Две женщины и мужчина - Хупер Кей - Страница 20
- Предыдущая
- 20/56
- Следующая
Фейт впервые пришло в голову, что Кейна могли считать замешанным в исчезновении Дайны.
– Полиция думала, что он мог… причинить ей вред? – медленно спросила она.
– Обычные измышления прессы – я не верю, что полиция когда-либо всерьез его подозревала. Согласно газетам, у него было алиби на весь период, в течение которого Дайна могла исчезнуть, да и никто не мог обнаружить даже намека на мотив, по которому он мог хотеть от нее избавиться. К тому же и она его не боялась.
– Откуда вы знаете?
– По ее глазам. – Улыбка Карен была грустной. – Обиженную, затравленную женщину всегда выдает взгляд. У Дайны его не было. Теперь его нет и у вас.
Это удивило Фейт.
– В самом деле?
– Именно поэтому я поняла, что вы действительно потеряли память. Вы не помните страха, унижений, стыда. Не помните, как вы страдали, когда мужчина использовал свою силу и свой гнев в качестве оружия.
Фейт сознавала, что в ее прошлом существуют вещи, которые она надеялась забыть навсегда.
– Дайна никогда такого не испытывала, – продолжала Карен. – И хотя она мало говорила о Кейне Макгрегоре, по ее словам было ясно, что она любит его.
Фейт хотелось развить эту тему, но она хорошо понимала, что ею движет личное любопытство и что это не поможет им найти Дайну. А они должны это сделать – пока еще не поздно.
– Насколько хорошо вы знаете Дайну? – спросила Фейт, сознательно используя настоящее время.
Карен задумалась:
– С одной стороны, я знала… знаю ее очень хорошо, а с другой – не уверена. Дайна была толковой, понимающей, поразительно щедрой. Ей можно было доверить любую тайну – она хранила бы ее так же тщательно, как свою собственную. Но я не могу ничего сообщить вам о ее прошлом или о том, чем она занималась и где бывала. – Карен сделала паузу. – Дайна впервые приехала сюда несколько месяцев назад, чтобы написать статью о нашем приюте, но, и закончив работу, продолжала приезжать и жертвовать ради нас своим временем и деньгами. Здесь она с вами и познакомилась.
Фейт встрепенулась:
– Неужели?
– Да. Просто удивительно, как вы сразу друг другу понравились. Помню, в первые дни вы сидели на ступеньках и говорили часами. Потом я спросила вас об этом, и вы сказали, что впервые в жизни начали верить в реинкарнацию, так как хотя вы с Дайной никогда раньше не встречались, но, несомненно, были очень близки в какой-то иной стадии вашего существования. По вашим словам, она была единственным человеком, которому вы могли полностью доверять.
Фейт немного подумала, прежде чем сформулировать следующий вопрос.
– А я никогда не претендовала на способности экстрасенса?
Карен удивленно приподняла брови:
– Никогда этого не замечала. В разговорах со мной вы тоже никогда не упоминали об этом. Вы всегда стояли обеими ногами на земле – даже посмеялись над собой из-за того, что допускали возможность реинкарнации.
– А Дайна?
– От нее я тоже никогда не слышала ничего подобного.
«Это, – подумала Фейт, – не значит ровным счетом ничего». Дайна явно стремилась по возможности четко разделять различные области своей жизни. Но Фейт не была уверена, в какой из этих «областей» было ее место – в гуманитарной сфере, куда относился приют для женщин, которым Дайна, безусловно, сочувствовала, или же сфере профессиональной, куда относился материал для статьи, возможно, подвергший опасности их обеих.
– Дайна много времени проводила здесь перед исчезновением? – спросила она наконец.
– Нет, мы не видели ее несколько недель. Только после несчастного случая с вами она пришла рассказать о происшедшем. Мы хотели послать цветы или навестить вас, но Дайна нас отговорила.
– Вот как?
Карен кивнула:
– Дайна сказала, что вы в коме, что врач возражает против лишних посетителей и что она будет держать нас в курсе дела. После этого она приходила еще несколько раз, и больше мы ее не видели. У нас было много дел, да и прошло время…
Фейт поняла, что о ней просто забыли. Хотя это причинило ей боль, она постаралась улыбнуться.
– Естественно.
– Я очень сожалею, Фейт. Мы с вами не были особенно близки, но мне следовало быть более внимательной.
