Апелляция - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 13

Уэс любил эту женщину. Он прочел длинную статью на одном дыхании, не притронувшись к кофе. Самая главная газета штата, которую выпускали в Джексоне, называлась «Кларион леджер», и хотя заголовок передовицы звучал более сдержанно, он все же производил впечатление: «Присяжные приговорили „Крейн кемикл“ — вердикт ошеломляет». Масса фотографий, цитат, подробностей судебного процесса, и через пару минут Уэс неожиданно для самого себя обнаружил, что уже читает текст по диагонали. А вообще самое лучшее название придумали в газете «Сан гералд» из Билокси: «Присяжные — компании „Крейн“: — Ну как, съели?»

Передовицы и фотографии в популярных ежедневных газетах. Неплохой выдался день для маленькой юридической фирмы «Пейтон энд Пейтон». Скоро все вернется на круги своя, и Уэс был к этому готов. Телефоны в офисе начнут разрываться от звонков потенциальных клиентов по поводу разводов, банкротств и прочих мелочей, на которые у Уэса не хватало терпения. Он вежливо отправит их восвояси, ведь ему не нужны мелкие дела, их и так всегда предостаточно, теперь он намеревается ловить в свои сети только крупную рыбу. Ошеломительный вердикт, фотографии в газете, разговоры о них на каждом углу — их бизнес вырастет до невиданных масштабов. Он допил кофе и вышел на улицу.

Карл Трюдо ушел из дома еще до рассвета. Он мог прятаться в пентхаусе целый день, предоставив специалистам по связям с общественностью разбираться с катастрофой. Он мог прятаться за спинами юристов. Он мог сесть в личный самолет и улететь на виллу на Ангилье или в особняк в Палм-Бич. Но Карл никогда бы так не поступил. Он никогда не бегал от скандалов и не собирался делать этого сейчас.

К тому же он хотел побыть подальше от жены. Прошлым вечером ему пришлось потратить на нее уйму денег, и теперь он злился из-за этого.

— Доброе утро, — бросил он Толиверу, забираясь на заднее сиденье «бентли».

— Доброе утро, сэр. — Толивер и не думал задавать глупых вопросов вроде «Как вы себя чувствуете, сэр?». На часах было 5.30 утра, и выезжать в такое время было не то чтобы сверхъестественно для мистера Трюдо, но и не вполне обычно. Как правило, они отправлялись в дорогу на час позже.

— Поддай газу, — сказал шеф, и Толивер помчался по Пятой авеню. Двадцать минут спустя Карл уже ехал в своем личном лифте вместе со Стю, помощником, работа которого заключалась в том, чтобы быть на связи 24 часа в сутки 7 дней в неделю, на тот случай, если величайшему из людей что-то понадобится. Стю подняли час назад и уже дали указания. Организовать утренний кофе с пшеничной булочкой, выжать свежий апельсиновый сок. Он получил список из шести газет, которые должны были лежать на столе мистера Трюдо к утру, и как раз уже прошерстил пол-Интернета на предмет статей о вердикте. Карл едва замечал его присутствие.

В кабинете Стю помог ему снять куртку, налил кофе и получил указание бежать за булочкой и соком.

Карл устроился в аэродинамическом кресле от знаменитого дизайнера, сжал кулаки, подкатился к столу, глубоко вдохнул и взял в руки «Нью-Йорк таймс». Первая страница, левая колонка. Не первая страница раздела о бизнесе, а первая страница всей этой чертовой газеты!!! Прямо рядом с новостями о неудавшейся войне, скандалом в конгрессе и жертвах в Газе.

Первая страница. «„Крейн кемикл“ виновна в смертях от отравления», — прочел Карл, и его крепко сжатые челюсти расслабились. В подзаголовке значилось: «Хаттисберг, Миссисипи. Присяжные штата присудили молодой вдове 3 миллиона долларов в порядке компенсации и 38 миллионов в качестве штрафных санкций по иску против „Крейн кемикл“ в связи со смертями, вызванными незаконными действиями компании». Карл читал быстро, ему и так были известны все самые неприятные подробности. И «Нью-Йорк таймс» описывала достоверно большинство из них. Каждую цитату юристов он и так знал наперед. Бла-бла-бла.

Но почему все это на первой странице?

