В трех шагах от сказки-2 - Ханин Виктор - Страница 3

• Предыдущая
• 3/12
• Следующая

— Поехали к озеру, — предложила Аня, и Кнопа осторожно стала спускаться с горы.

Сойдя с лошади, сестры уселись под высокой сосной, росшей невдалеке от озера.

— Так, посмотрим. — Катя достала скатерть из рюкзака и стала с опаской ее разворачивать.

Последний случай доказал, что «тайные желания» вещей не всегда совпадают с надеждами их владельцев. И когда на траву легла белая скатерть, девочка отпрыгнула назад, ожидая какого-то подвоха. Но ничего не произошло, только цвет скатерти из желтоватого превратился в ярко-белый.

— Скатерть-самобранка, напои и накорми, — то ли с сомнением, то ли с надеждой произнесла Аня. Но белоснежная скатерть лежала на зеленой траве пустая.

Первой не выдержала Сонька.

— Где моя рыба? — и она шагнула к скатерти.

Та, словно испугавшись, дернулась от нее.

— Эй, ты куда? — удивленно воскликнула кошка и остановилась.

А та, вытянувшись стрелой по диагонали, замахала свободными концами и, словно птенец, выбравшийся из гнезда, чтобы опробовать свои крылья, заскользила по траве. С каждым взмахом углы скатерти становились все жестче, и она помаленьку, но все уверенней стала подниматься над травой.

— Белохвостая, отдай мою рыбу, — закричала Сонька и кинулась вслед за ней.

Но было уже поздно. Глотнув воздуха свободы, скатерть устремилась вверх, с каждым взмахом поднимаясь все выше и выше, пока не скрылась совсем. У нее наконец-то исполнилась мечта — убежать, улететь от горы грязной посуды, заляпанных стаканов и тарелок, оставляющих жирные пятна на ее теле.

— Улетела моя рыбка, — вернулась запыхавшаяся Сонька. — Быстро летает. Теперь от мамы кому-то попадет, — ехидно прошипела она, хоть этим компенсируя пропавший обед.

Но Катя не обратила на кошку никакого внимания. Она сидела на траве, вытаскивая из рюкзака вещи, внимательно рассматривая их.

— «С-ЛА-ДО-СТЬ» — та-б-ле-т-ки, за-ме-ни-те-ль са-ха-ра, нн-оль ка-ло-ри-й, — по слогам прочитала девочка.

«Сладость без сладости» называла их Катя, предпочитая таблеткам обычный сахар. Но здесь дело другое. И она осторожно бросила таблетку подальше от себя, мало ли что. Таблетка, коснувшись земли, начала расти и превратилась в настоящее пирожное, украшенное заварным кремом. Сестры наперегонки кинулись к нему.

— Мое! — закричала Катя.

— Оставь хоть половинку-то, — взмолилась сестра.

Та откусила ровно половину, а вторую протянула Ане. Пирожное было превосходным, с чудесным нежным вкусом, очень сладким и просто таяло во рту. Девочки, переглянувшись, бросились к коробочке с таблетками. Усевшись на траву, они рассматривали это чудо кондитерского изделия, не решаясь, с какой начать. Все были разные: от шоколадно-коричневых, посыпанных орехами, до снежно-белых от взбитых сливок и разукрашенных марципанами. Сонька подошла к пирожным, понюхала и сквозь зубы прошипела.

— Как за ключом идти, так все вместе, а как есть, так каждый свое. — И отвернувшись, уселась, всем своим видом показывая презрение.

— Сонечка, дорогая, извини, что забыли про тебя. На, выбирай, — и Аня положила перед кошкой несколько таблеток.

Сонька любила рыбу, но не меньше она любила мороженое и сливочный крем со сбитыми сливками. Когда в доме появлялись эти вещи, кошке обязательно перепадало с общего стола. Но столь же сильно та ненавидела шоколад и все то, что с ним связано. То ли цвет напоминал ей о чем-то несъедобном, то ли запах не внушал доверия, но к пирожным она не прикоснулась. И сидела, гордо отвернув голову в сторону.

— А как насчет этого? — у Кати в руках появился кусочек кошачьего корма.

— Только не вздумай бросать, я его так съем, — выпалила Сонька и бросилась к ней.

Но было уже поздно. Сделав небольшую дугу, он отскочил от травы и шлепнулся рядом с кошкой в виде жареной рыбы, источающей обалденный запах. Подбежав к рыбине, Сонька сначала понюхала, а потом жадно вцепилась в нее зубами. Урча и бросая настороженные взгляды на девочек, боясь, что кто-то потребует свою половину. В перерывах же она успевала еще ворчать.