– Не беспокойтесь об этом. Одна из положительных сторон потери памяти – то, что забываешь старые обиды. Карен, можно мне повидать тех женщин, с которыми, по вашим словам, я дружила?
– Боюсь, что сегодня для этого не самый удачный день – сейчас здесь только Кэти. Это она пытается играть на фортепиано. Ее мать, Андреа, совершила глупость, встретившись пару дней назад со своим бывшим супругом, и сейчас она в больнице. Что касается Евы, то она уехала из города навестить родственников, но должна вернуться со дня на день.
Фейт уже начинала привыкать к подстерегающим ее почти на каждом шагу разочарованиям. Несколько секунд она прислушивалась к отдаленным неуверенным звукам рояля.
– Очевидно, Кэти мне действительно ничем не поможет. Сколько ей лет?
– Семь, хотя она выглядит старше. – Карен снова печально улыбнулась. – В этом доме все взрослеют слишком быстро. Конечно, вы можете с ней поговорить. Насколько я помню, вы ей всегда нравились.
– А Дайна тоже ей нравилась?
– Да, очень.
Девочка сидела одна в помещении, очевидно, служившем общей музыкальной и игровой комнатой. На ней были белые брюки и майка; длинные светлые волосы, зачесанные назад, придерживались розовыми пластмассовыми заколками. Она походила на куклу Барби. Кэти с серьезным видом выслушала объяснения Карен, что Фейт «была больна и теперь помнит все не так хорошо, как ей хотелось бы».
Фейт на мгновение ощутила себя покинутой, когда Карен оставила ее с девочкой, но потом села рядом с ней на скамью и сказала:
– Привет, малышка. Что ты играешь?
Кэти окинула Фейт внимательным взглядом голубых глаз, потом снова посмотрела на клавиатуру, дважды нажала на белую клавишу и только потом ответила:
– Что-то из «Прекрасного мечтателя», но мне это не нравится. Я не могу много играть одно и то же. Вас долго не было, и никто не может научить меня чему-нибудь новому. – Девочка явно постаралась, чтобы последняя фраза не звучала обвиняюще.
– Я очень сожалею об этом, Кэти.
Не раздумывая, Фейт положила руки на клавиатуру и сыграла несколько тактов.
– Ты бы хотела это выучить? Это называется «Лунная соната». Красиво, правда?
Музыка… До сих пор она не помнила, что знает ее.
Кэти критически склонила голову набок:
– Звучит грустно.
Фейт перестала играть.
– Так и есть. Я забыла, что это грустная пьеса. Тогда мы с тобой разучим что-нибудь другое. В следующий раз я принесу ноты, ладно?
– Вы уже обещали, что принесете.
Голос девочки звучал равнодушно, по ее виду можно было легко догадаться, что девочку так часто обманывали, что она не верит уже никому.
Это вызвало у Фейт неприятное чувство, но она ограничилась фразой:
– Теперь я не забуду.
Кэти снова посмотрела на нее:
– А где Дайна?
Фейт была застигнута этим вопросом врасплох.
– Не знаю, Кэти, – честно призналась она.
– Почему же вы ее не спросите? – рассудительно осведомилась девочка.
– Если я не знаю, где она, то едва ли могу это сделать.
– А вы закройте глаза и спросите, – посоветовала Кэти, и теперь в ее голосе послышались нотки нетерпения. – Вы всегда так делали. Это была игра, в которую играли вы обе. Вы закрывали глаза и говорили: «Дайна, позвони мне», и телефон сразу же звонил.
– Неужели? – ошеломленно спросила Фейт.
– Конечно. Разве вы этого не помните?
– Нет, – вздохнула Фейт. – Не помню.
Глава 5
– Вы почти все время молчите с тех пор, как мы вернулись из приюта, – заметил Кейн.
Это соответствовало действительности, но Фейт не хотелось говорить о том, что она узнала в Хейвн-Хаузе. Фейт рассказала только основное – что она и Дайна познакомились в приюте и часто проводили там время. Без лишних эмоций Фейт сообщила, что была замужем за человеком, который ее оскорблял, развелась с ним, но ничего об этом не помнит. Она не упомянула о разговоре с девочкой и о том, что, как выяснилось, и прежде, до аварии, поддерживала телепатическую связь с Дайной.
- Предыдущая
- 20/56
- Следующая