Превращение - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 24

- А я какой?

- От того, как именно ты обретешь драконью сущность, и будет зависеть твоя специализация.

- Как ее обретают?

Я спросил - и все внутри застыло. Чай показался льдом.

Они мне еще ничего не ответили, но я сам понял, уже нечеловеческим чутьем - момент настал. Близится последнее испытание. И еще. Они слишком много мне рассказали и показали. Теперь я выйду отсюда таким, как они - или не выйду вообще.

Грег кивнул, словно прочитав мои мысли.

- Сегодня ты все узнаешь, - сказал он.

- А это зачем? - спросил я, принимая шерстяной плед и неловко им обматываясь. - Как его правильно надеть-то? Это будут крылья, да?

- Нет, - хмыкнул Грег. - Это чтобы тебе не замерзнуть.

Он посмотрел на запястье.

-У тебя время до рассвета. Уж постарайся не заснуть.

- До рассвета? Так много? На что?

- Иди.

Грег подтолкнул меня к балконной двери.

Я вышел, рассохшаяся дверь с треском за мной закрылась. Я остался один в темноте.

"Технология превращения в дракона крайне проста. Надо просто прыгнуть вниз, - вспомнил я инструкции Грега. - Ты прыгаешь, и все получается само собой".

Просто. Ха-ха!

Я перегнулся через ржавые перила и посмотрел вниз. Тьма кромешная. Поднял взгляд выше. Вон вдалеке фуры едут по Приморскому шоссе. Там, за заливом, мерцают огоньки Васильевского острова. Днем отсюда весь Приморский район как на ладони. Это вам не хухры-мухры - пятнадцатый этаж!

- Вот сам бы и прыгал, - проворчал я, думая про Грега.

Впрочем, он-то наверняка уже прыгал. И Ники тоже. И Валенок. Все тут уже прошли через свой первый полет, кроме меня.

Я постарался собраться. Наклонился над перилами, навалившись на них животом. Обратного пути нет. Мне оказали огромную честь. Выбрали из тысяч. Я, если пафосно выразиться - избранный! И чтобы войти в число избранных, как равному, а не как Золушке, которой разрешили одним глазком посмотреть на высший свет, а потом выгнали пинком под зад, мне всего лишь надо перелезть через эти ржавые поручни и... отпустить их.

Я представил, что будет, когда я брошусь вниз. Нарисовал в уме картину - ту, которую видел не далее как сегодня вечером. Когда на этом же самом балконе раздался шелест и свист ветра, шум и грохот, и я увидел за стеклом острую черную морду, похожую на гигантское зубило, и перепончатые крылья длинной с целое небо... а потом дверь открылась, и в комнату вошла Ники. Но когда я пытался вообразить на ее месте себя, мне почему-то представлялась жалкая и трагическая картинка в духе телепередачи "Криминальные новости" - вот в воздухе промелькнет беспомощное тельце, по-идиотски размахивая руками, и через несколько секунд с сочным хрустом впечатается в асфальт.

Мне стало дурно. Почему-то вдруг показалось, что ограждение исчезло, а пол балкона наклонился наружу. Преодолевая головокружение, я отшатнулся назад и прижался спиной к балконной двери. По спине стекал холодный пот, ладони стали мокрые...

Неожиданно меня разобрала злость. Какого черта я тут делаю? Мне что, жить надоело? Или мне так уж плохо жилось раньше? Ну да, работа унылая, зарплата маленькая, целей в жизни нет...Все эти проблемы вдруг показались такой мелкой фигней по сравнению с перспективой шмякнуться оземь с пятнадцатого этажа и не иметь больше никаких проблем вообще никогда.

Я решительно развернулся спиной к черной пропасти. В комнате тоже было темно. Спать они там легли, что ли, пока я тут с жизнь прощаюсь?! Я тихонько поскребся в стекло.

- Чего? - тут же появился Грег.

- Это...А давай ты прыгнешь вместе со мной, - малодушно предложил я. - Или Ники. Типа для подстраховки, а? Вдруг что-то не сработает?

- Не валяй дурака, - сказал он. - У всех получалось, и у тебя получится.

И захлопнул дверь у меня перед носом.

