Леди с Запада - Ховард Линда - Страница 51
- Предыдущая
- 51/74
- Следующая
– Но я же сказал Эмме, а Черт… Наверное, я не успел. Мне помешал Гарнет, – Джейк откинулся на подушку. – Тогда мне было не до разговоров. Я пытался все объяснить Эмме, но Гарнет прервал меня в тот момент, когда речь зашла о нашем возвращении. Я вовсе тебя не бросал! Я поехал встретить брата. Мне очень жаль, что так получилось, но теперь уже ничего не изменишь.
Так вот в чем дело! Виктория решила, что он предал ее. Вот почему она решилась на побег.
Джейк внимательно посмотрел на жену.
– Теперь ты знаешь, что произошло на самом деле, – сказал он спокойно, – и я больше не желаю слышать про убийство.
– Но ты говорил это Бену, – начала было Виктория, но Джейк остановил ее протестующим жестом.
Конечно, она испытала огромное облегчение, узнав, что он никогда и не помышлял расправиться с ней, но все-таки она мечтала услышать совсем другое. Она ждала объяснения в любви, а его не было. Как ей хотелось услышать от него, что он женился на ней не из-за ранчо, а потому, что не представляет своей жизни без нее. Но она не будет просить его об этом, никогда!
– Да, я понимаю, – сказала она, – ты планировал это с самого начала.
Виктория сделала жест рукой, показывая, что она имеет в виду: и ранчо, и Мак-Лейна, и себя саму. Все, что он делал, даже вчерашнюю ночь, он запланировал заранее. Он думал, наверное, что после близости Она охотнее пойдет с ним к алтарю, и, пожалуй, был прав. Возможно, и его страсть была рассчитана заранее, но, к сожалению, ее привязанность к нему так сильна, что все это уже не имело значения.
Разумеется! – Джейк не видел оснований для того, чтобы вводить ее в заблуждение. – Мне было тринадцать, а Бену одиннадцать, когда Мак-Лейн убил наших родителей и захватил ранчо. Он был уверен, что мы погибли, но нам чудом удалось выжить. У Бена была очень серьезная рана, и я боялся, что он умрет. Мы планировали все это в течение двадцати лет, мы много работали, откладывали деньги, часами упражнялись в стрельбе, чтобы отобрать у него наш дом, и ничто не могло нас остановить.
Ничто и не остановило, – мягко добавила Виктория. – Я понимаю, ранчо для тебя важнее всего. – Она замолчала в надежде, что он возмутится и, яростно целуя, скажет наконец, как он любит ее, объяснит ей, что она ему дороже всех поместий на свете, вместе взятых. Но он не произнес ни слова, и она закрыла глаза.
Виктория пролежала так несколько минут, не желая, чтобы он заметил ее огорчение или услышал дрожь, в голосе.
– Что ты собирался делать, если бы я отказалась выйти за тебя?
– Но ведь этого не случилось, так нечего об этом и говорить, – ответил Джейк.
Волна холода снова охватила Викторию и заставила задрожать. Джейк притянул ее ближе к себе и погладил.
– Ты замерзла?
– Нет.
Он так ничего и не понял. Этот холод шел изнутри, из сердца, ведь самые сокровенные для нее слова так и не были произнесены им.
– Я согрею тебя, – прошептал Джейк. Сердце Виктории громко стучало. Ее тело уже начало привыкать к радостям, которые он дарил ей, и она потянулась к нему навстречу.
– Джейк, – умоляюще простонала она.
От его прикосновения у Виктории перехватило дыхание. Тело ее напряглось, она обвила Джейка руками, ноги их сплелись, их уже ничто не разделяло.
Удовлетворенный, он погрузился в сон, лежа на животе, а она еще долго не могла сомкнуть глаз и, глядя в потолок, перебирала в уме новые непривычные ощущения.
Когда на следующее утро Льюис вошел в конюшню, он увидел в пустом стойле край чьей-то одежды. Казалось, там, возле Рубио, кто-то прячется. Жеребец поразил Льюиса своей красотой и своим злобным нравом. Такого ему еще не доводилось встречать. Он знал, что у Джейка были большие планы на Рубио.
Льюис подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и прошел внутрь. Он двигался бесшумно, как кошка, обмотав сапоги соломой, чтобы шпоры не звенели. Услышав шорох, он скользнул на звук, взял пистолет на изготовку и взвел курок. Но заглянув между прутьями, он поспешно отвел ствол в сторону. Из-под соломы выглядывал край женской юбки. Облегченно вздохнув, он сунул пистолет в кобуру и подошел к ограде.
