Путешествия Доктора Дулитла - Лофтинг Хью - Страница 36

• Предыдущая
• 36/47
• Следующая

Когда враги достаточно приблизились, чтобы их можно было разглядеть с того места, где мы стояли, мы все раскрыли рот от изумления. Склоны гор буквально кишели ими — их были тысячи и тысячи. На их фоне наша маленькая армия внутри огражденной деревни выглядела жалкой горсткой людей.

— Святой Боже! — пробормотала Полинезия. — Против этой тучи у нашей маленькой компании нет никаких шансов. Так дело не пойдет. Я, пожалуй, полечу за подмогой.

Куда она собиралась лететь и какую помощь надеялась получить, я не имел ни малейшего представления. Она просто исчезла, покинув нас. Но Джип, услышавший ее слова, просунул нос между бамбуковыми прутьями частокола, чтобы получше увидеть противника, и сказал:

— Скорее всего, она полетела за черными попугаями. Будем надеяться, что она найдет их вовремя. Только посмотрите на этих отвратительных бандитов, слезающих со скал — их миллионы! Эта заварушка заставит нас всех попрыгать!

И Джип оказался прав. Не прошло и четверти часа, как наша деревня была полностью окружена огромной толпой вопящих и беснующихся багджагдерагов.

Здесь я приступаю к той части повествования, в которой события сменяют друг друга столь быстро, что, оглядываясь назад, я не нахожу в себе сил четко воспроизвести их на бумаге. Я знаю, что если бы не Грозная Тройка — такое гордое имя запечатлено в истории попсипетлей — Длинная Стрела, Бампо и Доктор, война бы закончилась очень быстро, а весь остров стал бы принадлежать никчемным багджагдерагам. Но англичанин, африканец и индеец, втроем стоившие целого полка, не давали никому из врагов проникнуть в деревню без риска для жизни.

Бамбуковая изгородь, в спешке сооруженная вокруг селения, оказалась не слишком крепкой, и с самого начала под напором окружавшего ее противника начала поддаваться то в одном, то в другом месте. Тогда Доктор, Длинная Стрела и Бампо спешили к пролому, и там происходила ужасная рукопашная схватка, после чего врага выбрасывали за пределы изгороди. Но тут же от какой-нибудь другой части стены доносился сигнал тревоги, и Тройка мчалась вновь и вновь повторять свой маневр.

Сами попсипетли были совсем неплохими бойцами, но сила и мощь этих трех мужчин разного происхождения и цвета кожи, стоявших вплотную друг к другу и размахивающих огромными дубинками, являла собой зрелище, достойное изумления и всяческого восхищения.

Но, увы! Даже Тройка, сколь бы сильна она ни была, не могла бесконечно долго держаться против армии, силы которой, казалось, были несметны. Во время одной из наиболее ожесточенных схваток, когда врагам удалось проделать в заборе особенно большую дыру, я увидел, как огромная фигура Длинной Стрелы согнулась и упала. Из широкой груди индейца торчало копье.

Еще с полчаса Бампо и Доктор продолжали бороться вдвоем, бок о бок. Откуда у них брались силы держаться так долго, я не знаю — они ни на секунду не останавливались, чтобы перевести дух или дать отдых рукам.

Доктор — спокойный, добродушный, миролюбивый маленький Доктор! Вы бы его не узнали, если бы увидели в тот день, как его удары сыпятся налево и направо.

Что касается Бампо, то это был самый настоящий демон с вытаращенными белками глаз и мрачно стиснутыми зубами. Никто даже на несколько ярдов не осмеливался приблизиться к его страшному, вращающемуся большими кругами дверному шесту. Но в конце концов ловко брошенный камень поразил Бампо в середину лба. И второй член Тройки упал на землю. Джон Дулитл, последний из Грозных, остался воевать в одиночестве.

Джип и я бросились к нему и попытались занять места павших. Но слишком маленькие и легкие, мы были плохой заменой. Еще один кусок изгороди рухнул, через расширившееся отверстие на нас хлынули багджагдераги.

— В каноэ! К морю! — кричали попсипетли. — Спасайтесь! Все кончено! Война проиграна!

