Опьяненные свободой - Журавлев Владимир Борисович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/39
• Следующая

— Эй, да это ж наши ракопауки у Золотых ворот! — охнул кто-то.

Вот то-то и оно, что у Золотых Ворот. Боевые машины, которым нет равных — и долго еще не будет. Вооружение снято, двигатели на консервации, на блистерах малолетние придурки матюки пишут… А как все начиналось! Знал бы кто, как «дикие кошки» носились по горам, поддерживая, прикрывая собой, вытаскивая тех, кого еще можно было вытащить из тех проклятых совместных учений! Чужие…ха! «Дикие кошки» пострашней любых Чужих!..

Александра Кузьмина. Ксенопсихолог. Командир группы врачей. Вот так, без звания. Аристократическая красавица Сашенька и в кадрах оперативных съемок не выглядела офицером, хотя и носила форму. Хрупким видением она выглядела. Эфирным существом. А рядом свора кудлатых зверюг. Мда, зверюги… Печальная с ними вышла история, впрочем, как и со всеми пограничниками. Звери эти были собаками. Наверно, собаками. По размерам они больше на медведей смахивали, особенно если наткнешься ночью да внезапно…Добродушные, улыбчивые громадины. Они сами охраняли периметр, когда спецназ валялся в лихорадке. Они нашли в горах всех раненых и вытащили под защиту «диких кошек» Гафарова. А на тех же проклятых горных операциях?! Ребята их баловали и боготворили, как детей. Беззаветно любящие людей зверюги. Они и гавкать-то не умели. И какая-то сволочь в смутные времена отправила их на очередные разборки за сферы влияния. Где их всех и постреляли. Они же, даже погибая, никогда не нападали на людей. Они были предназначены для иного… Больше Саша животных не брала, и вообще поменяла специализацию. Что за жизнь! Уникальный специалист, единственный ксенопсихолог среди пограничников — и тампонирует огнестрельные раны! А создатели новых видов вооружений гоняют отморозков с Сортировочной!..

— Флаг-лейтенант Владимир Чученов. Лингвист-аналитик. Единственный в своем роде специалист. И никаких оперативных съемок. Он ведь сначала вовсе и не был офицером, и даже бойцом не был. Просто случайно найденный человек, обладающий способностью на слух определять все акценты. Вообще все. Тот, кто должен определять Чужих. От него не спрятаться ни за какой обучающей программой! С него начались первые неприятности на первых горных якобы учениях. Там они все, кстати, и познакомились… Чученов сказал свое веское слово и на совместных якобы учениях. Давно это было. С тех пор Володя прошел обязательную спецподготовку, получил военное образование — но так и остался неискоренимо штатским человеком, тихим мальчиком из интеллигентной семьи, из очень уважаемого научного клана.

Кузьмин не удержался от слабой улыбки. Сейчас что-то будет. И громко представил:

— Флаг-капитан Эдвард Кветковский, начальник службы собственной безопасности и командир разведки!

В Информаторий нагло зашел Эдик Цветков, весь в форме, весь в орденах. Минута ошеломленного молчания.

— У-у-у! — завопили наконец возмущенные командиры. — Шпиён объявился! За своими следим, да?!

— Орите, да не забывайтесь, — холодно заметил офицер, неприятно улыбнувшись. — Кто-то должен был прикрывать ваши спины на Сортировочной. И чистить командирские ряды от «уточек» — а их много было, спросите у Кузьмина. И кстати! Моя агентура на месте и бдит.

И командиры опомнились. Уж очень нынешний Эдуард не походил на себя прежнего. Холодный. Сильный. Очень опасный.

— Саша, ну а ты-то кто? — спросил Смирнов, чтоб замять возникшую неловкую паузу.

И все затихли, ожидая ответа. Понятно, кто. Начальник погранзаставы, кто же еще? Но хотелось услышать официальное подтверждение.

Кузьмин спрятал глаза за тяжелыми веками.

— А я, ребята, телохранитель, — сообщил он буднично. — А сейчас — адъютант начальника погранзаставы, его голос и полномочный представитель. Флаг-лейтенант Кузьмин, честь имею! А кто командует погранзаставой, извините, ребята, но фиг вам кто это скажет. Нашего командира бережет тайна. Знаете, сколько раз его пытались вычислить и убрать? Спросите у Эдика. Ну, а приказы командира оглашаю я.

