Послание из ада (Одержимая) - Хупер Кей - Страница 47
- Предыдущая
- 47/83
- Следующая
– Со мной все нормально, – пробормотала она.
– Правда? Тогда почему ты так сказала?
– Что я сказала? – Мэгги действительно не помнила, чтобы она произнесла что-то вслух.
– «Огради нас от всякого зла». Ты как будто молилась.
Немного помедлив, Мэгги высвободила руку.
– Странно, – сказала она, пожимая плечами. – Я никогда не была религиозна.
Потом Мэгги снова попыталась сосредоточиться, надеясь еще раз уловить то холодное, мрачное, что едва ее не напугало, но ощущала она только эмоции Джона. Их руки больше не соприкасались, однако невидимая дверь, которая открылась между ними несколько минут назад, никак не хотела закрываться. Мэгги внезапно поймала себя на том, что испытывает сильное и необъяснимое желание погрузиться в надежное, ласковое тепло, которое он излучал.
– Что это было, Мэгги? – медленно проговорил Джон. – Ты что-то увидела?
Она не стала его поправлять и говорить, что слово «увидела» в данном случае не совсем удачно. Она вошла в лифт и, когда Джон последовал за ней, нажала кнопку восьмого этажа. Только когда двери закрылись и кабина тронулась, она спросила:
– Ты никогда не задумывался о природе зла?
Джон с тревогой сдвинул брови.
– Вряд ли. А что? Ты почувствовала что-то нехорошее?
Мэгги кивнула.
– Да. Я почувствовала Зло. Окулист был здесь, в этой кабине. Знаешь, я в первый раз ощущаю его… так.
Что это значит и как нелегко ей это далось, она решила не объяснять, чтобы не заставлять Джона волноваться еще больше.
– Как ты можешь быть уверена, что это он?
– Могу. Его желание… оно не было нормальным. То, что он испытывает, скорее похоже на голод, страшный, неутолимый голод, который сжигает человека изнутри и гасит все остальные чувства. И разум. Он уже почти не человек, Джон.
– О боже!.. – пробормотал Джон.
– Извини, но ты сам спросил.
Джон крепче сжал губы.
– А что ты чувствуешь сейчас?
– Ничего особенного. – «Тебя!» – хотелось сказать ей. – Это была просто короткая вспышка, озарение. Должно быть, я уловила обрывки того, что он испытывал, когда ехал в лифте.
– Она была с ним?
Мэгги удивленно нахмурилась, потом до нее дошло.
– Тара? Нет, не думаю. Вряд ли Окулист рискнул везти ее в лифте. Но он похитил ее – я знаю это, потому что он предвкушал все, что он сделает с ней.
– Но в лифте ее не было?
– Нет.
Лифт остановился, и двери уже поехали в стороны, когда Джон сказал:
– Если он не вез Тару в лифте, тогда как же он ухитрился вытащить ее из здания?
– Этого я не знаю.
Выйдя из лифта в коридор восьмого этажа, они огляделись по сторонам и пошли к четвертой квартире. Шагов через пять Джон молча показал Мэгги на камеру наблюдения под потолком. Весь коридор прекрасно просматривался. Казалось невероятным, чтобы кто-то мог вынести из квартиры – любой квартиры – потерявшую сознание женщину и остаться незамеченным. Мэгги только пожала плечами.
– Возможно, он снова что-то сделал с системой безопасности, – предположил Джон. – Но это все равно не объясняет, как ему удалось вытащить Тару из здания.
Мэгги внезапно остановилась, снова ощутив на мгновение уже знакомый алчный голод, к которому теперь примешивалось ощущение решимости. И физических усилий.
– Это… было… нелегко… – раздельно проговорила она. – Труднее, чем он ожидал.
– Что именно? – негромко спросил Джон.
– То, о чем ты говорил. Похитить девушку из здания, чтобы не заметила охрана.
– Но как он это сделал?!
Мэгги не ответила, только повернула голову, внимательно осматривая коридор. Джон не видел ничего подозрительного: двери других квартир, с полдюжины растений в горшках, журнальный столик и кресла, несколько картин в застекленных рамках и два высоких зеркала, делавших коридор более просторным и светлым. Огнетушители и пожарные шланги в застекленных шкафчиках были спрятаны в небольшие ниши и почти не бросались в глаза.
«…Заржавело так, что не открывается», – прозвучал голос ниоткуда, слышный только ей.
