Шерше ля вамп - Набокова Юлия - Страница 25
- Предыдущая
- 25/69
- Следующая
— Девушки, выручайте! Отец невзлюбил моего милого и запрещает с ним видеться. Приставил ко мне водителя с охранником, которые за мной по пятам ходят, разве что в примерочную одну отпустили. А у меня через полчаса свидание с мон амур! — Свернув к кабинкам, где меня невозможно было увидеть с улицы, я сунула вешалки в руки ближайшей девушке и скорчила умоляющую гримаску: — Прошу, выведите меня через черный ход!
Если продавщицы и расстроились, что я вернулась не за новыми покупками, то, услышав мое романтическое объяснение, взволнованно загалдели и высказали готовность мне помочь. Только одна, миниатюрная шатенка с короткой стрижкой и грустным взглядом, похожая на воробушка, склонила голову и спросила:
— А что мы скажем водителю и охраннику, когда они забеспокоятся, что вы долго, и придут вас искать?
— Скажете, что я давно ушла. И пусть ломают голову, как они меня проморгали.
Такое объяснение девушку-воробушка удовлетворило, и она кивнула. А ее авантюрные подружки провели меня по служебным помещениям к другому выходу. Горячо поблагодарив продавщиц, я огляделась. Улочка была тихой, сюда выходили окна невысоких жилых домов, а на тротуаре не было ни души, только сонная дама выгуливала похожую на сосиску таксу в полосатом комбинезоне, которая тряслась от пронизывающего ветра. Улыбнувшись даме, я поплотнее запахнула воротник красного пальто и зашагала в противоположную сторону от особняка нотариуса. Свобода! Теперь только Париж, я и никаких ищеек.
Только гуляя по улочкам Парижа, я поняла слова Вероник о том, что этот город невозможно узнать из окна машины. Именно так! Каблучки отбивают какую-то истинно французскую мелодию по брусчатке. Сердце замирает при мысли о том, что где-то на этих улочках пару сотен лет назад спешили на любовные свидания мушкетеры, спасалась от преследований любвеобильного короля прелестная Анжелика. И так же витал над бульварами аромат жареных каштанов и едва уловимый парфюмерный флер — кажется, у Парижа есть свой особенный аромат, который не меняется с веками.
В этот город невозможно было не влюбиться. Он был живой, обладал мужским характером, аристократической галантностью и являлся противоположностью моему родному городу. Москва — женщина, ослепительная кокетливая красавица. Ее наряды — суперсовременные здания с фасадами по последней моде. Ее бриллианты — ночные огни. Ее улыбки — сияющие витрины магазинов. Ее капризы — это хмурое небо, которое за считанные минуты может уступить место яркому солнцу. В погоне за модой она полностью обновляется каждые несколько лет. Париж не такой. В нем есть сила характера и мужская сдержанность. Он предпочитает проверенную временем классику. Его каменный облик изыскан и элегантен, а ценности вечны. Москва была мне подругой, Париж стал возлюбленным.
Мой возлюбленный с истинно французской галантностью одаривал меня изысканными подарками в виде приятных покупок, окутывал шлейфом волнующих ароматов парфюма и шоколада, водил по выложенным брусчаткой узким улочкам, согревал терпким кофе и баловал круассанами, заводя в кафе с прохладной улицы. Прежде мы уже успели выпить с Вероник по чашечке латте в перерыве между магазинами. И вот сейчас, при виде шоколадно-кремовой вывески, я снова не смогла устоять перед соблазном полакомиться и согреться. Морозец, привыкший пощипывать щеки, сдался, оставшись за порогом уютной кофейни.
— Париж, я люблю тебя, — пробормотала я, грея ладони о чашку капучино. Искусственный камин в углу, казалось, полыхнул сильнее. Словно город давал мне знать, что мои чувства взаимны.
Я выбрала столик у окна, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и похвалила себя за смекалку. С момента моего бегства из магазина через черный ход прошло уже больше часа. Наверное, водитель и ищейки Андрея, если они все же остались приглядывать за мной, уже убедились в том, что упустили меня, и принялись названивать начальству. Свой мобильный я выключила еще раньше. Не хочу, чтобы трель звонка нарушала долгожданный тет-а-тет. Сейчас есть только Париж и я.
— Мадемуазель желает еще что-нибудь?
Я улыбнулась симпатичному черноглазому официанту:
— Счет, пожалуйста.
