Огненное прикосновение - Ховард Линда - Страница 54
- Предыдущая
- 54/65
- Следующая
Не то чтобы он не слыхал о женщинах, которые пытались взять на себя вину своих мужчин. Закон относился к женщинам иначе, чем к мужчинам, в большинстве случаев: действительно, немногие женщины попадали в тюрьму. Но в этом случае у него не создалось впечатления, что док пыталась взять на себя вину за то, что сделал Маккей, потому что рассказ о загоревшейся юбке нарочно не придумаешь. Нет, это Маккей пытался взять вину на себя, потому что боялся за девушку.
Но теперь доктор призналась в убийстве человека, и это раздражало Этуотера – как представитель закона он обязан был сделать что-нибудь по этому поводу. Он с минуту раздумывал над этим, потом пожал плечами.
– Похоже, несчастный случай. Как я уже сказал, я не очень-то жаловал этого ублюдка. Простите, мэм.
Рейф с облегчением закрыл глаза. Этуотер нахмурился.
Энни подобралась поближе, в ее глазах читалось отчаяние. Этуотер предупреждающе склонил набок голову и поднял дуло ружья. Сбоку от него забормотала Джакали, грозя ему ужасной карой, если он причинит вред белой волшебнице.
– Тенч тут вовсе не при чем, – сказала Энни. – Тенч был лишь предлогом.
Теперь Этуотер слушал только ее, и она не обращала внимания на сердитый взгляд Рейфа. Ему, видимо, казалось бесполезным убеждать Этуотера, хотя, возможно, он и в самом деле чувствовал, что эти сведения поставят под угрозу жизнь судебного исполнителя. Рыцарство Рейфа часто проявлялось неожиданно для нее.
Энни начала с самого начала. Рассказывая, как все это произошло, она сама поражалась невероятности этой истории. Как может кто-то поверить в такую сказку? Даже самым доверчивым людям захочется посмотреть на документы, которые Рейф запер в сейфе банка, а Этуотер вовсе не был похож на доверчивого. Он гневно переводил глаза с Энни на Рейфа, как будто даже слушать об этом было оскорбительно для его разума. Его приспущенное веко еще больше опустилось.
Когда Энни закончила, Этуотер пристально смотрел на нее и молчал целую минуту. Потом проворчал, бросив на Рейфа злобный взгляд:
– Ненавижу выслушивать подобную чушь. Простите, мэм.
Рейф стиснул зубы и мрачно сжал губы в тонкую полоску.
– Я потому ненавижу слушать такое, – продолжал Этуотер, – что лжецы всегда стараются придумывать правдоподобные истории. Нет смысла врать, если никто тебе не поверит. Поэтому когда мне рассказывают нечто такое, чего не выдумает ни один уважающий себя лжец, мне становится любопытно. А я просто терпеть не могу, когда мне что-то любопытно. Мешает спать. Далее, нет сомнений в том, что ты сам прикончил кучу людей за последние четыре года, но если то, что рассказала док, правда, тогда мне следует считать твои действия самозащитой. И я уже спрашивал себя, кто такой этот парень – Тенч, почему он стоит десять тысяч долларов награды за твою голову и почему это я никогда о нем не слыхал, если он такая уж большая шишка. Это само по себе Довольно интересно.
Энни с трудом сглотнула, не смея взглянуть на Рейфа. Этуотер, казалось, размышлял вслух, и ей не хотелось его прерывать. Надежда захлестывала ее как прилив. Голова кружилась. Боже милостивый, пожалуйста, пусть он мне поверит!
– Так что теперь все эти любопытные вещи не дают мне покоя. Что, черт побери, мне делать со всем этим?! Простите, мэм. Закон утверждает, что ты – убийца, Маккей, и как представитель закона я должен тебя доставить в суд. Док говорит, что за тобой охотятся люди, которым заплатили, чтобы ты наверняка не дожил до суда. Ну, а я считаю, что мне платят, чтобы правосудие восторжествовало, но теперь я вовсе не уверен, что, доставив тебя в тюрьму, послужу делу правосудия. Не говоря уже о том, смогу ли я это сделать, – сухо сказал Этуотер, глядя на громадного воина апачей, который снова вышел из вигвама все еще с ружьем в руках и разглядывал их черными глазами. Похоже было, индейцы не слишком довольны тем, что Маккей связан. Он снова повернулся к Рейфу. – Почему ты так много времени потратил, помогая этим индейцам? Я бы не поймал тебя, если бы ты не остановился.
Энни судорожно вздохнула. Рейфу захотелось пристукнуть Этуотера за то, что он расстроил ее.
