Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - фон Зенгер Харро - Страница 81

В книге о стратагемах, вышедшей в 1987 г. в Тайбэе, Стратагема № 13 определяется как риторическая хитрость. Согласно ей не следует в критическом разговоре ясно высказываться самому, лучше короткими замечаниями побуждать высказаться противника. Поток речи противника также с легкостью можно пресечь немногими провоцирующими словами и по его реакции узнать его истинные намерения. Ни в коем случае нельзя самому разражаться нотациями, так как тогда противник получит возможность вернуться к спокойному изложению и к сокрытию задних мыслей.

В этом примере «бить по траве» — высказывать раздражающие противника замечания, а «вспугнутая змея» — собеседник, спровоцированный на речь.

Несколько другой вариант находим у Шопенгауэра:

«Противоречие и ссора побуждают к преувеличенным утверждениям. Таким образом, мы можем, противореча врагу, побудить его к высказыванию в преувеличенном виде чего-либо, что он считает истиной; мы же, опровергнув это преувеличение, будем выглядеть так, как если бы опровергли само подразумеваемое утверждение».

Здесь с помощью стратагемы провокации противника доводят до крайних высказываний, которые легко опровергнуть или выставить неправдоподобными. Кроме того, Шопенгауэр в рассуждении об «уловке 23» своей «Диалектики спора» советует:

«Напротив, мы сами должны остерегаться, как бы нас не спровоцировали противоречиями на преувеличенные или чересчур сильные утверждения».

То, что язык спорщика не всегда усмиряется чисто риторическими средствами, показывает следующая история, происшедшая в 625 г. до н. э. Она приводится в классическом конфуцианском труде «Цзо-чжуань».

Царь Чу объявил, вопреки совету первого министра, своим наследником Шанчэня. Позже он изменил свое решение, пожелав, чтобы наследником стал его сын Чжи, и собрался понизить Шанчэня в должности. Шанчэнь услышал об этом, но не знал, насколько слухи соответствуют действительности. Он спросил своего учителя Пань Чуна, нельзя ли как-нибудь выяснить истину. Пань Чун дал ему совет: «Пригласи на пир сестру царя и обращайся с ней непочтительно».

Принц последовал совету. Дама, с которой он был недостаточно обходителен, разгневалась и закричала: «Ах ты грубиян, не зря царь хочет тебя убить и вместо тебя назначить наследником Чжи!»

После этого Шанчэнь сообщил учителю, что слухи оказались правдивыми. Вскоре он устроил переворот и убил царя Чу, унаследовав его власть под именем царя My (625–614 до н. э.).

Здесь «битье по траве» — намеренная невежливость Шанчэня, а «вспугнутая змея» — рассерженная этой невежливостью и потому выдавшая тайну царская сестра.

Как и всякая стратагема, Стратагема № 13 при неумелом обращении может обратиться неуклюжей попыткой, так сказать, «разбудить спящую собаку» или «сунуться в осиное гнездо». Кроме того, она вообще может оказаться предупреждением, побуждающим противника оставаться в укрытии. По этому поводу можно привести диалог из народного романа «Речные заводи». Разговаривают Ши Энь, сын коменданта лагеря в Мынчжоу, и У Сун — силач, прославившийся тем, что голыми руками убил тигра. У Сун умертвил свою невестку-изменницу, отравившую его брата, и в наказание за это сослан в лагерь. Ши Энь приглашает У Суна совершить вылазку против врагов, расположившихся в соседнем городке. У Сун готов сразу же перейти к действиям, но Ши Энь удерживает его: «О старший брат, подождите, пока не прибудет мой отец. Если он одобрит наш план, нам более ничто не будет препятствовать. Мы не должны действовать опрометчиво… если мы отправимся туда, не подготовившись как следует, мы только «будем бить по траве и вспугнем змею», и Цзян Чжун будет настороже».

Приведем к стратагемному значению выражения «Бить по траве, чтобы спугнуть змею» еще цитату из «Настольного оракула всемирной мудрости», собрания афоризмов остроумного испанца Бальтасара Грациана (1601–1658), которое впервые вышло в 1653 г. (перевод па немецкий язык А. Шопенгауэра):

«Шарить по кустам, чтобы приблизительно выяснить, что там может быть, в особенности если вы не уверены в успехе поисков. Таким образом можно всегда обеспечить себе выход, поскольку в любой момент можно и серьезно вступить в игру, и уклониться от этого, Осторожный человек всегда сначала подготовит почву намеками; этот метод незаменим для просителя, любовника и правителя».

Четыре иероглифа

Современное китайское чтение: цзе / ши / хуань / хунь

Перевод каждого иероглифа: позаимствовать / труп / вернуть / душа

Связный перевод: Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу.

Сущность:

а) Поставив новую цель, возродить к жизни нечто, принадлежащее прошлому,

б) Использовать в современной идеологической борьбе старые идеи, традиции, обычаи, литературные произведения и т. п., переинтерпретируя их для новейшего употребления,

в) Придавать чему-либо, в действительности новому, ореол старины. Стратагема наведения патины,

г) Употреблять новые учреждения для продолжения старых отношений. Использовать новых людей для проведения старой политики. Обувать новые башмаки, чтобы идти по старой дорожке. Наливать старое вино в новые мехи. Стратагема нового фасада,

д) Присваивать чужое добро, чтобы на нем основать свое могущество; идти по трупам. Стратагема паразитизма,

е) Использовать любые средства для выхода из трудного положения. Стратагема возрождающегося феникса.

Одно из первых упоминаний формулировки Стратагемы № 14 — пьеса «Люй Дунбинь вразумляет Ли Юэ с железным костылем», принадлежащая Юэ Бочуаню (эпоха Юань, 1271–1368).[207] Немецкий перевод выполнен А. Форке (см.: Китайские пьесы эпохи Юань. Изд. М. Гимм. Висбаден, 1978). В этой пьесе искомая формулировка появляется полдюжины раз, причем совершенно не в стратагемном, а, напротив, в буддийско-даосском осмыслении.

В первом акте пьесы главный герой, Юэ Шоу, начальник уезда Чжэнчжоу, говорит о себе и своем подчиненном Чжан Цяне:

«Месяц назад мой заместитель написал донос на то, что в Чжэнчжоу много неспособных высших чиновников и развращенных низших. Император спешно отправил сюда судью с особым заданием. Он носит судейский меч и медный молот для немедленного предания казни, а судить он будет уже после того. Когда местные чиновники услыхали, что это высокое лицо по имени Хань Вэйгун того и гляди приедет, сердца их наполнились страхом. Кто попрятался, а кто сбежал. Я не стал бежать — мои дела не настолько плохи. Мы направились навстречу благородному господину, но не встретили его, а потому собираемся вернуться домой пообедать, а потом идти на службу».

Придя домой, Юэ Шоу видит у ворот даосского монаха. «Юэ Шоу, безголовый демон, ты умрешь», — возглашает монах. Жена сообщает Юэ Шоу, что монах обозвал ее вдовой, а детей — безродными ублюдками и вообще вел себя непочтительно. Юэ Шоу приказывает Чжан Цяню повесить монаха на воротах. Монах этот — не кто иной, как бессмертный даос Люй Дунбинь. Он обнаружил в чиновнике Юэ Шоу кандидата на отправку в царство Бессмертных. Но для этого задания его еще следует просветить, и сцена с ругательствами — первая ступень просветления.