Я медленно повернулся лицом к пропасти, чувствуя себя пристыженным. Пока не вернулся этот панический ужас, надо скорее сигать вниз. "Представь, что это прыжок с парашютом, - заискивающе сказал я себе. - Ты ведь всегда хотел прыгнуть, просто как-то не собрался. Ты стоишь на краю открытого люка, снаружи свистит ветер, но бояться нечего, потому что за спиной у тебя парашют. Да, надежный парашют, который подхватит тебя и превратит смертельное падение в чудесный, восхитительный полет! И пусть сейчас этого парашюта еще нет, но как только ты перебросишь себя через перила, он сразу появится!!!"

Душу затопила невероятная тоска. "Все", - я стиснул зубы, зажмурился и совершил рывок...

... и обнаружил, что мои руки мертвой хваткой вцепились в балконное ограждение. Пальцы побелели, и я не мог их разжать. Я посылал команду рукам - отпустить железяку! - а они не повиновались! Мой организм категорически не хотел умирать. Он не верил мне. Сколько бы головной мозг не говорил - "все будет хорошо" - у спинного мозга было на этот счет свое мнение.

Я открыл глаза и с удивлением обнаружил, что небо уже начало светлеть. А я так и стою, вцепившись в ограждение. Плед валялся под ногами. Я поднял его, набросил на плечи негнущимися руками и горько усмехнулся. "У тебя время до рассвета", - вспомнил я слова Грега и теперь наконец понял, что он имел в виду. "Всего лишь до рассвета. Последняя ночь жизни покажется тебе очень короткой".

Как красиво было вокруг! Гасли последние звезды, небо из темно-синего становилось нежно-голубым, с востока разливался золотистый свет. Будучи убежденной совой, я вставал обычно так поздно, как только позволяла работа, и даже не знал, как дивно выглядит город на рассвете. Особенно в мае, в начале цветения. Мне вдруг показалось, что я уже внизу, во дворе, на мокром асфальте или на молодой траве. Я не помнил, как я там оказался, не помнил полета, но под ногами у меня была земля. Двор был совершенно пуст. Непривычное зрелище - безлюдный Питер.

Рядом раздался странный клекот. Я поднял голову и увидел... двух соколов. Вообще-то я не знал, как именно выглядит сокол, но для орлов эти птицы были слишком маленькие - серые, с острыми загнутыми клювами, когтистыми лапами и свирепыми светлыми глазами. Соколы явно собирались драться. "Что они не поделили?" - удивился я, и тут заметил за спиной одного из них небольшую птичку...

- Эй, Лёха, ты что, уснул? - раздался рядом голос Грега.

Я моргнул и обнаружил, что по-прежнему стою на балконе и стучу зубами от холода.

Солнце давно взошло, город проснулся. Внизу на виадуке уже стояла, урча, традиционная утренняя пробка.

- Ладно уж, не будем тебя мучить, - сказал Грег. - Вижу, так у тебя ничего не получится. Пошли.

- Все пропало, да? - спросил я, покорно следуя за ним в комнату. - Вы меня выгоните? Или что?

Мысленно я уже смирился с поражением. Ну, значит не летать мне по небу. Не судьба. Оно и спокойнее. В конце концов, почти все люди так живут - и ничего...

А как же Ники? Значит, с ней тоже - всё?

Мы прошли в маленькую опрятную кухню мамы Валенка: стол, плита, холодильник "Минск", на нем телик, на окне макраме и рассада помидоров. У плиты стояла Ники и неподвижно смотрела на заварочный чайник. На меня она даже не взглянула, и мне снова стало дико стыдно.

- Ничего, бывает, - утешил меня Грег. - Ники, налей ему горячего чайку, а то он весь закоченел. А ему сегодня еще мно-ого предстоит сделать...

Ники молча брякнула передо мной чашку, налила кипятку и даже сахар сама положила. Потом достала из холодильника заранее заготовленный бутерброд с сыром. Взглянув на него, я понял что ужасно голоден.

- Не выгоните? - радостно спросил я, впиваясь в бутерброд. - А как тогда? Вы же сказали, надо обязательно прыгнуть...

- Попробуем по-другому, - добродушно улыбаясь, сказал Грег. - Ты кушай, кушай. Тебе силы понадобятся.

Я покосился на Ники, и увидел, что она глядит на меня вроде бы без осуждения, но с явным сочувствием. К чему оно относилось - не понял. Однако насторожился.