Опьяненные свободой - Журавлев Владимир Борисович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/39
• Следующая

Здравствуйте, дети. Вот я и вернулся к вам. Я знаю, чему вас учить. Я знаю, как вас учить. Вы нужны мне, дети несчастного мира. Вместе, шаг за шагом, мы с вами пойдем в светлое будущее.

Он не сказал этих слов. Шумели, вопили, носились дети, огибая замершую на камне черную безмолвную фигуру, словно это был еще один валун.

Кто мечтает пожить в светлом будущем — тот дурак. Я просыпаюсь там каждое утро. Меня окружает то, чего вы никогда в своей жизни не увидите. Только с недосыпу фантастика раздражает так же, как ваше унылое сегодня.

— Дед! Де-е-е-д! Вставай! Сбегай на горшок — и на дежурство!

Дед — это я. И никакое светлое будущее не способно защитить от хамства сопляка-диспетчера. Наоборот, способствует. Знакомьтесь, система радиосвязи «Дальний прыжок», не экранируется, не ломается. Технологии далекого послезавтра — и сопляк-диспетчер. Вот в чем проблема.

Однако, слава Диспетчеру, я проснулся, и надо бежать… а горшки в нашем светлом послезавтра такие, что лучше не описывать, а то вас в ваши ватерклозеты больше не потянет.

Душ, бассейн, тренажерный зал, снова душ и командирское кафе — таков мой сегодняшний путь на работу. Мое дежурство — в комнате Дураков. Так мы называем справочную службу Информатория. Почему комната Дураков? Попробуйте изо дня в день, подробно, отвечать на одни и те же вопросы, чтобы услышать их снова и снова — тогда догадаетесь.

Все знают, что невозможно построить светлое будущее в отдельно взятом городе. Но некие молодые нахалы этому не поверили, собрались вместе и построили. Так что уверяю всех — построить можно! Современные технологии позволяют. Только нужно ли это? Я вовсе не против того, чтобы была решена проблема нехватки жилья — мы ее и решили, кстати. Я не уверен, что смогу решить проблемы, возникающие из-за обилия жилья. Не может быть? Так считает половина страны. Вот и перегружают наши телефоны, домогаясь жить у нас — ведь прежнее жилье тоже их собственностью остается! А я сижу в комнате Дураков и отговариваю, отговариваю, поначалу даже вежливо:

— Да, Город. Да, Орлиное Гнездо. Странно, но не более, чем ваш Архангельск… нет, не требуются. Почему не выслушал? Наоборот, очень внимательно. Вы медсестра, здесь таких нет и не нужно. У нас система санитарии от института космической медицины, и специалисты оттуда же, и командирский корпус у них же проходил первичную подготовку. Нет, вы не сможете. Обычные болезни лечим сами, а в других болячках даже ученые института не могут разобраться. Муж-шофер? Вот именно: нет и не нужно. Автотранспорт запрещен. Про экологию знаете? Нет, я и в мыслях не держу смеяться над вашей очевидной необразованностью, что вы… всего хорошего.

— Да, Город. Да, неестественно. Но не более, чем ваш Вышний Волочек. Квартиры не обмениваются, это собственность Города. Пожалуйста, хоть в ЮНЕСКО. И не продаются. Верю, что миллиардер, но не продаются. Нет, не слухи. Роботизация, вы правильно произнесли это слово. Что вы, я не смеюсь над вашей неграмотностью! Нет, не требуются. Шашлыки у нас делают в автоматических круглосуточных кафе. Верю охотно, что у вас вкуснее, но там — бесплатно. Нет, вы не сможете, еда у нас готовится без поваров, а с другими проблемами у нас профессора из института космического жизнеобеспечения разбираются, кстати, не очень успешно. Может, им консультант по шашлыкам и требуется… всего хорошего.

— Да, Город. Конечно, Орлиногнездск правильнее, но мы референдумом решили не ломать языки. Вот именно, все по закону. Нет, юристы нам не нужны. Пусть звучит так: нужны везде, кроме здесь. Таких нет и не нужно… а на то есть корпус командиров. Мы и следим за порядком. Мы же судим, и … нет не садим — выселяем на Сортировочную. Да, закон есть. Корпус командиров — спецподразделение космических войск. А как же, и звания, и год за три, как в полете… а спецназовскую подготовку пройдете? Упаси Боже, я даже слова такого не знаю — «издевательство»! По телефону не видно, какой у вас вес. Всего… желаю дожить до преклонных..