И он же получал все пули, предназначенные лидеру. Это было очевидно и не нуждалось в озвучивании.

Командиры молчали, осмысливая сказанное. Пересчитывали офицеров. Пытались как-то принять, что это все, что осталось от космических погранвойск.

— Ну что, ребята, будем надеяться, что нам не придется воевать! — усмехнулся Кузьмин. — Вот вам первый приказ от начальника погранзаставы особого назначения: Город перевести в режим автономного существования, периметр — под охрану! Подготовить гражданское население к эвакуации! Максимально быстро. Желательно — за сутки. Пока нам дорогу не перекрыли… Текущие вопросы — к Володе, он у нас начальник штаба, потому что думать умеет. В общем, все как обычно. Свободны.

Командиры, теперь уже пограничники, зашумели, закучковались и двинулись на выход. Сначала, естественно, в командирское кафе, обсудить с друзьями ситуацию, потом — на плановые дежурства.

Володя остался, оседлал пункт управления. Сейчас на него все свалится. Ничего, он умный, справится. Лена извинилась и исчезла. Ладно бы на оружейный полигон. На самом деле — в танцкласс. Иван куда-то пропал, а Сагитова вряд ли понимает, кто такие арты, хотя и считается там главной. Так что без Лены там не обойтись, потому что она и сама — арт. Знал бы кто еще, что это такое…

Мимо озабоченно прошагал Гафаров. Не в кафе. Задержался.

— Ты плохо выглядишь, Саша, — предупредил он. — Полежал бы, а?

Кузьмин подавленно глядел на друга. Видения не лгут! И бескровное лицо Жени за блистером «гепарда», и синий огонь на броне — все будет!

— Мы с тобой боевые офицеры, Женя, — сказал Кузьмин тихо. — Ты же понимаешь не хуже меня, что нас ждет… Подготовь прайд к бою. Все, что только возможно! И будь готов сам. На самый крайний случай. Понял?

— Саша, я в солдат стрелять не буду! — твердо предупредил Гафаров. — Мы для иного присягу принимали.

— Я сказал — на самый крайний!

Гафаров тяжело замолчал.

— Я… поставил на «гепарда» импульсные пушки, — признался наконец он. — У Лены была готова подходящая модель, как раз с оружейными портами совместимая… Саша, ты ведь что-то видел, да? Кого-то из наших?

Кузьмин еле заметно кивнул. Гафаров помолчал. Отдал честь и ушел, прямой и железобетонно спокойный. Он не стал тратить время на вопросы. И так все ясно. Что может ожидать танкиста в бою? Бронебойный в бок, взрыв боеукладки — и вечная слава безвестным героям… Знать бы еще, какая зараза способна остановить «гепарда»! Уж в любом случае не носимое оружие…

Их всех отбирали в погранвойска очень придирчиво, за какие-то особые, редкие способности. Проклятый дар Кузьмина, что провел его через сито отбора — способность предвидеть будущее. Иногда. Отрывочно, непонятно. Этого мало, конечно, для дела. Но все равно его умение уже спасло однажды пятерку Кузьмина, когда он в последний момент понял, что совместные учения — тщательно выстроенная ловушка для только что созданных, неопытных космических погранвойск. Это действительно оказалась западня. Они вырвались из нее сами и вытащили многих. Бесславными оказались те якобы учения, хотя обильными и на награды, и на трофеи. Именно с тех пор носят пограничники свою особую форму. Свою странную непробиваемую форму. Эх, шлемы-нагрудники бы к ним!

Об одном только не сказал Кузьмин, когда попал в особые войска. О том, что свои видения он принимает сердцем. А ведь оно не железное.

У кафе Кузьмина остановили. Здоровенный улыбчивый парень перегородил дорогу и чего-то безмятежно от Кузьмина ожидал. А, коллега-волейболист. Как его звать-то? Неважно.

— Чего тебе, господин военврач?

Вот так ему. Он же приписан к лаборатории военных врачей? Будет врачом, коли не представился. Да и представится — все равно соврет. Не врач же он. Та лаборатория после смены власти наверху подхватилась и убыла в столицу писать монографии. А этого рязанского Ваньку, наоборот, сюда направили. А, неважно.

— Где я могу найти Ивана Алексеевича?

— Не знаю. Самим нужен! — буркнул Кузьмин.

• Предыдущая
• 34/39
• Следующая