– Мисс Уэйверлн, – вежливо обратился он к прятавшейся девушке, – вам нужна помощь?
Девушка лежала совершенно неподвижно, и Льюис видел, как напряжено ее тело. Что она делает там, в соломе? Играет? Но как только он заговорил, Селия вскочила и повернула к нему испуганное лицо.
– Нет, – ответила она, дрожа от страха.
Стоя посреди стойла с налипшей на платье соломой и растрепанными волосами, она была похожа на насторожившуюся лань, готовую к бегству.
Льюису было двадцать два года, уже много лет подряд он добывал себе пропитание с помощью pyжья, и не один соперник на своей шкуре ощутил его быстроту и ловкость. В жизни Льюиса не было ни любви, ни тепла, но, видно, еще в детстве его мать сумела внушить ему совершенно трепетное и нежное отношение к женщине. Ему нравилось смотреть на них, нравился их запах, нравилось, как они ходили и разговаривали. Молодые и старые, шлюхи и благовоспитанные дамы, болтушки-школьницы и девушки из салунов, почтенные матроны – все они нравились ему и для каждой у него находилась приветливая улыбка. Голос его, обычно грубый, становился мягким и ласковым, когда он заговаривал с женщинами, и они отвечали ему симпатией, приветливым взглядом.
Но почему эта очаровательная девушка смотрела на него с нескрываемым ужасом? Это задело его за живое. Он вовсе не хотел ее пугать, напротив, он готов был защищать ее. Льюис считал, что женщины существуют для того, чтобы их любили и дарили им радость. Ему захотелось взять Селию за руки и успокоить, объяснив, что ей нечего его бояться.
Но вместо этого он продолжал стоять неподвижно и улыбаться.
– Ты рассматривала жеребца, малышка? Он очень хорош!
Глаза девушки были темно-синими, как глубокие океанские воды. Когда-то Льюис побывал в Калифорнии и видел океан. Красота девушки потрясла Льюиса, но она продолжала смотреть на него со страхом, не отвечая на его улыбку и ласковый голос.
Тогда Льюис отступил назад и представился:
– Меня зовут Льюис. Льюис Фронтерас.
На самом деле он понятия не имел о том, какую фамилию носили его родители. Фронтерас было названием села, где он рос.
Страх в глазах Селии начал постепенно таять.
– Ты отважная девушка, раз решилась бежать через пустыню, – продолжал он мягко. – Три женщины, одни, среди ночи! Я восхищался тобой и хотел сказать тогда, что ты в безопасности. Ничто тебе не угрожает. Пока мы с вами, у вас надежная защита.
– Я вовсе не отважная! – решилась наконец ответить ему Селия. Голос ее был слабым и тихим. – Я ужасно боялась. Это Виктория храбрая.
Да, старшая сестра, жена Джейка, была удивительной женщиной. Какая осанка, какой гордый, холодный взгляд!
– Ты права, – ответил Льюис, – и куда вы направлялись?
– На Юг, в Санта-Фе, но увидели, что оттуда скачут всадники, и не могли продолжать путь в ту сторону. Виктория говорила, что на востоке индейцы, поэтому мы двинулись на запад. А на юг мы собирались повернуть на следующее утро, когда отъедем далеко от ранчо.
Льюис отметил, что план был вполне удачным, и если бы женщины лучше знали здешние места, он мог бы удаться. Открыв стоило, он отошел в сторону, давая девушке дорогу.
– А третья девушка, с красивыми карими глазами, ваша кузина?
Он прекрасно знал, что это так, но хотел заставить ее разговориться.
Селия кивнула. Она сделала несколько шагов к выходу и снова замерла, не решаясь подойти ближе к молодому человеку.
– Эмма. Ее зовут Эмма. Во время войны она приехала к нам в Огасту и поселилась у нас. Ее родители умерли, жениха убили на войне, и ей некуда было деться.
– Вы все трое – смелые девушки. Селия покачала головой.
– Только не я. Я ужасная трусиха. Все время ищу место, где можно спрятаться. Виктория и Эмма сказали мне, что мы должны уехать, иначе Гарнет и майор могут обидеть меня.
- Предыдущая
- 51/74
- Следующая
