Огненное прикосновение - Ховард Линда - Страница 38

• Предыдущая
• 38/65
• Следующая

Двигаясь очень медленно, они, однако, добрались до подножия гор задолго до наступления ночи. Рейф настоял сделать остановку, пока они находятся под прикрытием деревьев, и подождать темноты. Энни была рада отдыху. События дня измотали ее, и разум все еще пытался справиться с переменами в жизни. Среди всех возможных поворотов событий, которые она когда-либо воображала себе, такого не было.

Заход солнца красочно расписал небо, затем пурпурные тени поползли по земле. Под деревьями воцарилась почти полная тьма.

– Теперь пойду, – сказал Рейф, его низкий голос был едва слышен. Он закутал Энни в одеяло. – Оставайся на этом месте.

– Хорошо. – Ей было немного не по себе от необходимости остаться здесь совершенно одной, в темноте, но она справится. – Когда ты вернешься?

– Это зависит от того, что я там найду. – Он помолчал. – Если не вернусь к утру, значит, меня поймали.

Ее сердце больно сжалось.

– Тогда не ходи!

Рейф опустился на колени и поцеловал ее.

– Думаю, все будет хорошо, но всегда может не повезти Просто на тот случай, если меня поймают...

– Я не позволю, чтобы тебя повесили за то, что сделала я, – сказала Энни дрожащим голосом.

Он прикоснулся к ее щеке.

– Мертвых не вешают, – сказал он и вскочил в седло. Вскоре глухие удары копыт стихли вдали.

Энни устало закрыла глаза. Охотник за наградой не станет заботиться о том, чтобы доставить Маккея в суд живым, – его убьют сразу же. Только в том случае, если Рейфа захватит представитель закона, у него появится возможность дожить до суда, и, скорее всего, он предпочтет быструю пулю долгим месяцам тюремного заключения, которое неминуемо закончится петлей.

От переутомления глаза жгло как огнем, но Энни не могла спать. Что она должна была сделать, чтобы утренние события повернулись по-другому? Она не могла ничего придумать и все продолжала видеть перед собой открытые невидящие глаза Трэйгерна. Он был убийцей, охотился за людьми ради денег, но он не был злым. Он вел себя с ней вежливо, сначала пытался ободрить ее, даже оберегал от пуль. Порядочность или просто он не был заинтересован в ее смерти, потому что она не принесла бы ему никакой выгоды? Ей хотелось, чтобы он был мерзким, жестоким, но жизнь, очевидно, не бывает слишком ясной и простой.

И все же для Трэйгерна все было так ясно и просто. Он не выстрелил в Рейфа, когда ему представилась такая возможность, потому что знал, что умирает и не сможет получить награду. Как сказал сам Трэйгерн, в этом не было смысла для него все дело было только в деньгах и больше ни в чем

Засияли звезды, и Энни стала смотреть на них сквозь деревья. Жаль, что она не умеет определять время по их положению. Энни не имела представления, как давно ушел Рейф, но это неважно. Или он вернется к утру, или не вернется. А если не вернется, что ей тогда делать? Ехать обратно в Серебряную Гору и начать жизнь с того места, где она прервалась? Сказать, что ее вызвали кого-то лечить далеко отсюда? Она не сможет спокойно приехать обратно в город и разыграть подобное представление зная, что Рейф мертв.

Знни ясно понимала, что он мог просто поехать дальше, что он, возможно, даже не собирался за ней возвращаться, но сердце ее в это не верило. Не имея других доказательств, кроме любви к нему, она все же знала, что он не бросит ее подобным образом. Рейф сказал, что вернется. И пока жив, он будет держать слово.

Ей казалось прошло много часов и скоро рассветет, когда Энни услышала приближающийся стук лошадиных копыт. Она с трудом поднялась и чуть было не упала, поскольку просидела так долго, что ноги окоченели и потеряли чувствительность. Рейф спешился и сразу же обнял ее.

– Что-то случилось? – спросил он. – Тебя что-то испугало?

– Нет, – выдавила Энни, зарываясь лицом в его грудь и вдыхая его крепкий мужской запах. Ничто не пугало ее, кроме ужасной возможности никогда его больше не увидеть. Ей хотелось тесно прижаться к нему и никогда не отпускать от себя.

– Я взял для тебя чистую одежду и еще кое-что из вещей.