Однако мы с Доктором не имели возможности спасаться. Толпа смела нас и придавила своим весом. Упав, мы уже не были в состоянии подняться. Я подумал, что нас наверняка затопчут до смерти.

Но тут среди шума и гама битвы мы услышали самый кошмарный звук, когда-либо достигавший человеческих ушей: крик миллионов и миллионов попугаев, пронзительно вопящих от ярости.

Армия, которую столь молниеносно привела нам на помощь Полинезия, заслонила собой всю западную часть неба. Позже я спрашивал ее, сколько там было птиц. Она сказала, что точно не знает, но наверняка около шестидесяти-семидесяти миллионов. За это потрясающе короткое время она привела их за собой с материка Южной Америки.

Кричащие от ярости попугаи издают по-настоящему устрашающие звуки. А если эти птицы еще и пускают в ход свой клюв, то они могут наносить крайне неприятные и болезненные раны.

По команде Полинезии черные попугаи (если не считать алого клюва и ярко-красных полос на крыльях и хвосте, они были угольно-черного цвета) кинулись на багджагдерагов, устремившихся в этот момент в деревню в поисках добычи.

Метод боя у черных попугаев был особенным. Вот что они делали: три или четыре попугая садились на голову каждому багджагдерагу и как следует вцеплялись ему в волосы когтями. Затем они свешивались по бокам головы, и начинали отщипывать кусочки ушей, совсем как если бы они компостировали железнодорожные билеты. Вот и все. У наших врагов пострадали только уши. Но благодаря этому мы выиграли войну.

С душераздирающими воплями, сбивая друг друга с ног, багджагдераги побежали, стараясь побыстрее удрать из этой проклятой деревни. Не стоило и пытаться оторвать попугаев от волос, потому что на каждую голову приходилось еще по четыре попугая, с нетерпением ожидавших своей очереди.

Некоторым из врагов везло и, отделавшись всего одним-двумя укусами, они выбирались за пределы частокола, где попугаи немедленно оставляли их в покое. Но у большинства еще до того, как черные птицы одержали полную победу, уши представляли собой крайне необычное зрелище, напоминая почтовые марки. Такая обработка, весьма болезненная для ее жертв, в тот момент не причинила им никакого вреда, если не считать перемен во внешнем виде. Впоследствии она даже стала отличительным признаком племени багджагдерагов. Ни одна по-настоящему хорошенькая молодая женщина племени не появлялась на людях с мужчиной, у которого не были бы изодраны уши — ведь это доказывало, что он участвовал в Великой Войне. Именно так — Багджагдераги-Рваные Уши — стали называть это племя другие индейские народы (хотя этот факт и остается неизвестным широкому кругу ученых).

Как только деревня была очищена от врагов, Доктор обратил свое внимание на раненых.

Несмотря на то, что битва была продолжительной и ожесточенной, серьезных ранений было на удивление мало. Длинной Стреле пришлось хуже всех. Однако после того как Доктор промыл ему рану и уложил в постель, он открыл глаза и сказал, что ему уже лучше. Бампо был лишь слегка оглушен.

Покончив с лечением раненых, Доктор попросил Полинезию, чтобы черные попугаи отогнали врагов на их собственные земли и попридержали их там в течение ночи, дабы не нашлось желающих повторить неудавшийся набег.

Полинезия отдала краткое распоряжение, и миллионы попугаев, как одна птица, раскрыли алые клювы и вновь издали свой устрашающий боевой клич.

Багджагдераги решили поберечь свои уши и беспорядочно ринулись через горы в том направлении, откуда пришли. Все это время Полинезия и ее триумфальная армия бдительно следовали за ними, подобно гигантской грозной черной туче.

Доктор поднял свой цилиндр, сброшенный на землю во время битвы, тщательно отряхнул его и надел на голову.

— Завтра, — сказал он, потрясая кулаком в сторону гор, — мы установим условия мира — и сделаем это в городе багджагдерагов!

Его слова были встречены торжествующими криками восхищенных попсипетлей. Война была окончена.

• Предыдущая
• 36/47
• Следующая