Сначала он решил, что это такой дешевый трюк, а потом, к своему неудовольствию, обнаружил на второй странице раздела деловых новостей статью какого-то аналитика, который рассуждал о других юридических проблемах «Крейн», в частности сотнях потенциальных исков примерно на тех же основаниях, что и иск Дженет Бейкер. По словам этого эксперта, имени которого Карл никогда не встречал раньше, что было весьма странно, «Крейн» могла потерять «несколько миллиардов» наличными, а поскольку «позиция „Крейн“ в отношении страхования ответственности казалась не вполне ясной», компания могла остаться «без единого цента», и такие траты влекли за собой «полную катастрофу».

Карл непристойно ругался, когда вбежал Стю со стаканом сока и булочкой.

— Что-нибудь еще, сэр? — спросил он.

— Нет, просто закрой дверь.

Карл быстро перешел к разделу об искусстве. На первой странице красовался репортаж о вчерашнем событии в музее, гвоздем программы которого стала ожесточенная война ставок и так далее. В правом нижнем углу страницы поместили приличных размеров цветное фото мистера и миссис Трюдо на фоне их последнего приобретения. Брианна, которая на этом снимке вышла красивее, чем когда бы то ни было, прямо-таки излучала гламур. Карл выглядел богатым, стройным и молодым, как ему показалось, а «Имельда» даже в газете смотрелась столь же странно, как и в реальной жизни. А являлась ли она произведением искусства вообще? Или же это была всего лишь смесь бронзы с цементом, которую сотворила чья-то больная душа, усиленно пытаясь доказать всем и каждому, что она мечется в неистовых муках?

Верно последнее, по словам критика из «Нью-Йорк таймс» — милейшего джентльмена, с которым Карл беседовал накануне перед ужином. Когда репортер поинтересовался, можно ли считать покупку мистера Карла Трюдо разумным вложением средств, критик ответил: «Нет, зато это огромная помощь кампании музея». Затем он пустился в объяснения по поводу того, что рынок абстрактной скульптуры находился в застое более десяти лет и вряд ли испытает подъем сейчас, по крайней мере по его мнению. И он не видел для «Имельды» блестящих перспектив. Статья заканчивалась на странице семь, где размещались еще две фотографии и портрет скульптора Пабло, который улыбался, глядя в объектив, и выглядел вполне живым и, как ни удивительно, вменяемым.

И все же Карл порадовался, хотя бы на долю секунды. Репортаж оставлял хорошее впечатление. Благодаря ему складывалось мнение, будто даже после скандала с вердиктом Карл оставался невозмутимым и жизнерадостным, сохраняя контроль над всем и вся. Положительные статьи все же чего-то стоили, хотя он очень хорошо знал, что цена, которую ему пришлось заплатить за эту публикацию, составляла приблизительно 18 миллионов долларов. Он захрустел булочкой, но вкуса не почувствовал.

Пора вернуться к бойне. Ей были посвящены передовицы «Уолл-стрит джорнал», «Файнэншл таймс» и «Ю-эс-эй тудей» Прочитав четыре газеты, Карл устал от одних и тех же цитат юристов и прогнозов экспертов. Он откатился от стола, сделал глоток кофе и напомнил себе о том, как сильно ненавидит репортеров. Но он все еще был жив. Атака прессы была жестокой, но на этом все не закончится, и он, великий Карл Трюдо, подставит грудь под их удары и выстоит.

Сегодняшний день станет худшим в его карьере, но уже завтра дела, несомненно, наладятся.

На часах было 7 утра. Рынки открывались в 9.30. По итогам вчерашних торгов стоимость акций «Крейн» составила 52,50 доллара, на 1,25 доллара больше, чем позавчера, потому что присяжные тянули с вердиктом и, похоже, не могли принять решение. Уже с утра эксперты предсказывали панические продажи, но оценки убытков просто ужасали.

Он принял звонок от директора департамента по связям с общественностью и объяснил, что не будет разговаривать с репортерами, журналистами, аналитиками и всеми остальными, как бы они себя ни называли и сколько бы их ни звонило и ни толпилось в фойе. Нужно всего лишь придерживаться лозунга компании: «Мы собираемся подавать апелляцию и рассчитываем выиграть». Ни словом больше, ни словом меньше.