– Что?

– Во-первых, еще одну чашку. – В его голосе ей послышалась насмешка. – И еще один котелок. Мыло и спички. Всякое такое.

– А керосиновую лампу?

– Вот что. Если мы найдем еще одну хижину для жилья, обещаю, что раздобуду для тебя керосиновую лампу.

– Ловлю тебя на слове, – ответила она. Рейф разостлал на земле одеяло.

– Мы можем с тем же успехом поспать здесь, – сказал он. – Утром двинемся на юг.

Теперь у них было еще и одеяло Трэйгерна. Они спустились ниже линии снегов, поэтому им будет достаточно тепло. Вопрос в том, сможет ли она уснуть? Энни свернулась калачиком на боку, положив голову на локоть, но едва закрыла глаза, как увидела мертвого Трэйгерна, и быстро открыла их снова.

Рейф лег рядом и укрыл себя и ее одеялами. Его рука тяжело легла ей на живот.

– Энни, – позвал он тем особенным голосом, который появлялся у него, когда он хотел ее.

Она напряглась. После всего, что случилось в этот день, ей казалось, что она не должна позволить себе забыться в любовных объятиях.

– Я не могу, – ответила Энни слегка дрогнувшим голосом.

– Почему?

– Я сегодня убила человека.

Помолчав секунду, он приподнялся на локте.

– Случайно. Ты не собиралась его убивать.

– Какая ему разница?

Снова молчание.

– Ты бы стала стрелять, если бы могла снова вернуть тот момент?

– Да, – прошептала она. – Даже если бы знала, что убью его, мне все равно пришлось бы выстрелить. С этой точки зрения, это вовсе не случайность.

– Я убивал людей на войне или для того, чтобы они не убили меня. Почему я должен беспокоиться об их решении пуститься за мной в погоню? Они его приняли и должны расплачиваться. Не могу же я всю жизнь сожалеть, что это я остался жив, а не они.

Энни это понимала. Ее разум соглашался с ним. Однако сердце ее болело.

Его рука стала более настойчивой, перевернула ее на спину.

– Рейф, не надо, – сказала она. – Это нехорошо. Он попытался разглядеть ее лицо в темноте. Весь день он чувствовал, что Энни страдает, и, хотя не мог поставить себя на ее место настолько, чтобы ощутить эту боль, все же пони-мал ее причины и беспокоился, потому что ей больно. Он сначала надеялся, что неожиданно возникшая необходимость действовать не даст разгуляться мрачным мыслям, но этого не произошло.

Назначение врача – помогать другим людям. Его малышке не удалось собраться с духом и причинить ему вред даже тогда, когда она боялась за собственную жизнь, и все же она выстрелила без колебаний, чтобы спасти его.

А теперь у нее болит душа, она совсем не умела справиться с этим. Когда Рейфу приходилось сталкиваться со смертью, у него не было такой роскоши, как свободное время для переживаний: бой развивался слишком быстро. После боя его вырвало, и казалось, что он не доживет до следующего рассвета, но солнце все же взошло, и последовали другие сражения. Он узнал, как хрупка человеческая жизнь, как легко ее уничтожить.

Энни никогда не сможет с этим примириться. Для нее жизнь драгоценна, но ради спасения любимого человека она пошла на убийство. И все-таки ее захлестывали угрызения совести. Рейф не знал, что ему делать в такой ситуации, но не хотел оставить Энни наедине с тягостными воспоминаниями, полными смерти. Он склонился над ней.

– Энни... Наша жизнь не остановилась.

Его сильные руки забрались к Энни под юбку, развязали панталоны и стянули их вниз, затем Рейф поднял подол ее юбки... Проникновение было болезненным, потому что Энни не была готова. Она прильнула к Рейфу, мощные толчки заставляли ее двигаться взад и вперед на одеяле. Исходящий от него жар успокаивал и тело ее, и душу. У Энни вырвалось рыдание, и она была рада, что он не остановился. Она ощущала, что Рейф понимает ее чувства. Он знал, что праздник жизни ощущается острее всего перед лицом смерти. Он не позволил ей захлебнуться сознанием вины. Это жизнь, говорил он Энни. Силой своего тела Рейф оттаскивал ее прочь от сцены смерти, которая снова и снова возникала в ее воображении.

• Предыдущая
• 38/65
• Следующая