Последний странник - Хоукс Джон Твелв - Страница 68

• Предыдущая
• 68/99
• Следующая

– А я учусь играть на виолончели, – сказала Ребекка. – Мой учитель живет в Барселоне. Он следит за моей игрой через интернет с помощью веб-камеры и микрофона.

– Я в свободное время общаюсь через интернет с людьми, – сказал Мартин. – Некоторые из них уже переехали жить в Новую Гармонию. Теперь у нас в общине двадцать одна семья.

– Мы пытаемся рассказывать людям правду о Системе, – сказала Ребекка. – Пару лет назад Белый дом предложил ввести всеобщие электронные удостоверения, так называемую защитную цепь. Конгресс проголосовал против, но мы слышали, что крупные корпорации уже вводят такие удостоверения для своих работников. Через несколько лет правительство повторит попытку и сделает их обязательными для всех.

– Но ведь на самом деле вы не отказались от современного образа жизни, – сказала Майя. – У вас есть компьютеры и электричество.

– И современная медицина, – добавила Джоан. – Я постоянно консультируюсь с другими врачами через интернет, а на случай какого-то серьезного заболевания у нас есть групповая страховка. Хотя люди у нас редко болеют. Не знаю, в чем тут дело – то ли из-за физических упражнений, то ли из-за питания, а может, потому, что нервничают редко.

– Мы вовсе не собирались бежать от мира и притворяться средневековыми крестьянами, – сказал Мартин. – Мы хотели сами управлять собственными жизнями и доказать, что третий путь, который мы придумали, возможен. В мире есть и другие общины, похожие на Новую Гармонию. Мы общаемся друг с другом через интернет. Пару месяцев назад такая община появилась в Канаде.

Габриель какое-то время молча вглядывался в Мартина, а затем спросил:

– Скажите, а как звали того Странника?

– Мэтью.

– А фамилия?

– Фамилии он нам не называл, – ответил Мартин. – Не думаю, что у него были водительские права.

– У вас не осталось его фотографии?

– По-моему, есть одна фотография в шкафу, – сказала Ребекка и встала. – Сейчас я…

– Не надо, – перебил Антонио. – У меня есть с собой.

Он вынул из заднего кармана кожаную записную книжку, набитую какими-то листками, старыми квитанциями и планами зданий. Антонио положил книжку на стол и, пролистав страницы, нашел маленький снимок.

– Жена сфотографировала нас за четыре дня до того, как Странник уехал. В тот вечер мы все ужинали у меня дома.

Антонио взял фотографию, будто драгоценную реликвию, за кончик и протянул Габриелю через стол. Габриель взял ее и очень долго рассматривал.

– Когда вы сделали этот снимок? – спросил он наконец.

– Около восьми лет назад.

Габриель поднял глаза. Его лицо исказила боль вперемешку с надеждой и радостью.

– Это мой отец, – сказал он. – Мы думали, он мертв. Мы думали, он погиб при пожаре, а теперь получается, что нет. Получается, вот он – сидит рядом с вами. Живой и невредимый.

Габриель сидел под ночным небом и рассматривал потертый снимок отца. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы сейчас рядом с ним оказался Майкл. Тогда, много лет назад, они вместе стояли над обугленными руинами фермерского дома в Южной Дакоте. Потом вместе ездили по стране, тихо перешептываясь по ночам, когда мама спала. Может, отец жив? Может, он разыскивает их?

Братья искали отца постоянно, надеясь увидеть, как он сидит на автобусной остановке или глядит на улицу в окно какого-нибудь кафе. Они въезжали в очередной город и взволнованно, напряженно переглядывались. Может, отец здесь. Может, он близко, очень близко, надо только проехать пару кварталов на запад, а потом свернуть налево. Когда они добрались до Лос-Анджелеса, Майкл объявил, что с иллюзиями покончено. Отец мертв, и его не вернуть. Надо забыть о прошлом и двигаться дальше.

В ночном небе давно мерцали звезды, а Габриель все расспрашивал жителей Новой Гармонии об отце. Антонио и все остальные сочувствовали молодому человеку, но много рассказать не могли. Они не знали, как найти того Странника. Он больше не связывался с ними и никакого адреса не оставил.