— Упрямая девчонка, неизвестно, из кого это делают, а вдруг из акул, и тогда из путешественников мы превратились бы в обед. Или из птицы, и тогда и второй обед улетел бы вслед за первым.

Кнопа, съев пирожное, забракованное Сонькой, уже щипала траву возле озера. Она была такой же сочной и мягкой, как в Лесопотамии. Наконец наевшись, испачкав все лицо, Катя замерла и упала на спину.

— Все, не могу. Меня сейчас стошнит.

— Лучше иди, умойся. Поросенок, — доедая пирожное, рассмеялась Аня.

Катя нехотя встала, словно медведь, съевший бочку меда, и, переваливаясь, побрела к озеру.

— Ну и чумазая! — произнесла она, рассматривая в водной глади свое отражение.

Вода была чистой и прозрачной. Даже было видно рака, ползущего по дну озера. Катя брызнула себе в лицо и рассмеялась от теплого и приятного ощущения. Но тут водяной столб, толщиной с ее ногу, внезапно вырос перед ней, обмотался вокруг и потащил ко дну.

— Помо… — успела крикнуть девочка, пока не захлебнулась водой.

Аня бросилась к озеру, но было уже поздно. В том месте, где стояла сестра, никого не было. Только огромные круги разбегались по поверхности, ударялись о берег и скатывались обратно.

— Ка-тя! — изо всех сил прокричала Аня, но ответом была тишина.

— Ну вот, опять слезы, — проворчала взъерошенная Соня, — лучше бы сестру спасала.

— Как?

— Ну не знаю, — бегая взад-вперед, говорила кошка. — Прорыть канаву и пустить реку в сторону, озеро обмелеет, мы вытащим Катю и накажем того, кто ее утащил.

— У тебя есть землеройная машина?

— Нет, но надо же что-то делать. От слез только вода прибывает! — остановившись, добавила пушистая.

— Прибывает, — прошептала Аня и кинулась к рюкзаку. Достав оттуда кукурузу, она быстро стала объяснять. — Мы построим плотину. Перекроем реку и не дадим ей впадать в озеро. Оно в момент обмелеет.

— А что я говорила! — запрыгала Сонька от радости. — Вот что значит хорошее руководство.

Кнопа энергично закивала головой, она очень беспокоилась о Кате, но не знала, как помочь ей. Они подошли к двум высоким елям, росшим на самой горе, возле реки, и огляделись.

— Деревья надо уронить так, чтобы они упали поперек реки, — сказала Аня. — Отойдите все подальше, я не уверена, в какую сторону упадут ели.

Дождавшись, пока друзья отойдут на безопасное расстояние, девочка бросила кукурузу и побежала прочь. Раздался взрыв. Дерево медленно, со скрипом, словно недовольное, что его потревожили, вместе с корнями повалилась набок. Ель упала точно поперек реки, достав до дна своими мохнатыми ветками, которые стали тормозить теченье.

— Получилось! — закричала Аня и бросилась ко второму дереву.

Теперь она точно знала, куда надо бросать кукурузу.

Вторая ель тоже со скрежетом упала рядом. Вода бурлила и пузырилась, натыкаясь на неожиданное препятствие, но потом, спокойно огибая ветки, устремлялась в озеро. Аня опустила руки, она не знала, что придумать еще. Кнопа подошла к горе и с силой стала бить по ней копытом, сбрасывая камни в воду. Аню словно что-то подкинуло вверх.

— Молодец Кнопа! Мы взорвем эту гору, и камни засыпят реку. — Друзья вместе принялись рыть яму, чтобы положить туда зерна.

Скала была твердой и поддавалась с трудом. Кнопа разбивала копытом камни, Аня доставала осколки, а Сонька давала ценные указания. Правда, она только всем мешала. Когда терпение работающих доходило до предела, каждый из них проявлял раздражение по-своему. Лошадь — фыркала, выпуская воздух из ноздрей, и с большей силой ударяла копытом по камням. Аня делала проще. Когда кошкины советы начинали доставать ее, она коротко и жестко бросала: «Соня, брысь отсюда, надоела». Та, ощетинившись от такого обращения, разворачивалась и уходила, чтобы вернуться. Молча делая круги вокруг работающих, кошка постепенно сжимала кольцо. И однажды не выдержав, вновь закричала:

• Предыдущая
• 3/12
• Следующая