Последний глоточек кофе, последний кусочек пирожного — м-м-м, просто наслаждение! Только откуда этот пристальный взгляд, который скользит по моей щеке, как прицел снайпера? Неужели ищейки Андрея все-таки выследили меня? Я с беспокойством смотрю в окно, но спешащим по своим делам прохожим нет до меня никакого дела. Только на углу дома через улицу стоит забавный мим с разрисованным лицом и в полосатой, как у той смешной таксы, футболке с длинным рукавом, слишком легкой для сегодняшней погоды. На мгновение я настораживаюсь — под мелованным лицом может скрываться кто угодно, даже один из Гончих, но почти сразу же смеюсь над глупыми подозрениями. Все Гончие — крепкие ребята, выше среднего роста. А этот мим — одно сплошное недоразумение. Он весь какой-то непропорциональный — маленького роста, но с широкими плечами, с толстыми ручками, но тонкими ногами, с обтянутым майкой брюшком. И от этого более смешной. Не могу удержаться и приветливо машу ему рукой. Маленький мим шарахается в сторону и тут же исчезает в толпе. Чудной!
На город медленно опускаются сумерки. Куда же мне направиться теперь? Включить телефон и позвонить Вероник? Напроситься в гости к Ленке? Не выйдет, я же не знаю ее номера. Значит, сперва все равно придется поговорить с Вероник. Но мне не хотелось разрушать атмосферу романтического единения с городом, которая сложилась за последние часы. Душа жаждала приключений и романтики. Однако бездумно бродить по улицам было прохладно, да и сапожки на шпильках — не лучшая обувь для долгих пеших прогулок. А я и так уже отмахала на них приличную дистанцию, если учесть и время, проведенное в магазинах. Взять такси и покататься по городу? Уже каталась. А что, если… А вот это уже романтика, а вот это уже приключение! К тому же страсть как хочется посмотреть на один из роскошных подарков, которые мне преподнес Париж.
Расплатившись по счету, выхожу на улицу и невольно оглядываюсь в поисках маленького мима — но его, конечно, уже и след простыл. Гончих тоже, на мое счастье, не видать. Что ж, гулять так гулять! Выискиваю взглядом такси и направляюсь к нему.
Таксист, услышав адрес, отпрянул от окна и энергично замотал головой.
— На ночь глядя? За город? Нет-нет, мадемуазель.
Так я и думала. И на этот случай у меня в сумочке лежит солидный аргумент, снятый с карточки.
— Двести евро.
— Триста пятьдесят. — В глазах таксиста зажегся зеленый свет.
— Черт с тобой, триста.
Париж услужливо распахнул передо мной дверцу такси и усадил на заднее сиденье. Машина тронулась с места. Я ехала к замку, законной наследницей которого стала сегодня.
Если кто-нибудь спросит меня сейчас, зачем надо было отправляться в замок на ночь глядя, не предупредив никого, отключив мобильный телефон, сбежав от охраны, я не отвечу. Но тогда я, казалось, заразилась духом авантюризма и все происходящее представлялось мне захватывающим и ничуть не опасным приключением.
Таксист оказался энергичным и общительным шутником, а я и рада была поболтать. После вчерашнего бойкота, который устроили мне парижские вампиры, приятно было почувствовать себя нормальным человеком.
— Мадемуазель первый раз в Париже? О, вам нужно непременно посетить Версаль и наш Лувр!
Город мелькнул на прощанье огнями, и такси въехало в ночь спящих предместий.
— Вы уже бывали на Эйфелевой башне? О, один из моих клиентов рассказывал, как сделал сюрприз для своей девушки. Он арендовал башню на вечернее время. Представляете, они были там совсем одни! Одни на вершине башни, в ресторане Жюля Верна. Он сделал ей предложение. О-ля-ля! Так романтично! Когда-то и я был романтиком. Да, пришлось постараться, чтобы моя Сесиль ответила мне согласием. Ох и недотрога она была!
За окном проносились укрытые снежной шалью поля, черная вереница деревьев. Наверное, летом дорога выглядит очень живописной, и на зеленом полотне полей то тут, то там пестреют разноцветные лоскуты цветочных лугов, но зимней ночью, в тусклом свете фар путь к замку казался мрачным и зловещим. Чудилось даже, что в конце пути меня ждет не замок, а пещера людоеда.
- Предыдущая
- 25/69
- Следующая