– Он говорил когда-нибудь, что у него есть семья? Говорил про жену и двоих сыновей?

Ребекка положила руку Габриелю на плечо.

– Нет, о своей семье он никогда не рассказывал.

– Что он говорил вам, когда прощался?

– Сначала он обнял каждого из нас, – сказал Мартин, с трудом сдерживая чувства, – а потом встал в дверях и сказал, что могущественные люди постараются напугать нас и наполнить ненавистью. Сказал, что они попытаются управлять нашими жизнями и отвлечь нас…

– …яркими иллюзиями, – подсказала Джоан.

– Да. Яркими иллюзиями. Еще он попросил нас никогда не забывать, что в наших сердцах горит Свет.

Фотография и реакция Габриеля все-таки решили одну проблему. Теперь Антонио не считал Майю и ее спутника шпионами Табулы. Они допили вино, и Антонио рассказал, что община действительно охраняет Следопыта и этот человек живет в одном уединенном месте в тридцати милях севернее Новой Гармонии. Если Майя с Габриелем не передумали, сказал Антонио, он проводит их туда завтра утром.

На обратной дороге к синему дому Майя не сказала ни слова. Перед входной дверью она оттеснила Габриеля в сторону и вошла в дом первой. В ее поступке чувствовалась какая-то агрессия, будто в каждом новом месте на них могли напасть. Майя не стала включать свет. Она успела запомнить расположение всей мебели и быстро проверила дом в полной темноте. Потом вернулась в гостиную и встретила там Габриеля.

– Да все нормально, Майя. Тут мы в безопасности.

Арлекин покачала головой, словно Габриель сказал что-то ужасно глупое. Слово «безопасность» не имело для Майи смысла. Оно было еще одной иллюзией.

– Я никогда не встречалась с твоим отцом и не знаю, где он сейчас, – сказала Майя, – но я подумала, что может… может, он поступил так, чтобы защитить вас. Ваш дом сгорел. Вы сами стали прятаться. Насколько мне известно, в Табуле считали, что вы все мертвы. Если бы Майкл не вернулся в Клетку, ничего бы с вами не случилось.

– Может, и так, только я все равно…

– Все равно хочешь его увидеть?

Габриель кивнул.

– Возможно, когда-нибудь вы и встретитесь. Если у тебя есть дар Странника, ты можешь разыскать отца в другом измерении.

Габриель забрался по лестнице на антресоль и лег на кровать. Закрыв глаза, он попытался уснуть, но сон никак не шел. Со стороны каньона дул холодный ветер и, толкаясь в стекла, гремел оконными рамами. Габриель сел на кровати и попробовал стать Странником. Все вокруг ненастоящее. Его тело ненастоящее. Он способен выйти из него. Просто… взять… и выйти.

Габриель сражался сам с собой около часа. «Допустим, у меня действительно есть дар. Значит, надо сделать только одно – поверить в то, что он у меня есть. „А“ плюс „Б“ равно „В“… Когда логика не сработала, Габриель закрыл глаза и отдался во власть эмоций. Если он вырвется из клетки собственного тела, то сможет найти отца и поговорить с ним. Он попытался мысленно шагнуть из темноты в свет. Потом открыл глаза и понял, что по-прежнему сидит на кровати. Злой на себя и разочарованный, он стукнул кулаком по матрасу. Наконец, завернувшись в грубое шерстяное одеяло, Габриель заснул.

Проснулся он незадолго до рассвета. Когда солнце прогнало из углов комнатки все тени, Габриель оделся и спустился по лестнице вниз. Ванная и спальня оказались пусты. В гостиной тоже никого не было. Габриель прошел дальше по коридору и через щелку в двери заглянул на кухню. Там с мечом на коленях сидела Майя. Положив левую руку на стол, она наблюдала за солнечными бликами на красном кафельном полу. Габриель смотрел на меч, на напряженное выражение Майиного лица и думал, что у Арлекинов, наверное, нет никаких человеческих привязанностей. Вряд ли на свете встречались более одинокие люди – всегда в бегах, всегда готовые сражаться и умереть.

Габриель вошел в кухню, и Майя слегка повернула голову.

– Нам оставили чего-нибудь на завтрак? – спросил он.

• Предыдущая
• 68/99
• Следующая