– Им нужна была помощь, – кратко ответил он.
Этуотер потер подбородок. Вероятно, доктор уговорила его, а теперь терзается из-за этого. Он снова посмотрел на бородатого преступника и увидел гнев в его странных глазах. Ну, такое он видел и раньше. Женщины могут смягчить даже самых жестоких мужчин, а этот жесткий шомпол определенно втюрился в дока. На нее приятно посмотреть – это верно, но дело не только в этом. Ее большие темные глаза вызывали странное ощущение под ложечкой даже у него, старой ищейки. Был бы он лет на двадцать помоложе, мог бы тоже за нее упереться рогом, особенно если бы она смотрела на него так же, как перед этим на Маккея.
Да, чертовски трудная задачка. Дело не только в том, что рассказанная история заинтересовала его. Вместе с прочими мелочами, которые его и раньше тревожили, вроде необычно большой награды или доказательств" того, что Маккей вовсе не такой хладнокровный убийца, каким его изображала молва, приходилось учитывать и то, что эта невероятная история могла просто оказаться правдой. Он поступит по справедливости, но это значит, что для торжества правосудия ему придется проверить истинность этой истории, а это легче сказать, чем сделать. Этуотер вздохнул: ладно, идя в судебные исполнители, он не рассчитывал на легкую работу.
Даже выбраться из этого стойбища было чуток затруднительно. Воин-гигант хмурился и поигрывал ружьем. Не годится сбрасывать его со счета.
Этуотер принял решение. Он устало вздохнул, поднимаясь с земли: теперь его жизнь здорово осложнилась, и он подозревал, что будет еще хуже.
Подойдя к Рейфу, Этуотер вынул из-за пояса нож. Энни поспешно вскочила.
– Эти апачи выглядят слегка недовольными, – сказал Этуотер. – Может быть, им не нравится, что я тебя связал, а может, они не любят белых – точно трудно сказать. На тот случай, если они возражают именно против веревки на твоих руках, я рискну развязать их. Но не спущу с тебя глаз ни на минуту. Даже не думай пытаться сбежать, – кисло предупредил Этуотер. – Я определенно закипаю, когда из меня делают идиота. Простите, мэм. Я тебя прирежу и глазом не моргну, если ты попытаешься ускользнуть. Дальше, я хочу отвезти тебя в Новый Орлеан, чтобы проверить эту твою невероятную историю. Глупо было бы требовать от тебя слова, что ты не сбежишь, поэтому я не стану этого делать. Я просто буду держать поближе к себе дока, потому что, мне кажется, без нее ты не уйдешь. Дальше, как тебе кажется, эти апачи очень обидятся, когда мы уедем?
Глаза Рейфа смотрели ясно и твердо.
– Думаю, мы это сейчас выясним.
Не имело смысла тянуть с отъездом до следующего дня. Лошади хорошо отдохнули, и, по правде говоря, Рейф тоже был рад убраться из стойбища, пока остальные воины не пришли в себя. Вполне хватало и тех нескольких индейцев, которые выбрались из вигвамов, когда Рейф седлал коней, и все они были хорошо вооружены. Несколько скво тоже вышли наружу, но большинство из них оставалось в хижинах с больными, которые все еще нуждались в уходе. Под орлиным взором Этуотера Энни на минутку зашла в вигвам взгля-нуть на девочку и была вознаграждена улыбкой, приоткрыв-шей два маленьких зуба. Она все еще была горячей, но энер-гично жевала кусочек кожи. Мать застенчиво положила ла-донь на руку Энни и произнесла несколько фраз с благодарностью в голосе, которая была понятна без всяких слов.
Воины следили за ними загадочными взглядами. Самый большой из них, почти такой же высокий, как Рейф, спрашивал себя. сможет ли он когда-нибудь понять белых людей. Между их народами существовала вражда, и все же белый воин и его женщина, волшебница, трудились изо всех сил, спасая племя. Воин даже припоминал, как лежал почти голым, пока белый воин охлаждал его водой, в это невозможно было поверить. А эта волшебница... он никогда прежде не ощущал таких прикосновений. Ее ладони успокаивали, он чувствовал, как по телу разливается покой. Она приносила отдохновение, облегчала его борьбу с лихорадкой, заживо пожиравшей его. И она спасла ребенка Лозан, когда, по словам Джакали, малышка была настолько близка к царству духов, что в ее тельце не осталось дыхания. Волшебство белой женщины было истинным, и белый воин знал ей цену – он надежно охранял ее. Это хорошо.
- Предыдущая
- 54/65
- Следующая
