисло что-то безобразное, черное, продолговатое, с длинными клещами, уцепившимися изо всей силы за указательный пальчик мальчугана.

— Да это рак! Маленький речной рак! — вскричали в один голос Сережа, Юрик и Мая.

Бобке, однако, от этого открытия отнюдь не было легче. Он по-прежнему тряс изо всех сил рукою, защемленною клешнями рака, и пронзительно визжал от нестерпимой боли. Юрик с трудом отцепил рака от бедного, мигом вздувшегося пальчика братишки и хотел уже бросить его обратно в реку, как вдруг Мая неожиданно схватила его за руку и оживленно заговорила, блестя разгоревшимися глазами:

— Нет, нет, не бросай его! Он нам пригодится… Вот славную-то штуку я придумала! Ваш противный Фрицка останется доволен ею. Узнает, как в другой раз оставлять вас, бедненьких, без пикника! О, как я проучу его, гадкого, противного! Юрик, дай твое ведерко, положим в него нашего пленника. Да смотрите, чтобы ни одна душа не знала, что мы его нашли. А потом…

Тут, нагнувшись к Юркиному уху, Мая зашептала что-то так тихо, что другие мальчики не могли ничего расслышать. Юрик же так и покатился со смеху, выслушав свою приятельницу.

Должно быть, новая проделка, выдуманная Маей, была очень смешна и забавна, потому что когда ее сообщили потом Сереже, а за ним и Бобке, то оба они так и повалились на траву от охватившего их сильного приступа смеха. Потом, подхватив ведерко с раком, копошившимся на дне, они опрометью помчались к дому, так громко хохоча и крича по дороге, что из людской, из птичника и из конюшни — отовсюду повысунулись удивленные и любопытные лица прислуги, желая узнать, отчего так весело смеются проказники-барчата.

Фридрих Адольфович имел одну слабость. В кармане его сюртука находилась дорогая старинная фарфоровая табакерка, наполненная нюхательным табаком, и два раза в день — утром, встав с постели, и вечером, ложась спать, — добрый немец открывал табакерку, доставшуюся ему по наследству от матери, с нарисованным на крышке по фарфору ее портретом, и, погрузив в нее свой маленький шарообразный носик, он наслаждался некоторое время ароматным запахом табака. Потом он, обязательно чихнув два-три раза, закрывал табакерку и прятал ее в карман.

Сегодня Фридрих Адольфович был особенно хорошо настроен. Еще поутру веселая Евгеша подала ему за завтраком какой-то объемистый пакет с наклеенной на нем заграничной маркой. Гросс вскрыл конверт, прочел письмо, и лицо его просияло. На вопрос детей, откуда оно, Фридрих Адольфович коротко ответил:

— От моего князя Витенька, — и прибавил сам себе каким-то размягченным, радостным голосом, потирая свои полные ручки: — Ошень хорошо! Даже ошень хорошо!

Целый день он ходил довольный и радостный, с сияющим от удовольствия лицом. А когда дети спрашивали, что с ним и отчего он радуется, добродушный толстяк делал таинственно-лукавую гримасу и отвечал им с счастливым смехом:

— Нельзя говорить! Это мой тайна покамест! Тайна Фридрих Адольфович. Много будет знавайт, скоро состарится!

Вечером он с разными шутками и прибаутками укладывал детей. Когда мальчики были уже в постелях, Гросс подошел к окошку, у которого сидел постоянно, пока дети не засыпали, Сережа и Юрик спали вместе, Бобка — в соседней Лидочкиной комнате, и погрузился в сладкие мечты.

Фридрих Адольфович был очень счастлив. Надо вам сказать, что как только добрый Гросс увидел впервые слепую дочь Волгина, сердце чуткого немца сжалось от жалости. Кроткий слепой ребенок пробудил в душе доброго толстяка самое живое сострадание, и под впечатлением этого чувства он написал письмо своему бывшему воспитаннику, который уже около семи лет изучал за границей медицину: подробно изложив всю историю слепоты несчастной девочки, он спрашивал совета у князя Виталия, к какому врачу обратиться для серьезного пользования малютки и кто из них может вернуть ей зрение.

Какова же была радость старика, когда сегодня он получил ответ от молодого князя, в котором тот писал ему, что случай со слепотою Лидочки настолько заинтересовал его, что он сам приедет пользовать больную и применит к ее выздоровлению одно только что открытое лечебное средство.

• Предыдущая
• 32/40
• Следующая