Надеюсь, вы уже увидели проблему? Вот именно: с автоматизацией, роботизацией инфраструктуры отпала потребность в большинстве профессий. Нам не нужны строители, водители, повара и доктора, технички, машинистки… а кто нам нужен, без кого мы задыхаемся и погибаем, тем и в столице неплохо. Жилье есть, а кому в нем жить? Светлому будущему еще надо соответствовать, вот в чем проблема. И висит она не где-то, а у меня на шее.

Телефоны дымят, во мне искрит, самые вежливые ответы уже начинаются с «какого черта?!», еще немного, и начну бить все, издающее звуки телефонного вызова.

От нервного срыва меня спасает тревога. За что люблю свою работу, так это за моменты истины, когда вот оно, Зло, а вот мы, командиры, к плечу плечо! Тревога!!!

Может, Город странен с обычной точки зрения. Но он удобен для нас, командиров, он обкатан, как надежная боевая машина. Он не что иное, как огромная крепостная стена, вся в норах, где мы и живем. Проникнуть туда без нашего согласия можно разве что на тяжелом танке. Но и на этот случай есть у командиров кое-что в запасе…

Тревога! Закрываются Золотые ворота, служебные люки и грузовой порт. Город герметично закупорен и готов ко всему.

Прыжком влетаю в боевую сбрую, проверяю спецсредства уже на ходу. Если жители Города ходят по коридорам и серпантинам, то командиры передвигаются по коммуникационным вертикалям. Делается это так: кодом открываешь люк, цепляешься подвеской к подъемнику, возносишь молитву Всевышнему, чтоб не оборвало чего, давишь кнопку — рывок! — вылетаешь на крышу ногами вверх! Настоящая катапульта, а ведь была когда-то заурядным подъемником.

Меня выбросило первым, и я сразу помчался к монтажному крану-пауку. Бывшему крану, естественно. После доводки он стал опускать и поднимать командиров с такой скоростью, что грешные души не поспевают за телами. Дежурный наблюдатель дал отмашку, и я практически упал с крыши.

На этот раз случилась настоящая заварушка, посерьезней семейной свары. Десятка два свирепых ребят старательно и жестоко били друг друга. Кое-кто уже лежал, но их пинали все равно. Меня они не испугались. Как всегда в таких случаях, при виде звериной злобы я растерялся, от этого разозлился на себя и чуть не пошел врукопашную на всех, где меня бы и затоптали. На их фоне я не смотрелся.

Я уже успел уложить ближайшего сдвоенной командирской дубинкой и принялся за следующего, когда пришла подмога. Из люка воздухозаборника стремительно выкатилась боевая пятерка Кузьмина. Снайпер группы Лена Елисеева шагом — шагом! — вышла на дорогу, вынула из заплечной кобуры шок-ружье и методично отстреляла бойцов. На нее обратили внимание, но дойти не смогли. Все же боевая пятерка — грозная сила. Мы столкнулись, и все перемешалось…

Мы их повязали, конечно. Как всегда, возбуждение накатило на меня после драки. Поздновато, чего там. Затряслись руки. Я огляделся, не видит ли кто. Кузьмин, отвернувшись, чистил об траву протекторы. Гафаров, неестественно бледный, менял Елене ленту в шок-ружье. Меланхоличный Володя Чученов вызывал в переговорник эвакуационную машину. Александра обходила повязанных, определяла на глазок размеры разрушений в организмах. Я пристроился подстраховать ее — уж очень серьезные попались на этот раз ребята.

Бойцы оказались из Сортировочной. Зачем-то приехали сюда на свои разборки, как будто ближе места не нашлось. Пришлось ждать милицейский наряд, чтоб передать груз и забрать путы — коллеги могли и не вернуть, они давно зарились на наши спецсредства, да мы не уговаривались. За это время очнулись все, сбитые шок-ружьем — считай, добрая половина.

— Вы хоть знаете, на кого дернулись? — поинтересовался один. — Вам жить теперь — до первого шага на Сортировочную. Постреляем!

Кузьмин одел протекторы и выдал оратору так, что тот упал, обливаясь кровью. После чего протекторы пришлось чистить снова.

А мне стало нехорошо. Ребятки-то явно из банды. Банд на Сортировочной хватало: там же руда, драгметаллы, а значит, большие деньги. Ну, а где большие деньги, там обязательно и бандиты. Действительно постреляют, мы же на Сортировочную каждую неделю ездим…

• Предыдущая
• 6/39
• Следующая