Взгляд Мэгги остановился на ближайшем зеркале в массивной позолоченной раме. Оно находилось примерно на половине пути между лифтом и дверями квартиры Тары Джемисон. Мэгги медленно подошла к нему. Собственное отражение, появившееся в зеркале, ее почти не заинтересовало – она лишь слегка удивилась, почему щеки ее так побледнели, а зрачки расширились. Потом в зеркале появилось отражение Джона, и Мэгги уставилась на него, удивленная и почти испуганная тем, что ей вдруг померещилось.
Но нет, она ошиблась. Это действительно был Джон, и никто иной. Не Окулист…
«…Заржавело так, что не открывается», – будто эхо отозвалось в мозгу.
– Мэгги?
– За зеркалом, – сказала она. – За зеркалом что-то есть.
Джон осторожно отстранил ее и, вооружившись носовым платком, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, отодвинул зеркало от стены, насколько позволял толстый витой шнур, на котором оно висело.
– Сукин сын! – вырвалось у него. – Люк для грязного белья! И какой большой!
– Он сильно заржавел и никак не открывался. Потребовались время и силы, чтобы справиться с ним.
Джон вернул зеркало на место.
– Вот, значит, как он ее похитил!.. Просто спустил в люк для грязного белья, а под желоб подставил какую-то тележку. Все остальное было достаточно легко.
– Да, именно так Окулист ее похитил, – кивнула Мэгги. – И все равно странно, что он не попал в поле зрения камер. – Она слегка покачнулась и почувствовала, как Джон схватил ее за локоть. – Извини, я что-то очень устала.
– Я отвезу тебя домой, – предложил Джон.
– Но я должна…
– У тебя есть хоть малейшее сомнение, что Тара Джемисон – шестая?..
– Нет.
– Значит, тебе незачем заходить в квартиру.
– Нет, Джон, я должна. Что, если там, внутри, я смогу почувствовать что-то еще? Что-то, что поможет полиции установить его личность.
– Раньше тебе это не удавалось.
– Нет, до сегодняшнего дня. До того, как я почувствовала его в лифте. Поэтому я обязана хотя бы попробовать.
Джон невнятно выругался, но не попытался остановить Мэгги. Она упрямо пошла к дверям квартиры, и он просто пошел следом.
Дверь была не заперта. Еще с порога они услышали, как Энди разговаривает с женихом Тары Джемисон.
Все произошло очень быстро. Волна ужаса ударила Мэгги, словно воздух от несущегося на полной скорости железнодорожного состава. Во рту стало горько от страха и привкуса хлороформа. Мэгги почувствовала железную хватку сомкнувшихся у нее на горле пальцев, почувствовала неутолимый, противоестественный голод и извращенное желание. Но было что-то еще. Что-то смутно знакомое.
– Мэгги?
Она пришла в себя и обнаружила, что Джон обнял ее за плечи, удерживая от падения, ограждая заботой и теплом. Чувствуя, как сжимается горло, Мэгги прошептала:
– Она знает его, Джон! Тара знает Окулиста.
«Холлис?»
Холлис Темплтон проснулась и, справившись с легким приступом паники (она так и не привыкла к своему нынешнему состоянию и каждый раз не могла понять, почему вокруг темно и что так давит на глаза), слегка пошевелилась и поняла, что задремала в кресле у окна.
«Холлис!»
– Я уже почти тридцать лет Холлис! Зачем ты меня разбудила?
«Осталось совсем мало времени. Я пыталась что-то сделать, но Он мне не позволяет!»
Холлис стряхнула с себя остатки сна.
– Кто это – «Он»?! О чем ты говоришь?!
«Выслушай меня, Холлис. Выслушай и постарайся поверить. Ты должна мне верить, иначе ничего не получится».
– Как я могу тебе верить, если не знаю даже твоего имени?
«Для тебя это важно?»
Холлис задумалась.
– Важно. Во всяком случае, мне так кажется. Если я буду продолжать называть тебя «мисс Галлюцинация», кто» нибудь в конце концов это услышит, и тогда меня запрут в палату с резиновыми стенами и начнут лечить. А мне этого совсем не хочется. Но если ты скажешь мне твое имя, я притворюсь, будто ты моя воображаемая подруга. Кстати, иногда мне кажется, что так оно и есть на самом деле.
- Предыдущая
- 47/83
- Следующая
